- А ты за кого беспокоишься? - нарочито зевнула Гостюшка, - у нас тятя и Стёпушка за божницей лежат, да деда Дрёму туда же положили, а у тебя ни отца, ни братьев. За кого сердцем-то болеешь?
- Ксюша, - окрикнула мать.
- Злая ты, - было непонятно, текут ли слёзы по Полькиным щекам или капли дождя не высохли. -Думала, обрадую вас.
Полька жалко согнулась, шагнула к двери, но Гостюшка вскочила, обхватила девушку за талию, прижалась к мокрому боку.
- Прости меня, Полька!
- Да чего, привыкшая, все над Полькой смеются, дразнятся - рыжая-бесстыжая. А чего насмехаться-то? Кто-нибудь подумал, каково нам с матерью? Вы первый год без мужиков и то спеклись, а мы который год вдвоем работу ломим. Были б братья, подросли, помогать бы начали, так нет, одни девки уродились. Кроме меня еще три сестры маленькие. Девки с бусами, а Полька рябину на нитку нижет. Кто сапожки носит, Полька в лапти лишь зимой обувается. Ладно, бывайте.
Поля хотела отвести от себя Гостюшкины руки, но девчушка еще крепче обняла её.
- Как от тебя свежестью пахнет, Поленька. Не уходи, расскажи, что видела.
- Так уже.
- Ещё раз послушать хочется.
- Эх, - вздохнула Гостюшка, выслушав во второй раз историю Поли, - не поверят тебе люди.
- Почему? Разве я кого обманула, разве что чужое в свой карман положила, или лишнего с кого взяла?
- Смотри Полюшка, - Гостюшка начала загибать пальчики: - Синие дорожки все видели.
Мать и Поля кивнули.
- Белых воронов полдеревни, и ругань помнишь какая стояла.
- А шары огненные одна я, - Поля огорченно качнула головой. - Тётка Марфа первая на смех подымет. Промолчать разве? Так нельзя, последний знак это был.
Бабы, собравшись в кружок посреди деревни, перекидывали друг другу обидные словечки. Одна начнет, другая подхватит. Полька стояла, угнув голову, была она даже не красного, а свекольного цвета. Гостюшка протиснулась сквозь баб, подошла к Польке, прижалась к ней.
- Ой, не могу, Польке рыжей верить, - закатывалась одна баба.
- Углядела, - зло пересмеивались женщины, - у нее во всей деревне только глаза и есть, востроглазая.
- Да летели бы шары, - Марфа выставив грудь двинулась на Польку, - всю деревню осветило. И кто ты такая, чтоб тебе знак подавать?
- Конечно осветило, - лепетала в свое оправдание девушка, - много света было. Я правду говорю.
- Да правду разве таким голоском говорят? Ее кричать надо, - гаркнула Марфа, - вот так. А-а-а-а!
Гостюшка с обидой заметила, что тетки Фотинья и Фёкла тоже смеются над Полькой и даже мать, было поверившая девушке, тоже стояла с сомнением на лице.
- Не может Полька обманывать, - пробовала заступиться Гостюшка.
- Она и не обманывает, - старуха Евлашка приплелась послушать бабьи пересуды, - ее как громом шибануло, так у нее огненные круги перед глазами и поплыли, вот Полька и подумала, что это шары.
- Что хотите говорите, - Полька топнула ногой, - а я видела, видела. И не шибало меня громом, неправда. Завтра же спозаранку пойду искать колдунов.
- И я с тобой, - вызвалась Гостюшка.
- Тебе зачем? - нахмурились бабы, - ни мужа не потеряла, ни сына. Над горем нашим насмехаешься.
- Нет, нет, - Полька закрыла глаза руками и заплакала.
- Напрасно дочку обижаете, - Полькина мать, оттиснула плечом товарок: - Сроду Поля не соврала.
- Ага, - кивали бабы, - она только по пятницам врет, а по четвергам неправду говорит, во вторник хошь не хошь, а соврешь, во середу - брехать беды нету, в понедельник - языком мели точно веник, ну уж в субботу - такая работа: ври да не завирайся. И только в воскресенье, отдохнув после обеда, скажет Полька чистую правду.
- Пристукнутая твоя девка, - насели бабы на Полькину мать, - была просто рыжая. А теперь рыжая с пришибом.
Бабы прыснули. Полька кинулась было бежать, но Марфа ловко ухватила девушку за толстую косу.
- Ты куда, красавица? Я с тобой поутру тоже пойду, а как к обеду назад воротимся, не жди от меня хорошего, - глаза Марфы сузились, - уж я тебя позорить буду, покуда язык не измочалю.
- За что ты так, тетка Марфа? - Поля подняла на Марфу измученные глаза. - Что плохого я сделала?
- А чего лезешь, куда не просят. Ты кто такая, какого роду, что тебе знаки посылаются? Теперь не отвертишься, колдунов искать пойдешь, да далеко ли уйдешь? - Марфа хохотнула.
- Мам, собери мне что-нибудь в дорожку, с Полькой я отправлюсь, - попросила Гостюшка мать, вернувшись домой.
- Ложись спать, родимая, Полька если и пойдет куда - к обеду дома непременно будет. А ты закрывай глазки. Все еще в жизни будет - и ночи бессонные, и работа надрывная, хоть в детстве поспи.
Мать подошла к божнице, взяла маленькое полено и начала его баюкать.
- И ты, сынок мой ненаглядный, солнышко моё ясное, спи.
Лишь только начало светать, а в окошко уже стукнули.
- Сейчас, - пробормотала Гостюшка, спрыгивая с печки. Девочка подошла к спящей матери, заглянула в её утомленное, заплаканное лицо. Мать прижимала к груди берёзовую чурку. Девочка поцеловала мать в щеку:
- Не серчай, мамка, пойду я. Береги тятю и Стёпушку.
Гостюшка обвела взглядом избу. Печка вздохнула, ухват упал на пол, горшки звякнули.
- Тише вы, мамку разбудите, - шикнула на них девочка, покрыла голову платочком, завязала кусок хлеба в тряпицу и тихонько вышла из избы.
Полька дрожала от утреннего холода.
- Пойдем за Марфой, день будет жарким, надо по холодку пройтись.
Стучать к Марфе пришлось долго. Наконец, тётка вышла, зевая во весь рот и потягиваясь.
- Вот ведь, дурёхи, разбудили. Ну ладно, ладно пойду с вами. Что, Полька, - Марфа злорадно взглянула на девушку, - думала откажется Марфа, а ты в лесочке отсидишься, потом наплетешь с три короба.
Грязной тряпкой Марфа повязала голову, сунула за пазуху полено и широко зашагала по спящей улице.
- Ишь, - возмущалась тётка, - обмануть нас, рыжая, задумала. Вот какая тебе в том корысть, скажи. А-а, догадалась, колдуны тебе денег пообещали, правда, Полька?
- Нет не правда, - крикнула девушка.
- Кто рыжей поверит, двух дней не проживет, - Марфа опять зевнула. - Врунья.
- А ты толстая и неопрятная, - не выдержала Гостюшка.
- Чего? - Марфа покосилась на девчушку. - Толстая это хорошо, значит с голоду не помираю. А что неопрятная - это ты у Польки врать научилась, я на позатой неделе пол мела, и стирала вот как-то. Уж и не припомню когда.
Деревня осталась позади.
- Отдохнуть бы надо, - Марфа села на траву, вытянула ноги. Сняла с головы серую тряпку, утерла потное лицо, оставляя на нем грязные полосы. - Солнце высоко, когда дома-то будем?
- Да мы домой и не собираемся, - ответили девочки.
- Девки, - всполошилась тетка Марфа, - в прошлый раз к обеду мы уже вернулись. Есть охота, где Скородумовка-то?
- Не знаю, - пожала плечиками Гостюшка, - я за тобой шла, тётка Марфа.
- За мной? А своей головы нет? Куда ворочаться-то?
- Зачем? - распахнула зеленоватые глаза Полька, - мы же к колдунам идем.
- Ишь, глазищи у нее, как у кошки, - нахмурилась Марфа, - к колдунам она собралась. Пускай Фотька с Фёклой отправляются. Я-то чего?
- А шла зачем? - удивилась Поля.
Марфа засопела, повертела в руках грязную тряпку, хотела ею покрыться, но передумала, потом сдернула с головы Поли платок, разорвала его на две косынки, одну кинула девушке, а второй повязалась сама.
- Девки, поесть нечего?
-У меня хлебушка кусочек. - Гостюшка протянула Марфе узелок.
- Яичек я в дорогу захватила, лепешек напекла, - достала провизию Поля.
- Хорошо, - Марфа потерла руки, - сейчас подкрепимся и с новыми силами домой пойдем.
- Ты как хочешь, тётка Марфа, а я ворочаться не согласна, - сказала Поля.
- И я, - поддакнула Гостюшка.
- Спрашивать вас кто будет, - пожала округлыми плечами Марфа, - молоды ещё думу свою иметь.
Марфа кинула в рот неочищенное яйцо и съела, хрустя скорлупой. Разломила кусок Гостюшкиного хлеба и меньшую часть протянула девочке:
