— Я ученый вор, — оскалился Сони.

Виньес пристально смотрел на него, ни капли ему не веря. И правильно. Эту шутку они придумали с Дженти, разгребая однажды сокровища, которые утащили из книжной лавки на Печатной улице, но он ни за что бы не стал рассказывать об этом Виньесу. Иначе пришлось бы вспомнить, что произошло, когда они подшутили так над дружком из шайки. Подростки не любят, когда кто-то из них выделяется умом. На скуле Сони навсегда осталась отметина от камня, брошенного в него за то, что они с братом были не такими, как другие. В тот день Сони отчетливо уяснил для себя закон, гораздо более жизненный, чем законы каких-то Зелларов или Шевантов: никогда не пытайся доказать толпе обозленных нищих детей, что ты умнее них. И если бы не Дженти, который вынес на себе потерявшего сознание брата, Сони грозило бы навсегда остаться на той улице. В виде костей. Впрочем, и те быстро растащили бы крысы.

— Успешно вливаешься в компанию? — вернувшийся с кормы Кален хлопнул Сони по плечу.

— Ага. Кошельки вот у спутников срезаю… — пробормотал он.

Лейни до сих пор пытался привязать свой кошель к поясу. Ничего не получалось — ремешок теперь был слишком коротким.

— Вливайся-вливайся, — хмыкнул Кален, наблюдая за пыхтением мечника. — У меня хорошие новости. Ветер попутный, так что еще до заката сойдем с корабля в назначенном месте.

— Что за место? — нетерпеливо поинтересовался Сони.

— Увидишь, — отрезал Кален. — Заодно там и поговорим о магии.

Сони, так и не убрав "Сагу о Маресе" в сумку, тоскливо уставился на берег, который так и приглашал спрятаться в зеленом покрове. Однако теперь он не выглядел привлекательным. Сони расправил мозолистую ладонь и потер запястье, которое до сих пор сохраняло покраснение. Невидимые нити, вот как. О побеге можно надолго забыть.

— Эй, проснись. Проснись!

Кто-то тряс Сони за плечо. Разлепив не желающие подниматься веки, он узнал нависшего над ним Дьерда.

— Ну ты и поспать. Вставай, мы приплыли.

С сожалением оторвавшись от милостиво одолженного ему Каленом свертка с одеялом, Сони широко зевнул и огляделся. Солнце пряталось за кромкой леса, темнеющее небо отражалось серым цветом в Сарагине. Команда судна шумела, капитан ругался на своего подчиненного, тыча пальцем в приближающуюся деревню. На пристани ждали невысокие жилистые сасаа в жилетах на голое тело, открывающих их длинные мускулистые руки. Сони еще раз зевнул. Книжка оказалась настолько интересной, что он задремал почти сразу, и его до сих пор тянуло в сон при мысли о ней. Рядом потягивался Лейни.

— Мы будем ночевать у сасаа? — спросил Сони.

— Это такая тонкая шутка ученого вора? — вскинув бровь, задал ответный вопрос Виньес.

Сони пожевал губами, раздумывая, как удержаться от не менее едкой реплики и не испортить отношения с этим человеком в первый же день пути. К счастью, ему на помощь пришел Кален.

— Нет, всю ночь трястись в их "гнездах" я не хочу, — он усмехнулся. — В часе ходьбы есть деревня, Чистые Ключи, а в ней хороший постоялый двор. Нам туда.

Еще утром он не упоминал об этом, просто сказав, что они до вечера будут плыть на баркасе. Похоже, главарь любил выдавать сведения маленькими порциями, приберегая основную часть на потом. Может быть, это подходило для секретной миссии, когда никто не должен знать полный план, чтобы не выдать его врагам, но Сони ни разу не слышал, чтобы удался хоть один налет, при котором участники понятия не имеют о цели. Впрочем, они и не готовились к разбойничьему налету.

Кален заплатил капитану баркаса за то, что он взял пассажиров, и приказал отряду поторопиться, чтобы они успели сойти на берег прежде, чем сасаа начнут разгружать судно. Сони поразился тому, с какой скоростью сонные, разомлевшие на солнце мужчины собрались и вернули себе бодрый вид. Большинство его знакомых стали бы возиться немереное количество времени и жаловаться на то, что их подгоняют. "Гвардейцам" же хватило одного щелчка пальцами, чтобы забросить вещи за спину и построиться за Каленом. Удивившись, Сони подхватил собственную сумку и встал за ними.

Его поклажа почти ничего не весила — он взял то, что нашел в одном из многочисленных могаредских тайников, то есть самое необходимое: сменная одежда, несколько монет, нож, отмычки и еще кое-какие воровские мелочи. Он готовил это на тот случай, если придется удирать из города после неудачного ограбления. Много лет обновляя заначки по всему городу, Сони спрашивал себя, зачем он это делает — они пригодились всего пару раз в буйной молодости. Теперь он благодарил себя за предусмотрительность, иначе бы пришлось отправляться в путь чуть ли не нагишом.

Остальные тоже были нагружены совсем не так, как положено основательно подготовившимся к долгому пути людям. С другой стороны, они явно были опытными путешественниками. Сони оценил то, как "гвардейцы" распределили между собой тяжесть — каждому дали ровно такой вес, при котором мужчина мог бы бежать без особенного труда. Больше всего, в том числе и походный котелок, пришлось на долю Лейни, который тряхнул плечами, загрохотав посудой, и улыбнулся Сони.

— Становись со мной. Мы с тобой самые слабые, так что нам стоит держаться вместе.

— Как-то не похож ты на слабака, — сказал Сони. Словно в подтверждение, мышцы на руке Лейни натянули рубашку, когда он проверил перевязь меча.

— Наша с тобой слабость в том, что мы можем драться только в рукопашном бою, — объяснил солдат. — Ну, ты скоро сам поймешь, о чем я.

Вспомнив о невидимых нитях, Сони кивнул. Интересно, может Кален обвязать ими и обездвижить десяток врагов? В Могареде про могущество волшебников рассказывали разные байки, но Сони не знал, какие из них правда. Возможно, все, а возможно, ни одна.

Баркас причалил к маленькой пристани, и отряд соскочил на берег, чтобы не мешаться засуетившимся рабочим. Владелец судна, до этого ругавшийся с помощником, стал спорить с немолодым сасаа, который подсчитал количество мешков и отказывался передавать крупный кошель. До Сони долетели обрывки фраз — сасаа возмущался, что груза пришло меньше, а денег он должен заплатить столько же, сколько за полную поставку. Исход торговли можно было предсказать заранее — сасаа сдастся и отдаст монеты. Этот народ, впечатляющий своей физической силой, не отличался ни умом, ни настойчивостью. Все кинамцы в Могареде поступали, как и капитан баркаса, — стремились либо припрятать часть товара, либо всучить рыжим южанам порченый груз. Главное — убедить их в том, что они остаются с выгодой и что им вообще повезло получить хоть что-то. Легковерные и слабые на язык сасаа всегда быстро уступали. А даже если не уступали, ни один судья не стал бы их защищать. У сасаа — рабов и слуг — было слишком мало прав, и со времен Южной войны с Арджасом сто лет назад никто не горел желанием их расширять. Вероятно, это устраивало обе стороны, потому что не успел Сони отвернуться, как понурый сасаа уже вручал деньги кинамцу, который возвышался над ним с чувством собственного превосходства.

Впереди уже виднелись первые дома сасаа, по мнению Сони, настолько же неудобные, насколько и некрасивые. Под кронами деревьев на натянутые между стволами плотные сети из веревок крепились круглые дома из глины. Снаружи их обкладывали зелеными ветками, из-за чего жилища походили на огромные гнезда. Их должно было болтать от ветра, как качели от пинка, однако дома прочно держались в паутине канатов и не колыхались, даже когда в них прыжком залетал крупный сасаа. Все "гнезда" в деревне были маленькими, рассчитанными на одного сасаа или мать с младенцем. Нормальный человек, наверное, сошел бы с ума жить в такой клетке, подумал Сони, поглядев на крошечный шар из веток и вспомнив свое сидение в коллекторе, когда он не мог выпрямиться. Сасаа, однако, нравилось так жить, к тому же большую часть времени они проводили вне жилищ, в лесу или в деревне. Сейчас почти все из них высыпали из "гнезд", и те, кто не занимался делом, глазели на чужаков. Собиравшиеся под листвой вечерние тени делали их лица недружелюбными, даже если они радушно улыбались. Сони не удивился, если бы они действительно корчили злые рожи. Какими бы раболепными сасаа не казались в городе, здесь была их территория. Хотя они не могли творить правосудие на земле, на которой жили, ничто не мешало им осуждающе хмуриться на представителей народа, который их поработил сто лет назад. Сони отвернулся от чересчур пристального взгляда молодого сасаа со шрамом на губе, который повис на сети возле "гнезда" с распахнутой дверью. В голову некстати полезли дешевые могаредские слухи о том, что сасаа опять чем-то недовольны и готовят бунт.