Оксана с Катей приехали без четверти семь. Катя была одета довольно броско, даже вульгарно, но вот на лице почти не было косметики. Это удивило.
- Здравствуйте! - произнесла она и, поняв удивленный взгляд хозяйки заведения, пояснила: - Я отсюда работать поеду, а краситься не стала, потом успею.
- Здравствуй, Катя! - быстро взяла себя в руки Агата. - Присаживайся, поговорим. А ты, Ксюша, посиди пока у себя, может, позже я тебя позову.
Ожидая, пока Оксана покинет помещение, хозяйка разлила заранее приготовленный чай, выставила коробку со сладостями и лишь после этого начала разговор.
- Расслабься, Катюша. Никто тебя не собирается поучать, воспитывать и тому подобное. Ты взрослый человек и сама решаешь, как жить. Да и речь сейчас не о тебе. Потом, если захочешь, то и об этом поговорим. А пока я очень прошу тебя помочь спасти одну девочку.
Она вынула из ящика стола распечатанные фотографии Лены, причем на одной из них Лена была в спортивной форме. Агата надеялась, что это поможет во время беседы. И оказалась права - гостья остановила свое внимание именно на фото в купальнике.
- Ты знаешь эту девочку? - спросила Агата, дождавшись, когда Катя оторвала взгляд от фотографий.
Мадлен - так она уже привыкла себя называть - продолжала смотреть на снимок, и в ее памяти всплыл шок, который она получила, узнав, что продана, что стала рабыней и обязана выполнять все приказания Хозяина. Вспомнила, как тряслись ее руки и ноги, когда она впервые выходила на сцену обнаженной, видя перед собой толпу полупьяных мужиков, смеющихся над ней. А первый раз с клиентом? Разве можно такое забыть?! Нет, она не была девушкой. Несколько раз у них был секс с Алешенькой. Сколько тепла и нежности исходило от него, как он заботился, чтобы доставить ей удовольствие, этому же было абсолютно безразличны ее чувства. Для него она была просто резиновой куклой, которую можно вертеть и сгибать, как вздумается. Где сейчас ее Алеша, Мадлен не знала и очень боялась его случайно встретить. Она чувствовала себя грязной.
"Нет, не допущу, чтобы эта девочка прошла через тот же ад, что и я! - решила девушка. - Расскажу им все, пусть остановят и накажут этих мерзавцев".
- Как мне кажется, я видела ее у нас в спортзале, но тогда она была в младшей группе, и я с ней не знакома.
- Вот эта девочка пропала. Она собрала сумку с вещами, не забыв захватить спортивные купальники, и ушла из дома. С тех пор от нее нет никаких сообщений, и телефон отключен. Я не знаю, что случилось с тобой и где ты была эти несколько лет. Расскажи мне, пожалуйста, о себе, а я уж постараюсь понять, связаны ли эти два случая.
- Трудно рассказывать о том, через что я прошла, но я чувствую, что эта девочка попала туда же, где была я. Не хочу, чтобы она пережила все это, а поэтому расскажу все о себе. Позовите Оксану, пусть тоже слушает. Утром, спросонья, зря ее обидела. Я читала в газетах про нее и уважаю.
Агата нажала на кнопку селектора и вызвала Ксюшу в приемную. Она зашла и, налив себе чаю, уселась на стул, а заодно незаметно включила диктофон в мобильнике. Катя тяжело вздохнула и начала рассказывать:
- Утром я сказала, что никогда не видела своего отца, но это не совсем правда. Мы встречались раза два или три, когда он приезжал в наш город, но я ни видеть, ни разговаривать с ним не хотела - обижена была, что он бросил нас с мамой, когда еще совсем маленькой была. Он жил в другом городе со второй женой и детьми, если не ошибаюсь, с двумя. Как я потом узнала, он постоянно поддерживал нас материально, а потому мы жили неплохо. В шесть лет я начала заниматься художественной гимнастикой и очень этим увлеклась. Выступала на соревнованиях, разряд получила. Отец умер, когда мне было шестнадцать. Мама очень переживала, я даже и представить себе не могла, что она все эти годы его любила. С горя она запила. Правда, это не были постоянные запои, иногда на нее накатывало, и тогда было страшно смотреть, как она напивалась. Денег в доме не стало. Платить за занятия спортом не могли. Я сказала Вере Игнатьевне, что приходить больше не буду. Она же пообещала выяснить, можно ли перевести меня на бюджет. А дней через пять сообщила, что ей отказали, но она нашла другой выход. Мы несколько раз в неделю стали ездить в рестораны или клубы, где я выступала перед посетителями со своей программой и таким образом зарабатывала на оплату занятий. Это продолжалось пару месяцев. Все шло хорошо, у меня даже появились деньги на мои нужды. Ведь мама не в состоянии была мне помочь. Вера Игнатьевна все время ездила со мной, наверное, и ей отчисляли за мои выступления. Но однажды, после того как я отработала программу, мне стало плохо. Тренер отпаивала меня водой и дала какое-то лекарство. Мне полегчало, и я уснула. Проснулась в странной комнате, вроде подвал, но обставленный как гостиница. А дальше за мной пришел охранник и повел к Хозяину, так его все звали, имени я не знаю. Тот сказал, что меня ему продали и теперь я буду выступать в его заведении, как это делала в других, только абсолютно нагая. Для меня это оказалось страшным ударом, попыталась отказаться, но тогда он обещал отдать на развлечение охранникам, и они будут меня трахать, пока не соглашусь на все. Деваться было некуда, я согласилась. Правда, я была, как он это называл, элитной. Хотя я не только выступала, но и обслуживала мужчин, но, в отличие от других его пленниц, не выходила в зал искать клиентов и подавать им напитки, а Хозяин сам находил тех, кто любит особые позы и развлечения. Как только меня ни загибали и ни закручивали за эти два года, но хоть не надо было ходить полуголой по залу и терпеть, когда тебя рассматривают и ощупывают, как вещь перед покупкой. Выступала я два-три раза в неделю, а особые клиенты бывали еще реже, так что я могла спокойно отдыхать в своей комнате. Но однажды мне попался здоровенный мужлан, он поставил меня в неимоверную позу и взгромоздился сверху. Я не удержала его вес и, упав, вывихнула тазобедренный сустав. Это уж потом сказал доктор. Почти месяц я вообще ходить не могла, затем еще несколько месяцев восстанавливалась. Про выступления можно было забыть. Тогда Хозяин сказал, что прошли два года, которые я должна была отработать у него, и поэтому отпускает домой. Приказал собираться, дал денег на первое время, и на следующее утро Федя, один из охранников, повез меня в город. А чтобы я дороги не видела, надели повязку на глаза и руки за спиной связали. Уже подъезжая к городу, остановил машину и освободил мои руки. С глаз я уже сама черную тряпку сорвала. Ну а в городе, как только он выпустил меня из машины с маленькой сумкой, я бегом, что было мочи, бросилась домой. Прихожу - квартира закрыта, понятное дело, мама-то на работе. Только дверь нашей квартиры другая, новая совсем, красивая. Уже тогда у меня что-то в сердце екнуло. Села я на лавочку перед подъездом подождать маму, когда она с работы вернется. Тут соседка меня увидела и как бросилась обзывать, ругать последними словами: "Где ты была, такая-растакая, где шлялась два года? Мать до могилы довела!" Тут у меня и все оборвалось. Я разрыдалась, слова вымолвить не могла. Завела она меня к себе, я ей коротко о себе рассказала, а она - про маму. Искала меня мама: и в полицию ходила, и всех друзей и знакомых расспрашивала, а когда отчаялась найти, то спилась совсем. Так за полгода и сгорела. Квартиру какие-то дальние родственники продали. Я даже не знаю, кто они и где живут. Вот и осталась сиротой, совсем одна, без крыши над головой, с небольшой суммой денег в кармане. Пожила у соседки два дня, пока не сняла какой-то "угол". Решила работу искать, а что я умею делать? Так и попала к Мурику.
