— Первозданный Хаос! Как вы можете? — ужаснулась Невеньен. — Мы замучаем невинных людей! Да и чего мы этим добьемся? Полководца, который будет нас ненавидеть, и больных солдат! Как мы будем сражаться?

Это было еще хуже того, что предлагал Тьер. Сехены жаждали смерти нескольких человек; по плану Иньита должны были погибнуть сотни.

— Невинных людей не бывает, моя королева, — равнодушно ответил он. — Солдаты всегда должны быть готовы к смерти — это их солдатская доля, а ненависть полководца легко гасится почестями и наградами. К тому же травить наших будущих солдат, как крыс, нам невыгодно. Достаточно создать массу препятствий для нормальной жизни гарнизона, и его обитатели мгновенно задумаются о том, с кем им лучше — со Стьидом или с нами.

— Нет, — Невеньен выпрямилась и посмотрела в глаза Иньиту. — Мы не будем уподобляться Гередьесу.

Брови лорда сдвинулись, натянув белый шрам, который ярко выделялся на покрасневшей от ветра коже.

— Зря. С него как раз следует брать пример — посмотрите, чего он добился, еще несколько лет назад будучи пустым местом.

— Он добился этого подлыми убийствами!

— Он добился этого решительностью! — Иньит повысил голос, но тут же вернулся к спокойному тону. — Его главное отличие от нас в том, что он не боится действовать. Поэтому он и стал кукловодом для безмозглых кукол, которые сначала засели в Серебряных Прудах, а потом спрятались в Остеварде.

Иньит перегнул палку, однако Невеньен проглотила оскорбление. Ей не нравилось быть марионеткой в чужих руках, но и освобождаться ценой жизни других людей она не станет.

Пока она придумывала достойный ответ на выпад Иньита, по лестнице на башенку взбежал слуга. Он что-то крикнул, приближаясь. Ветер снес часть слов, но из донесшихся было понятно, что у посыльного срочные новости. Встревожившись, Невеньен сделала несколько шагов ему навстречу.

— Что случилось?

— Моя… королева…

Пожилой мужчина задыхался после быстрого подъема. Кому взбрело в голову отправить с такой целью старика? В Остеварде категорически не хватало молодых и расторопных слуг. Эта проблема тянулась с самых Серебряных Прудов, и Невеньен никак не получалось ее решить, чтобы избавиться хотя бы от этой головной боли.

Похрипев, бледный старик наконец нашел в себе немного дыхания, чтобы протараторить новость.

— Моя королева, прилетел почтовый голубь с сообщением, что Дети Ночи разорили еще один город на Севере.

Сердце замерло в груди, покрываясь льдом. Неужели слухи подтвердились и када-ра добрались до Пеллетана? Разрушение настолько крупного города станет катастрофой для всей Кинамы.

— Какой? Какой город? — Невеньен хотелось потрясти запыхавшегося слугу, чтобы он скорее отвечал.

— Бересин, — по слогам проговорил тот.

Она выдохнула. Бересин был маленьким, сравнительно новым горным поселением, образовавшимся на месте добычи соли.

— Сколько погибших? — спросил Иньит.

— Около ста, господин.

В разы меньше, чем в Аримине, но и такое число было слишком большим. Невеньен стукнула каблуком по каменным плитам. И ведь тут тоже был виноват Гередьес — это он подкупил гвардейца-мага, сломавшего державу!

— И, конечно, от Тэрьина нет никакой помощи, — утвердительно произнесла Невеньен.

Этого слуга не знал. Все, что было в послании, он уже доложил и замер в поклоне, ожидая, когда его отпустят с холода в замок.

— Моя королева, вы ведь хотите им помочь, правда?

Она обернулась к Иньиту, удивленная таким вопросом.

— Конечно хочу!

— Но у вас нет средств, — напомнил он. — Нерешительность — вот что мешает вам их заполучить.

Невеньен прикусила губу. Он был прав. Святой Порядок, он снова был прав. Но она должна отыскать способ не убивать одних людей ради того, чтобы спасти других.

Сони смотрел на потолок казармы. Он был деревянным, из балок, которые плотно прилегали друг к другу, и закопченным в тех местах, где внизу стояли большие свечи или лампы. В уголке висела паутинка, а рядом темнела надпись — имя какого-то тщеславного служаки, который ничем не прославился кроме того, что залез под потолок. Где-то надоедливо жужжала сонная муха. В нее страшно хотелось чем-нибудь кинуть, но Сони ее не видел.

В гвардейской казарме пахло прогорклым маслом и немытыми мужскими телами, а еще промокшими сапогами, обладатели которых тихо гудели в комнате. Отряд подселили к другим магам, и двое из них, которые не были на дежурстве, сейчас находились здесь. Снаружи лил нескончаемый осенний дождь, тренировочные площадки превратились в болото, а в замке магам, кроме азартных игр или сочинения писем семье, заняться было нечем. Каждый выбрал то, что ему по нраву: Дьерд бросал кости, с пеной у рта доказывая двум компаньонам, что он не мухлюет, Виньес строчил письма жене и детям, Сони развалился на кровати, а Кален, как всегда, ушел то ли к Дазьену, то ли к Ламану.

— Ай, ну что ты делаешь! — заныл с соседней кровати Сех.

— Что ты причитаешь, как баба! — одернула его Шен, обрабатывающая загноившуюся рану.

Сеха взяли. Сони избил его так, что сехену пришлось уволакивать с площадки, однако жестокость его не отпугнула. Он два дня, распухший, багрово-синий, таскался за Каленом и изводил его просьбами дать ему второй шанс. На третий день (это тоже было задумано заранее — проверить, хватит ли у мальчишки терпения) командир смилостивился. Упрямство новобранца произвело впечатление не только на Сони. Хотя решение принять сехена вызвало пересуды среди других солдат, Тьер по непонятной причине был этим доволен. Оставалась формальность — одобрение королевы и присяга. И в ней, как это обычно бывает, была загвоздка.

Отряд торчал в Остеварде без дела, почти десять дней ковыряясь в носу, по сто раз перестирывая подштанники и тратя большую часть суток на поднадоевшие тренировки. Королева про своих верных гвардейцев как будто забыла, хотя в ее положении было логично срочно отправить их на новое задание. Не то чтобы Сони имел что-то против отдыха — в его жизни редко выдавались моменты, когда он мог бесплатно и от пуза есть, а свободное время можно было зачерпывать ложкой. И не то чтобы ему совсем не нравилась компания или основательный замок с маленькой уютной деревенькой у подножия, в которую можно было наведываться и болтать с жителями о погоде и посевах. Наоборот, это было прекрасно, мирно, спокойно, именно то, о чем Сони всегда и мечтал. Просто ему это было больше не нужно.

Када-ра продолжали убивать, но теперь лениво и помалу, как сытые животные, охотящиеся скорее ради развлечения. А Сони бездействовал в Остеварде.

Он так и не придумал, как загнать Детей Ночи обратно в державу. Они с магами истерли эту тему до дыр, и идей не было не только у него. Те, в чьих руках находилась хоть какая-то власть, хранили молчание. Оставалось только ждать, а ожидание изводило.

Хлопнула входная дверь. Сех издал задавленный звук, и Сони задрал голову — посмотреть, что случилось.

Между рядами кроватей шел Кален, сжимающий пачку листов. Маги Остеварда немного напряглись, но Дьерд продолжал громко подсчитывать количество очков, выпавших после броска. Шен, которой по правилам не позволялось находиться в казарме, невозмутимо ковырялась в ране Сеха и недовольно зашипела, когда тот подскочил с места и вытянулся перед Каленом.

— Не дергайся, иначе она тебе иголку куда-нибудь не туда воткнет, — буркнул командир, проходя мимо.

— Вам я всегда втыкала куда надо, — гордо возразила Шен.

— Мне — да. А на него, похоже, у тебя зуб.

— Я не виновата, что он мне редко писал, — обиженно пробубнила под нос Шен.

— Девочка, пожалуйста, не убей мне новобранца еще до того, как ему выдадут первое боевое задание.

Посудомойка заворчала, а гвардейцы засмеялись. Сех и Шен действительно оказались друзьями — они выросли в одной деревне под Могаредом. Но отношения у них были довольно странными — они постоянно друг на друга за что-то дулись, а Шен, так аккуратно латавшая Калена, для Сеха как будто специально выбирала самые болезненные способы лечения. Однако после замечания Калена она взяла бинт и стала заматывать руку Сеха. Мальчишка с явным облегчением вздохнул. Пытки закончились.