— Как ты стал их главарем? — спросила Невеньен.

Иньит взял ее за руку и подтянул к себе, усаживая на колени. Она с готовностью приникла к его плечу, поглаживая закрытую камзолом грудь. Если бы в шатре не было так холодно…

— Если кратко, то попал в лесную банду, вызнал, кого боятся больше всех, пришел к нему и убил, — стал рассказывать Иньит. — Снял с его тела приметную серьгу, назвался вместо него главарем и полез выше.

— А полная версия?

— А полную тебе слушать незачем, а то испугаешься и разлюбишь меня, — Иньит улыбнулся, увидев возражение в ее взгляде, однако затем посерьезнел. — Увы, они терпят меня главарем лишь до тех пор, пока я позволяю им делать то, что им нравится, помогаю с уходом от закона и подбрасываю денежные дела.

— Думаешь, кто-то придет и вызовет тебя на бой, чтобы отобрать серьгу? — ужаснулась Невеньен.

Он рассмеялся.

— Серьга — это всего лишь символ. Она обычно принадлежит Тому-Кого-Нельзя-Или-Очень-Сложно-Убить, но это еще не значит, что его признают достойным быть главарем. Мужчину бывает трудно победить в схватке один на один, зато если его опоить, а потом наброситься всем скопом, то сдохнет любой. А если до него не добраться, чтобы так сделать, на выскочку просто не будут обращать внимания.

— Значит, тебя из-за этого не убьют, — с облегчением выдохнула Невеньен.

— Нет, — он провел рукой по ее волосам и поцеловал. — За меня не бойся. А вот ты сама…

Иньит не договорил, позволив любящему взгляду сказать все за него. Невеньен застенчиво опустила ресницы. Небеса, как же он ее любит, раз так заботится!

— Прости за то, что я потеряла твой подарок, — грустно сказала она, вспомнив о судьбе серьги, которую у нее забрал Гередьес.

— Это не твоя вина, — прошептал Иньит, придвигая ее ближе к себе.

Ей вдруг стало жарко. Но нет, еще не сейчас, она еще должна поблагодарить его за спасение из Гайдеварда… Однако только Невеньен набрала в грудь воздуха, как снаружи раздался крик. Иньит мгновенно напрягся, прижав ее к себе и положив ладонь на меч.

— Лекаря! Скорее, лекаря! — снова закричал мужской голос. Он раздавался откуда-то совсем рядом.

— Это Окарьет, — Невеньен дернулась, но Иньит продолжал держать ее. — Он мой секретарь, я должна проверить, что случилось!

— Даже не думай, — отрезал Иньит. Его карие глаза потемнели до черноты. Он ненадолго отстранил Невеньен и вытащил клинок из ножен. — Выбежишь сейчас — можешь попасться прямиком в ловушку.

Поколебавшись, Невеньен решила его послушаться. Она в самом сердце лагеря, и ничего непредсказуемого случиться не могло, если только королеву не пытались выманить из шатра. А с Иньитом было безопасно.

Однако когда к крику Окарьета добавились глухие стоны Эсти, Невеньен передумала.

— Может, лучше выйти и узнать, в чем дело?

К этому моменту голосов звучало уже много. Наверное, на звуки сбежались офицеры, беседовавшие у соседней палатки. Иньит кивнул.

— Ладно.

Он покинул шатер первым, держа в руках меч и прикрывая собой Невеньен. Два гвардейца у входа продолжали спокойно стоять, как будто происходящее в трех шагах от них совершенно их не касалось. Там, на земле, хватая себя за горло и царапая живот, скорчилась хрипящая Эсти. Высокий шнурованный ворот ее платья был развязан, и на коже набухали красные полосы. Оставалось совсем немного, чтобы она окончательно не содрала с себя одежду. Ее следовало накрыть и держать ей руки, чтобы Эсти не ранила себя, но столпившиеся вокруг нее мужчины лишь остолбенело таращились, вместо того чтобы что-то делать.

— Эсти!

Невеньен выскочила из-за спины выругавшегося Иньита, оттолкнула Окарьета и рухнула на колени возле служанки. Та судорожно закашлялась, словно пыталась выплюнуть внутренности, а затем согнулась, сжимая руками живот. В ее глазах стояли слезы невыносимой боли.

— Моя королева, вам лучше отойти, — один из офицеров попытался дотронуться до Невеньен и отдернул пальцы, наткнувшись на невидимый щит. Рядом с ней встал маг — кажется, его звали Парди. Хорошо, что он не ограждал ее от стонущей служанки. — Моя королева, она может быть заразна!

— Ничего она не заразна! — рявкнула Невеньен. Рядом с ней опустился Иньит, накрывший Эсти плащом. — Это…

Она осеклась. Нельзя же было сказать, что ее служанку пытались убить так же, как и Нэнью. Все признаки были одинаковыми — Невеньен до сих пор помнила рубцы на коже мертвой телохранительницы.

— Это тяжелый случай отравления, — громко произнес маг-телохранитель. — Я уже видел такое, она съела что-то несвежее.

Невеньен с удивлением оглянулась на него. Кто он такой, чтобы делать выводы? Прищурившись, она узнала парнишку, который сторожил тело Нэньи в яме Серебряных Прудов. Ах, теперь ясно… Отравление протухшей едой с кухни — вот чем тогда объяснили гибель королевской телохранительницы.

— Еще ни разу не видел, чтобы кто-то так травился, — возразил офицер.

— А я видела, — резко сказала Невеньен.

— Пожалуйста, разойдитесь! — прикрикнул Иньит. — Девушке плохо. Это не ваше дело, а лекаря.

По дорожке между шатрами уже бежал запыхавшийся Окарьет, а за ним, погромыхивая сундучком в руках, Залавьен. К счастью, он догадался позвать помощников, и двое рослых мужчин позади него тащили носилки.

— Отойдите от нее! — издалека завопил лекарь. — Ей нужно оказать срочную помощь, не мешайтесь!

Невеньен сжала запястье плачущей от боли Эсти.

— Тихо, тихо… Все будет хорошо, — прошептала ей Невеньен, уже зная, что ничего хорошо не будет.

На лагерь опускались сумерки, и в королевском шатре сгущалась темнота. Невеньен мерила шагами узкий проход между столом и сундуками, доходя до занавески, за которой пряталась ее кровать, и возвращаясь обратно. От переносной печки шел дымок, за решеткой яростно пылали дрова, хотя Невеньен не чувствовала исходящего от них жара. Не замечала она и того, что по ее лицу текут слезы.

Эсти умерла. Так же как и Нэнья, в мучениях, и Залавьен не смог облегчить ей боль — не успел. Ее тело отнесли на один из погребальных костров, которые жрецы складывали заранее перед битвами. Невеньен всегда поражала эта жестокая предусмотрительность, но, в конце концов, служители Небес и Бездны оказались правы — погибшие появились в лагере еще до схватки с Таннесом. Однако провести церемонию сожжения сегодня не успели, и выстаивать ночное бдение вызвался Бирди. Его лицо приобрело такой страшный оттенок бледности, не свойственный его быкоподобному виду, что жрец испуганно спрашивал, не упадет ли он в обморок. Слуга даже не удостоил его ответом — просто встал возле костра и застыл угрюмой статуей.

Все то время, пока Эсти умирала, Невеньен находилась рядом с ней, держа ее за руку и пытаясь утешить ласковыми словами. Когда служанка затихла и перестала метаться на соломенной постели, а лекарь объявил, что она мертва, Невеньен поразил запоздалый шок. Она знала, что существует угроза ее собственной жизни, и знала, что может пострадать кто-то из ее близких, как Шен или Бьелен в Гайдеварде. Однако Бьелен удалось отстоять, Шен Анэмьит не тронул, и даже у армии мятежников еще был шанс, — поэтому у Невеньен создалось ложное впечатление защищенности и неуязвимости. Она не верила, что беда способна подобраться к ней вплотную.

И вот, действительность снова догнала ее. Снова за ее поступки расплачивался кто-то другой.

Она слишком резко развернулась и ударилась ногой о сундук, зашипев от боли в ушибленном пальце. Тьер, который все это время сидел сбоку от ее стола, оторвался от толстого отчета Окарьета.

— Моя королева, присядьте рядом со мной и успокойтесь. Я могу отправить Лига за чем-нибудь для вас. Хотите?

Невеньен понадобилось несколько мгновений, чтобы вспомнить, что Лиг — это настоящее имя Тени.

— Нет, спасибо. Я… не могу.

Тьер пристально посмотрел на нее, отложив бумаги.

— Тогда просто сядьте, пожалуйста, и давайте изучим отчет Окарьета о расследовании лорда Мелорьеса.