Вытащив их, Невеньен обнаружила, что это еще не все. За бумагами лежали несколько других листочков. Судя по клочку пыли перед ними, они завалились сюда давно. Закряхтев, Невеньен просунула руку дальше и подцепила их ногтями. Ну-ка, что это…

О, Хаос! Невеньен с ужасом прочитала строчки, написанные кривым почерком какого-то Сирди Беспалого и адресованные Иньиту. Она ведь была уверена, что сложила эти письма вместе с остальными в ларец и вернула Сони! При воспоминании о том, как этот строгий мужчина с необычайно яркими серыми глазами отчитывал ее, Невеньен чуть не завыла. Так ее не ругали уже давно, и было вдвойне неприятно, что он совершенно прав. Но хуже всего, что она все-таки подвела его. Святой Порядок, он так старался для нее, клялся ей в верности, а она!..

Стук повторился, и Невеньен в отчаянии огляделась. Куда бы спрятать письма? В них не оказалось ничего компрометирующего Иньита, скорее наоборот. Половина бумаг содержала столбики из цифр, видимо, перечисление сумм, которые кто-то кому-то был должен. Невеньен не стала тогда в них разбираться и сразу отложила. А вот во второй половине неизвестные люди передавали Иньиту свои заверения в том, что они добьются необходимых истинному королю условий, выжмут из кого-то признания (временами тексты полнились ужасающими деталями), устроят кому-то безопасный проезд до Серебряных Прудов и так далее. Зловещие намеки Тьера вроде "не делитесь с лордом Иньитом никакими тайнами" отныне можно было спокойно пропускать мимо ушей. Иньит был одним из самых преданных людей Акельена. И, возможно, Невеньен.

Засунув письма под рассыпавшиеся документы, она сгребла все в кучу и вывалила на комод. Времени прибирать их уже не было.

— Входите.

Отворивший дверь Тьер замер, привыкая к сумраку комнаты, который царил здесь, несмотря на середину дня, — у Невеньен от яркого света болели глаза. Заметив королеву, которая уперла руки в бока и стояла перед бесформенной грудой листов, советник удивленно скосился на нее, но ничего не сказал. В эти безумные дни кто угодно отойдет от строгих правил порядка. Даже те, кто когда-то следовал заветам Тельет.

— Моя королева, вы сейчас не слишком заняты?

— Нет, — ответила она, отрывая взгляд от комода и устраиваясь в кресле.

По ее знаку Тьер сел напротив, осторожно сгибаясь, чтобы не побеспокоить ноющую поясницу. Невеньен скользнула взглядом по его белоснежной макушке. Когда они познакомились несколько месяцев назад, он уже был седым. Мужчины его типа вообще седеют рано. Но лишь в последнюю неделю Тьер стал выглядеть стариком, который смотрел на королеву с потаенной грустью.

— Случилась новая беда? — тревожно спросила Невеньен.

Она бы не удивилась, сообщи он ей о войне с Каснаром или сошествии богов на землю. Када-ра опустошали Север — так почему бы богам к ним не присоединиться?

— Нет, к счастью. Я бы хотел поговорить о вашем поведении.

Невеньен ошеломленно уставилась на него. Такой поворот никак нельзя было предугадать.

— Я не нарушаю траур, — кисло произнесла она. Неужели он узнал об их нечаянной встрече с Иньитом в саду? Но ведь они и словом, считай, не перемолвились… — Единственное, что я делаю не так, это принимаю мужчин, например вас, хотя могу оставаться наедине только с близкими родственниками.

— Правителям разрешено послабление. Иначе в стране наступил бы хаос, — кивнул Тьер. — Траур вы соблюдаете достойно, как истинная королева. Но я собирался обсудить с вами другое.

— Что же?

Советник поджал губы. Он делал так всегда, когда намеревался сказать что-нибудь неприятное для собеседника, и по привычке начал заходить издалека.

— Моя королева, траур — это тяжелый период. На вас внезапно легло множество обязанностей, возможно, больше, чем может выдержать девушка вашего возраста. Но вы королева. Официально вы признаны или нет, у вас есть народ, о котором вы не имеете права забывать и ради которого должны постоянно трудиться.

— Лорд Тьер! — прервала его Невеньен. Почему нельзя говорить прямо, как Иньит или Ламан? На обходные пути нет времени. — Я и так тружусь постоянно. Я провожу встречи и совещания во время обеда или ужина и ставлю королевскую печать на бумаги задолго после полуночи. Вы сами проследили за тем, чтобы я работала по такому графику, посоветовав убрать из него уроки и все прочее. Разве этого мало?

Сердце забилось быстрее от страха, что на нее повесят еще что-нибудь. Почти всю эту ночь она провела за нашлепыванием — иначе это назвать не получится — обращений к северным лордам о помощи ариминцам. Какая жалость, что ставить печать может только король или королева! В оставшиеся до рассвета часы она так и не смогла толком заснуть — думала об Аримине и чем грозит освобождение када-ра. Неужели ее хотят лишить и этих крошек времени, которые она может потратить на сон?

— Нет, моя королева, этого не мало. Я, наоборот, удивлен тем, как стойко вы встречаете неурядицы. Но я имел в виду не количество работы и не избегание некоторых важных персон, как, например, арджасского посла Аб Камайена, — Тьер с укором посмотрел на нее. Да, она позорно спряталась от арджасца, но ей все равно нечего было ему сказать, кроме как пару раз кивнуть в ответ на его быструю речь. Что Невеньен должна была обещать ему или в чем отказывать, если ее запамятовали посвятить в условия тайного союза с Арджасом? — Я имел в виду ваши проскальзывающие намеки на то, что после траура вы поедете домой и будете исполнять долг младшей дочери, служа родителям опорой в их старости.

Возмущение Невеньен мигом утихло. В разум вернулась всепоглощающая усталость. Следовало догадаться, что Тьер, по слухам, не один год подбиравший Акельену невесту, так просто ее не отпустит.

— Такова вдовья традиция, и я действительно собираюсь это сделать.

Брови Тьера сдвинулись вниз.

— За шесть дней вы связались с огромным количеством людей. После окончания траура вы сможете принять их присягу. И вы подведете их, отберете у них надежду на то, что их мечты, несмотря на гибель истинного короля, будут исполнены?

— Я не подхожу на роль королевы, — буркнула Невеньен.

Ей показалось, или это прозвучало по-детски?

— До сих пор вы хорошо справлялись. Я могу ошибаться, но я считал, что вы, наоборот, пытаетесь доказать, что вы настоящая королева.

"И вы ошибаетесь", — хотела проворчать она, но это было бы ложью. Во всяком случае, до того момента, как умер Акельен.

— Отдайте корону Бьелен, — едко предложила Невеньен. — Она будет рада.

Тьер вздохнул.

— Моя королева, вы очень утомлены. Вам нужно отдохнуть. Вы прекрасно знаете, что Бьелен уже не сможет стать королевой.

Да, это было так. В отличие от, например, Шинойена, где трон наследовался по мужской линии, в Кинаме власть передавалась от семьи к семье — с определенными ограничениями, естественно. Стильин смог объявить себя истинным королем только потому, что вся семья Идущих погибла целиком — заговорщики задушили даже младенца, который незадолго до этого родился у племянника Ильемена. После Стильина должна была править Бьелен и ее дети, но она, во-первых, не успела родить, а во-вторых, будучи дочкой купца Овьера Лейтрена, не могла похвастаться чистой кровью, и многие лорды не присягнули бы ей лишь по этой причине. К тому же был жив последний незаконный сын Ильемена. После заверения от Бьелен, что она никогда не будет претендовать на престол, Акельен занял место короля. Но, похоже, "сестричка" отказалась против воли. Рваться к власти она не прекратила и перехватывала любую инициативу у Невеньен — единственной, кто мог наследовать династии Идущих.

Однако способной возглавить мятежников Невеньен себя не чувствовала.

Видимо, Тьер прочитал ее мысли, потому что он наклонился вперед и не начал говорить, пока не поймал ее взгляд.

— Вы могли бы вернуться к родителям, если бы были вдовой обычного лорда. Но вы жена истинного короля, жена мятежника. За последние полдекады по стране были разосланы сотни писем с вашей печатью, подтверждающие, что вы продолжите дело своего мужа. Вся Кинама знает, что теперь наш лидер — вы. Как вы думаете, удастся ли вам спрятаться от этого факта в доме родителей? И примет ли вас генерал Стьид обратно?