Когда Кости не было дома, она полезла в Интернет посмотреть, что это за писатель и какие у него еще есть книги. К ее удивлению, Гугл никакого Августа Спарка не знал, а романа «Похищение младенца» не существовало в природе. Тем не менее книга лежала перед ней. Это означало, что до того, как Юля заказала ее в Тайном книжном клубе, такого романа просто не было на свете. Он появился специально для нее! Юля пыталась вспомнить, не написала ли она тогда в спешке «с» вместо «в», но проверить было невозможно. Да и не нужно – поняла она. Теперь у нее был писатель, который ей нравился, а существовал ли он в реальности или возник «на кончике пера» – не суть важно. Тем более что додумать эту безусловно приятную мысль до конца Юля так и не успела. Заплакал Егор, и она побрела исполнять свой коровий долг.

Когда Хизер прощалась с Густавом, она очень волновалась и гадала, предложит ли он снова встретиться. Хизер очень этого хотелось. И когда Густав сказал небрежно:

«Я тут подумал… Вы не могли бы показать мне город? Знаете, для моей работы очень важно понять, чем живут горожане, о чем они думают, какие у них проблемы и радости», она невольно покраснела от смущения и подумала: «Моя проблема в том, что ты мне нравишься, а радость… Впрочем, лучше замнем». Вслух же она спросила:

– Вы журналист?

Он очень мило смутился:

– К сожалению, нет. Это было бы так романтично и, наверное, повысило бы мои шансы увидеть вас снова. Но я всего лишь торгую недвижимостью. А вы, Хизер, чем вы занимаетесь?

Теперь смутилась она. Ляпнуть: «А я вот как раз журналист» после такой речи было как-то неудобно. Получилось бы, что она хвастается и ставит себя выше его. Поэтому Хизер ответила:

– Я секретарь в одной фирме. Бумажная работа, ничего интересного.

К счастью, Густав не стал продолжать расспросы. Они договорились встретиться завтра вечером, сходить в городской парк. В конце весны это было очень оживленное место, можно сказать, сердце города.

– Все выбираются на природу в это время, а сейчас как раз расцветает сирень. Хизерфолл – город пенсионеров, вы, наверное, знаете, а они любят посидеть на солнышке. Но и молодежь тоже рада побыть на свежем воздухе. Так что если хотите увидеть социальный срез города, то нужно идти туда.

– Отличная идея, – отозвался Густав. – Мне нравится.

Всё складывалось хорошо. Но по дороге в офис Хизер с досадой думала, как всё-таки нелепо устроена жизнь. Почему нельзя просто сказать: «Вы мне очень понравились, я хотела бы еще раз увидеться»? Почему мужчинам можно проявлять симпатию открыто, а женщинам нельзя? В космос уже можно, а на свидание пригласить – всё еще нет. Нужно обиняками так подвести разговор к этой теме, чтобы приглашение стало неизбежным, но нельзя переусердствовать, чтобы твой интерес к мужчине не стал очевидным. Если бы можно было просто открыто обо всем договориться, сэкономив энергию для действительно серьезных проблем! И даже добавить на всякий случай: «У меня нет матримониальных планов». И если уж быть совсем откровенной, то сказать в конце: «Пока нет». Впрочем, в этом «дивном новом мире» мужчины, наверное, вообще не думали бы о том, что женщины любой ценой хотят их «окольцевать». Мы могли бы доверять друг другу. Просто дружить, а там как получится.

«Стоп, – сказала себе Хизер. – Сейчас тебя должны волновать мысли только одного мужчины – твоего шефа. Иначе в два счета останешься без работы. Шеф уже несколько раз прозрачно намекал на сокращения. Соберись и будь уверенной, компетентной и серьезной. Или хотя бы прикинься такой, если хочешь в этом месяце заплатить за квартиру».

Хизер расправила плечи и, уверенно постукивая каблучками, вошла в дверь, над которой помещалась вывеска «Вестник Хизерфолл. Редакция».

В редакции всё было в движении. Сотрудники выходили из кабинетов и «офисных загончиков» – так Хизер прозвала маленькие клетушки, разделенные стеклянными, не доходившими до потолка стенами, – и, оживленно переговариваясь, двигались к конференц-залу. Хизер влилась в общий поток, надеясь, что ее опоздания никто не заметит.

– Что случилось? – спросила она у своей подруги Юнис, верстальщицы. – Меня никто не спрашивал?

– Понятия не имею, – ответила та. – Сомс зачем-то всех собирает. Наверное, очередной аврал. Сомс аж красный весь.

Хизер вздохнула: мистер Сомс был неплохим человеком, но, на ее взгляд, слишком… как бы это сказать… патетичным, что ли. Обожал устраивать общие собрания по любому поводу и распинаться там о том, что они одна семья. Хизер считала, что это только тормозило работу, но она быстро научилась держать свое мнение при себе.

Мистер Сомс действительно выглядел расстроенным и растрепанным. Он с жаром что-то объяснял миссис Рич – пожилой даме, ответственному секретарю. Та ласково поглаживала его по руке и с не меньшим жаром уверяла:

– Не стоят они того! Не расстраивайтесь так! Просто некоторые люди понятия не имеют о преданности и не ценят хорошего к себе отношения.

Хизер тоже стало жарко, она не знала, куда деть глаза. Что, если шеф узнал о ее сотрудничестве с «Дамским угодником»?! Она просила никому не рассказывать, зная свое начальство и предчувствуя, что поднимется скандал. Но ведь всегда кто-то может сболтнуть! А что делать, если в «Вестнике Хизерфолл» ей дают только репортажи на триста слов и, похоже, собираются это делать до скончания века. Здесь и так достаточно колумнистов, которые старше и опытнее ее. Что ж ей, до конца жизни кропать репортажи с выставок и заказные рекламные очерки, воспевающие новый магазин или дамский салон? Хизер хотела писать аналитические статьи и рецензии, обзоры, рассказывающие о событиях культурной жизни. Ради этого она и пришла в журналистику. Конечно, выход нового романа Августа Спарка можно отнести к событиям культурной жизни с очень большой натяжкой. Но в «Дамском угоднике» статьи не сокращали до ста девяноста слов и не вырезали всю аналитику. Не призывали: «Сосредоточьтесь на фактах, милочка, и подайте их так, чтобы читателю они понравились!» Она вспомнила одну из «лекций» миссис Рич. «Наши читатели – это в основном пожилые люди. У них достаточно денег, чтобы заплатить за рекламу в газете или пожертвовать крупную сумму в фонд «Процветание Хизерфолл», благослови их Бог! Они придерживаются консервативных взглядов, и не нужно их эпатировать. Никаких упоминаний о гомосексуалистах! Никакой агитации за права женщин! Над суфражистками отсмеялись еще в конце позапрошлого века, потом выполнили их требования, и теперь каждая пигалица может назвать себя феминисткой, а им всё мало! Запомните, милочка, истерички, кричащие о своих правах, никогда не добьются успеха, а умные женщины всегда получали то, что хотели, какие бы законы ни придумывали мужчины. В общем, старайтесь писать о нормальных людях, о нормальных проблемах и подавать их с точки зрения нормального человека. У вас есть бабушка? Вы ее любите? Вот и напишите такую статью, которая понравилась бы ей. Тогда ваша статья понравится и нашей целевой аудитории». «Моя бабушка писала статьи против законов Маккарти, – подумала тогда Хизер. – Но тебе, старой корове, такое, разумеется, не представить».

«Дамскому угоднику» было, по большому счету, всё равно, что она пишет, лишь бы бойко и с юмором. Но и доходы у них были небольшие, и они смогли предложить Хизер только место внештатного корреспондента. До поры до времени ее это устраивало: она писала дежурные репортажи для «Вестник Хизерфолл» и отводила душу в «Дамском угоднике». Но, похоже, эти счастливые времена кончились. Ее поймали и сейчас публично распнут. Ну ничего, тогда она, по крайней мере, скажет им всё, что думает об их газете. А потом, как в студенческие времена, пойдет в кафе посуду мыть. В гущу жизни, так сказать.

Хизер приободрилась и с вызовом взглянула на мистера Сомса. Ему не удастся отнять у нее собственное мнение. Сейчас не времена «охоты на ведьм»! А потом ей стало смешно. Она же в Хизерфолл! Маленьком городке для пенсионеров! Даже если они устроят коммунистический фаланстер или мормонскую секту, это удостоится лишь короткой заметки на последних страницах столичных газет. Бороться за свободу слова в Хизерфолл! Бороться за свободу писать правду об Августе Спарке! Ничего умнее не придумала, милочка? Лучше послушай, что шеф говорит!