3. Необходимо иметь группировку вспомогательных судов, специально предназначенных для обеспечения кораблей в Средиземном море. Фактически создана на флоте нештатная бригада морских судов обеспечения, но мы не нашли поддержки в деле превращения ее в штатную. Тут Главком сказал, что этот вопрос ему известен, его надо решить положительно. Я взглянул на адмирала Л. В. Мизина — он показал мне большой палец в знак одобрения, так как его доклады по этому вопросу не находили положительного решения.

4. В связи с потерей пунктов базирования и снабжения в Египте требуется искать возможность создания в сирийском порту Тартус пункта материально-технического обеспечения с постоянным базированием в нем плавмастерской, морского буксира, спасательного буксира и плавучего склада.

На этом совещание закончилось. Главком приказал окончательно отработать и согласовать все вопросы по упорядочению системы тылового обеспечения кораблей 5-й эскадры в различных условиях обстановки и, обращаясь ко мне, назначил срок повторного доклада — 3 марта. Тут неожиданно для меня Н. Д. Сергеев доложил Главкому о моих бедах, что мне надо пройти обследование в госпитале, и он сказал: «Раз надо, то ложись». Я был обрадован такому решению и с волнением поблагодарил адмирала флота Н. Д. Сергеева за внимание, сочувствие и помощь. Позвонил командующему флотом и доложил об итогах совещания и разрешении о моей госпитализации, как я рассчитывал, на 2–3 недели. Он не возражал.

В тот же день я лег в госпиталь. Жена обрадовалась моему появлению. Мы снова оказались вместе в госпитале, полагая, что это нам поможет в преодолении недугов. Мое обследование шло в темпе, и я уже стал готовиться к выписке, как 9 марта мне был нанесен коварный удар сообщением, что обнаруженные полипы начали перерождаться и требуется немедленная операция по их удалению. Это подтвердил консилиум врачей на другой день. Такое решение было для меня хуже, чем гром при ясном небе.

Позвонил командующему флотом и доложил о своем бедственном положении. Он тоже был озабочен сообщением об оперативном вмешательстве, высказал сочувствие и надежду, что я не паду духом и выдержу. Меня перевели в хирургическое отделение, где начали готовить к операции, которую предложил сделать главный хирург М. В. Шеляховский. И я согласился, так как верил в его способности. Так начался самый трудный период в моей жизни, выведший меня из строя на длительное время.

Операция прошла 16 марта, длилась три часа и закончилась успешно. Но после нее я отходил тяжело и долго. Пять суток меня продержали в палате интенсивной терапии. Каждый день с многочисленными процедурами в лежачем положении казался вечностью. Только на пятые сутки мне помогли занять положение сидя на койке и пытались поставить на ноги, впервые дали бульон, отменив ненавистную капельницу.

Наконец-то 21 марта меня перевели в палату со всеми удобствами. Неожиданно позвонил адмирал Н. И. Ховрин и поздравил с успешной операцией и пожелал быстрейшего выздоровления. После него позвонил начальник медицинской службы флота генерал-майор медслужбы А. Е. Пестов и доложил, что командующий флотом каждый день требовал доклада о моем состоянии. Такое заботливое отношение к моему здоровью поднимало настроение и помогало набираться сил. В тот же день в палате появился вице-адмирал П. Н. Медведев, прилетевший на какое-то совещание. Он рассказал об обстановке на флоте и в тылу, поделился и своим горем — тяжело болела жена.

Мой «урезанный» желудок начал набирать силу, но моей радости пришел конец, когда через два дня он перестал работать и его начали промывать, а эта процедура оказалась мучительной. Возобновили питание через капельницу. И только через шесть суток благодаря принятым М. В. Шеляховским энергичным мерам, вплоть до облучения, внутренние органы начали нормально функционировать. Целыми днями у моей постели находилась жена Антонина Николаевна. Она ухаживала за мной, помогая мне преодолеть тягостное состояние.

В один из апрельских дней меня навестили сразу три севастопольских адмирала: В. А. Самойлов, И. Ф. Аликов и К. К. Безпальчев, прилетевшие на партийно-хозяйственный актив и рассказавшие о событиях на флоте.

Только через 21 день после лежания в постели внимательный и заботливый лечащий врач капитан медслужбы В. Пашкевич разрешил мне выйти на прогулку в сопровождении жены и подышать свежим воздухом. Я сделал несколько шагов, ноги не слушались, я быстро устал и вернулся в палату. С этого дня я начал ежедневно совершать прогулки, увеличивая их по времени и расстоянию. Врачи составили для меня разнообразное меню. Кормили часто и понемногу. Почти ежедневно навещал меня главный терапевт флота полковник медслужбы В. И. Рокин, находившийся на курсах усовершенствования врачей. Навестили меня и главный хирург ВМФ генерал-майор медслужбы М. В. Портной, и главный хирург ВС генерал-лейтенант медицинской службы К. М. Лисицын.

9 апреля ко мне приехал адмирал Н. И. Ховрин. Тепло поздоровался, внимательно оглядел мой неказистый внешний вид (я потерял 10 кг веса) и сказал, чтобы я поправлялся основательно, не спешил и слушался врачей. А перед уходом сказал, что обо мне был у него разговор с Главкомом, который приказал никаких представлений о моем перемещении и увольнении не делать, а мне продолжать службу. Я поблагодарил за внимание и заботу и сказал, что моя дальнейшая служба будет зависеть от моего выздоровления.

Николай Иванович спросил о состоянии Антонины и попросил передать ей привет и пожелание полного выздоровления. В тот же день меня навестил вице-адмирал В. X. Саакян и рассказал о своей службе в Главном штабе ВМФ на должности начальника оперативного управления.

В палату рядом с моей поселили адмирала В. Ф. Трибуца и моего товарища контр-адмирала Л. М. Кузнецова. Они каждый день приходили ко мне звонить по телефону и смотреть телевизионные передачи, а я по многу часов лежал в постели под капельницами. Их разговоры помогали мне коротать время.

15 апреля наш ангел-хранитель М. В. Шеляховский оперировал Антонину, которая два дня находилась в реанимационной палате, а когда ее оттуда перевели, я стал ее ежедневно навещать, приносить фрукты. А через 10 дней ей разрешили прогулки, и теперь уже я сопровождал ее.

К сожалению, мое выздоровление шло очень медленно, несколько раз поднималась температура, и меня укладывали в постель. Каждые приемные дни меня навещали московские друзья, еженедельно приезжали адмиралы Б. Е. Ямковой и В. Г. Новиков с женами. Часто звонили из Севастополя мои заместители К. К. Безпальчев, А. Ф. Морозов, Н. А. Ермаков и С. П. Осадчий, которые информировали меня о событиях на флоте и в тылу, советовались со мной по служебным делам.

Переговорил с командующим флотом и доложил, что дело идет к концу нашего пребывания в госпитале и что нам после выписки предложили лечение в Солнечногорском санатории ВМФ. Он ответил одобрительно и сказал, что я могу рассчитывать на его помощь.

Меня выписали из санатория 16 мая и направили на 10 суток долечиваться в филиале военного госпиталя имени Мандрыки, расположенном недалеко от Болшева в живописном лесном массиве. 27 мая на машине, присланной адмиралом Л. В. Мизиным, я заехал в госпиталь им. Бурденко, получил путевки, забрал жену, и мы уехали в Солнечногорск, где о нашем приезде было известно заранее. Быстро оформили и разместили в двухкомнатном люксе на втором этаже главного спального корпуса. На другой день, проснувшись, поздравил Антонину с днем рождения.

Всю дорогу до Солнечногорска и всю первую неделю шли непрерывные дожди и было прохладно. Из процедур я выбрал только массаж и бассейн. Питание было диетическое, готовили вкусно, и у меня развился аппетит. 2 июня утром, когда я плавал в бассейне, позвонил адмирал Н. И. Ховрин и переговорил с Антониной, поинтересовавшись, как нам отдыхается. Наконец, 7 июня впервые появилось солнце, потеплело, и мы начали совершать прогулки по территории санатория и его окрестностям. Побывали с экскурсией в поселке и на курсах «Выстрел», где был образцовый порядок. Приезжал к нам М. В. Шеляховский, осмотрел нас и посоветовал через месяц приехать в госпиталь на контрольное обследование.