– Хм...
– Сейчас мы, верные слуги Святой Церкви, только пытаемся посеять добрые семена, но наши всходы слабы, а частенько они и вовсе вытаптываются, причем подчистую.
– Понимаю, что вам приходится тяжело... – кивнул головой Себастьян.
– Это очень мягко сказано, но нас поддерживает долг и вера! Мы делаем все возможное, чтоб страждущие приходили в наши храмы, преклоняли колени и страстно желали, чтоб из них изгнали ересь и очистили душу от скверны!.. – кажется, отец Арсиний был не прочь продолжить этот разговор, но благоразумно решил перейти к нашему вопросу. – Думаю, мы с вами еще побеседуем об этом, столь животрепещущем вопросе, но сейчас поговорим о другом. Если я правильно понял, вы приехали сюда по какому-то важному делу. В письме от Его Высокопреосвященства нас просят оказать вам всяческое содействие, в чем бы оно ни заключалось. Итак, чем мы можем вам помочь?
– Нам надо добраться до Лонгве.
Что такое Лонгве? Это как раз те места, в которых когда-то стоял полк, где в свое время служил Сетар, дед Сташи. Конечно, полк во время пребывания на Черном Континенте не находился постоянно в одном пункте, несколько раз его переводили с одного места на другое. Почему мы выбрали именно Лонгве, вернее, с чего решили, что изваяние Вухуду спрятано где-то в тех местах?
Все просто – незадолго до нашего отъезда на Черный Континент господа инквизиторы перетряхнули все военные архивы (попробовал бы кто отказать в подобной просьбе Святой Инквизиции!) и принесли нам все те бумаги, что смогли отыскать относительно тех двух полков, которые в свое время воевали в Таньике. Не скажу, что сохранилось уж очень много документов – все же с того времени минули десятилетия, но нам хватило и тех бумаг, что были. Разбирая все эти пожелтевшие листы, многие из которых только что не рассыпались от старости, мы наткнулись на хозяйственную книгу, которую вел один из офицеров, имеющий должность суперинтенданта. Да уж, от таких записей многих может потянуть на зевоту – приход, расход, выделение продуктов для походных кухонь, выплата жалованья солдатам, учет трофеев, и тому подобные записи... К сожалению, в той книге не было почти половины листов, а те, что еще оставались, едва не ломались под нашими пальцами. Говоря откровенно, у нас было огромное желание отложить эту ветхость в сторону, но все же решили просмотреть и ее, так сказать, для очистки совести.
Нам повезло: на одном из листов этой хозяйственной книги почти выцветшими от старости чернилами была запись о том, что из отправленных на задание двадцати человек назад живыми вернулось только шестеро, то есть четырнадцать человек надо снять с довольствия, в том числе и одного офицера. А ведь и верно – тогда, в схватке со жрецами, погибло четырнадцать человек, и среди них был офицер... Кроме того, через несколько строчек мы прочитали, что для похорон погибших солдат было выделено восемь лопат и три кирки, а также большое количество жидкости для розжига костров. Лопаты и кирки в тот же день были возвращены назад в целости и сохранности, а глиняные сосуды из-под жидкости никто не вернул – дескать, они были разбиты... Кажется, все сходится – Сетар говорил о том, что на следующий день они вновь ходили к той рощице и хоронили убитых солдат, а заодно сжигали тела врагов.
Более ничего толкового в той книге нам узнать не удалось, кроме, разве что, места, где в то время находился этот полк. Впрочем, это место под названием Лонгве упоминалось в старой хозяйственной книге не единожды, ведь полк простоял в той местности несколько месяцев.
– Лонгве?.. – в голосе отца Арсиния прозвучало искреннее удивление. – Однако... Вы хотя бы имеете представление, где это?
– Ну, мы смотрели карты, которые есть в библиотеке Святой Инквизиции...
– Это не карты, а какие-то эскизы!.. – инквизитор только головой покачал. – Не советую ориентироваться на то, что на них изображено. Должен сказать, что более-менее точных карт Таньики нет даже у нас, хотя мы и пытаемся их составлять по мере наших сил и скромных возможностей. А уж про те старые наброски, которые вы изучали в библиотеке Святой инквизиции, громко именуемые картами... О них можно даже не говорить.
– Возможно, я выразился не совсем верно, но мы смотрели и старые карты, те, что были составлены военными в то время, когда там шли боевые действия.
– Ну, военных карт я никогда не видел, но все же рискну высказать предположение, что и там хватает неточностей... – подосадовал отец Арсиний. – Я уже не раз просил прислать сюда хорошего картографа, но пока что мои просьбы остаются без ответа... Так вот, что касается вашего вопроса: Лонгве – это довольно далеко отсюда, и добраться до тех мест весьма непросто и небезопасно – на Черном Континенте очень не любят пришельцев. Если в городах все относительно спокойно – во всяком случае, внешне выглядит таковым, то вглубь страны чужакам без должной охраны отправляться ни в коем случае не стоит. Говоря проще – это смертельно опасно. Культ кровавых Богов, который существовал здесь веками, и человеческие жертвоприношения – все это никуда не делось, так что у вас есть все шансы не вернуться назад.
– Мы понимаем.
– Вряд ли понимаете... – вздохнул отец Арсиний. – Однако, судя по всему, доказывать вам что-либо или взывать к разуму не имеет смысла.
– Согласен: в любое другое время и при иных обстоятельствах нам следовало бы прислушаться к вашим словам, но в данный момент мы состоим на службе Святой Инквизиции и у нас приказ... – Себастьян развел руками.
– Еще я никак не могу взять в толк, отчего вас отправили в наш город... – инквизитор по-прежнему не выпускал письмо из рук. – Куда удобнее и ближе добираться до Лонгве не отсюда, а из другого порта.
– Просто «Белая медуза» – это был ближайший по времени корабль, уходящий в Таньику, а другого судна нам пришлось бы ожидать какое-то время. Кроме того, «Белая медуза» – это достаточно быстроходная хм... посудина.
– Я могу узнать цель вашей поездки?.. – поинтересовался святой отец. Видимо, он понял, что и далее увещевать нас бесполезно.
– Увы. Я прощу прощения, но...
– Хорошо, хорошо... – инквизитор вновь пробежал глазами письмо. – Что ж, как я понял, прежде всего, вам нужен проводник, знающий местность и владеющий здешним языком.
– А еще необходимо, чтоб он помог нам добраться до места.
– Поступим так... – отец Арсиний откинулся в кресле. – Вас сейчас отведут в гостевые комнаты – у нас тут скромно, но зато безопасно, так что вы можете отдохнуть после долгой дороги. Тем временем я подумаю, что тут можно предпринять. Ну, а вечером мы поговорим обо всем более подробно.
– Ко всему прочему мне бы хотелось сказать, что у нас мало времени... – начал, было, Себастьян, но инквизитор поднял руку:
– Я это понял. Да, и вот еще что: в этом здании свободных помещений не так много, но, тем не менее, мы строго придерживаемся законов нашего Ордена. Я имею в виду, что каждый из вас имеет право покинуть отведенную ему комнату только после нашего разрешения.
– Мы не собираемся нарушать утвержденные правила.
– Ну и прекрасно.
Все тот же мужчина в темной монашеской одежде, который встретил нас у входа, проводил меня и Себастьяна в отведенные нам крохотные комнатки. Не знаю, в каких условиях живут здешние монахи, но те крохотные помещеньица, что нам выделили, трудно было назвать иным словом, как каморка, в которой помещается только нечто похожее на простой деревянный топчан и колченогий табурет. Что касается света, то он проникал сквозь крохотное окошечко, забранное решеткой.
– Н-да, небогато тут у вас... – подвела я итог, осмотрев комнатку.
– Отсутствие удобств и роскоши заставляет заняться возвышением души... – невозмутимо ответил монах.
– Ну-ну... – пробурчала я, бросая на топчан свою дорожную сумку. – Только вот кто это по потолку бегает?
И верно: с того самого момента, как я оказалась в этой крохотной комнатке, мне сразу же бросилось в глаза, что на потолке находятся две ящерицы, и если зеленая ящерка в длину не превышала мою ладонь, то ее серенькая товарка была вдвое длиннее. Должна сказать, что я мирно отношусь к самой разной живности (если, конечно, она на меня не нападает), но все же как-то непривычно видеть этих существ в отведенной мне комнате. Конечно, ночью на мою голову они вряд ли свалятся, но все одно мне было бы куда спокойней, если б сверху на меня никто не таращился.
