Тетка подышала на звездочки, потерла их рукавом, так что они заискрились, и повязала лоскут на шею.

Все ахнули. Марфа дивно похорошела. Она осталась прежней высокой и толстой бабой, но лицо было, как у юной девушки.

- Тетка Марфа! - воскликнула Поля, - красивая ты какая молодая, черноволосая. Щеки полные, лицо белое. Осталась коварнина сила в лоскуте.

- Что лоскут, - отмахнулась Марфа. Подумаешь, лоскут. Что я тряпок таких не видала? И силы в нем никакой нет. Иль ты Полька слепа, не замечала, что у меня всегда брови соболиные были, уста сахарные, лицо как мукой обсыпанное.

Гостюшка хмыкнула, Поля прыснула.

- Глаза у меня зоркие, коли я твои белесые брови разглядела, - звонко сказала девушка.

- Да ну тебя! - отмахнулась Марфа. - Наговоришь тоже.

Тетка сняла шеи тряпицу, сунула за пазуху. Округлые щеки обвисли и загорелись конопушками.

- Вот расколдую мужичка своего, тогда и повяжу лоскут со звездами, чтобы смотрел на меня мой Васяточка и налюбоваться не мог.

- Теперь вижу, - давясь от смеха сказала Поля, - ты, тетка Марфа, что с лоскутом, что без лоскута красавица.

- Эх, Полька, чем меня на смех перед чужими людьми поднимать подумала бы, как мы дальше будем. Как до Змея с Дивой добираться.

- И нам по домам надо, - всхлипнули бабы и девчушки, - далеко отсюда забрала нас Коварна, а в какую сторону идти не знаем.

- Донесет вас Ветер-ветерочек до избушек ваших, не ревите, - сказала Буря.

- Мы тяжёлые теперь, хлеба-то наелись, - Марфа хлопнула себя по животу.

Ветер хмыкнул, Буря усмехнулась:

- Мой сыночек и потяжелей поднимал.

Распрощавшись с хозяйкой, все вышли из избы.

- Сначала нас отнеси, - заявила Марфа, удобно устроившись на рукаве Ветра.

- Вам далеко надо, - сказала Буря, - а Ветерочек, мой сыночек сначала баб и девок по ближним деревням разнесет.

Марфа сначала было надулась, но потом, поняв, что Ветер крепко ее держит, завертела головой и начала рассматривать все, что творилось на земле. Марфа охала, ахала, дергала за рукав Полю, теребила Гостюшку, указывала на вывернутые бурей деревья, сорванные крыши.

- Порезвилась, старуха вдоволь, - шипела Марфа, - сколько народу безвинно пострадало.

Гостюшка с Полей шикали на тетку Марфу, опасаясь, что Ветер услышит ее слова, рассердится и сбросит их на землю. Но унять болтливый язык Марфы было невозможно, глаза так и шарили по сторонам. Увидев в проплывающем облаке деревянную ручку. Марфа тут же ухватилась за нее и вытянула метлу.

- Совсем новая! - обрадовалась Марфа, - как она здесь оказалась?

- Так это Коварнина метла! - воскликнула Гостюшка, - выброси ее, тетка Марфа.

- Еще чего, - фыркнула Марфа, - пригодится!

Пока ветер бережно опускал баб и девчушек на землю. Марфа успевала рассмотреть все: хороши или убоги деревеньки, достаточно узористы ли ставеньки на окошках, опрятны ли бабы, считала, сколько свиней валяется в лужах, и сколько кур ходит по улице. Ветру надоела Марфина болтовня и он понесся так быстро, что в ушах путниц засвистело, и как только Марфа раскрывала рот, пытаясь что-то сказать, воздух крепко запечатывал его. Марфа беспомощно булькала, давилась словами, и, наконец, смирилась, насупилась. Лишь вечером Ветер опустил Марфу, Полю и Гостюшку в странном месте. Далеко впереди, освященная закатным солнцем, стояла высокая рубленная башня с окошком под тесовой крышей. Пространство перед башней было завалено вывороченными пнями с изогнутыми корнями, гнилыми бревнами, ветками кустарника с острыми шипами, костями животных, камнями.

- Чего тут ссадил? - скривилась Марфа, - неси до башни.

Ветер, опять обернувшийся пригожим молодцем, усмехнулся:

- Уж прости, не могу. Видишь, чего удумали, супостаты. Наволокли со всего света гадости, я и пролететь не могу, платье изорву, исцарапаюсь, волосами запутаюсь. Вы уж дальше сами.

- Да ты что! - взбеленилась Марфа, - тут уж не проползет.

- Сами, сами, да и не досуг мне, маманя теперь к чаю ждет, пирожка спекла, скажет: налетался, сыночек, проголодался. Бывайте, милые.

Ветер вертанулся на каблуке, поднял пыль и улетел.

Марфа расчихалась, метла, которую она крепко прижимала к себе, при каждом чохе, крепко била ее по щекам.

- Пирогов, апчхи, захотел, ааа-пчхи, чаю щас напьется. Ап-ап-чхи!

Наконец, Марфа отчихалась, вытерла слезы, появившиеся на глазах, тряхнула метлу, отчего у той задрожал каждый прутик.

- Я молот в руках держала, неужто тебя не удержу.

Стемнело, выплыла яркая желтая луна. Ее свет стекал с завалов перед башней, придавая им пугающий вид.

- Боязно как, - прошептала Гостюшка и прижалась к Поле.

В башне зажглось окошко.

Марфа зевнула раз, другой. Потянулась.

- А что, девки, давайте спать укладываться.

В траве звенели кузнечики, ночь была тепла. Марфа легла на землю, сунула упирающуюся метлу под голову и тут же захрапела. Поля ворочалась, но скоро тоже засвистела носом. Гостюшке не спалось. От Марфы пыхало теплом, тётка спала неспокойно, вертелась, дыхание Поли едва было слышно. Гостюшка смотрела на мигающие звёздочки, в носу защипало, и слёзы покатились по щекам. Девочка думала о Стёпушке и отце, превращённых в берёзовые чурки, если поначалу путешествие казалось простым, как в сказке, где всё делалось само собой, то теперь на девочку, порой, находило отчаяние. Звёзды перемигивались и расплывались.

Утренний холод разбудил всех троих. Марфа села, обхватив себя руками. Гостюшка и Поля тесно прижались к тётке.

- Девки, что делать-то? - Марфа почесала в затылке и захлопала белыми ресницами, - как к башне пробираться будем?

Метла, которую Марфа пристроила вместо подушки, казалось, крепко спала.

- А пускай она поработает, - сказала Марфа и пнула метлу. Та встрепенулась, зашевелила прутьями, дёрнулась, словно пыталась уползти, но Марфа опустила на неё тяжёлую руку.

- Куда навострилась? На Коварну работала, теперь на нас потрудись.

Марфа плюнула на ладони, расправила плечи и, взяв метлу на подобие косы, широко размахнулась.

- Вжик, вжик, - мела на совесть метла.

Сучья, пни, камни и бревна летели в стороны. Кофта на спине тетки намокла. Марфа остановилась, схватилась за сердце, выпустив метлу из рук.

- Ох, уморилась, - прошептала тетка, - сердце, как овечий хвост бьется.

Метла не заметила, что Марфа больше не держит ее и продолжала мести. Сквозь густой слой пыли башня была едва видна. Пыль медленно оседала, очертания башни становились яснее, и Гостюшка увидела, что пни, перебирая корнями, переваливаясь, как утки возвращаются на выметенную дорожку. Корни тянули за собой ветки, бревна, кости, катили камни.

- Побежали! - крикнула Гостюшка, - сейчас опять дорожку завалит.

Девочки, как козлятки перескакивали через бревна и камни.

- Меня-я-я, меня-я подождите, - трусила за ними Марфа.

Она откидывала сучья и охала потому что шипы кололи ей пальцы, царапали руки и рвали одежду. Марфа споткнулась, полено выскочило из-за пазухи и корень хотел было ухватить его, но Марфа шустро подобрала полено и побежала дальше. Сор быстро заполнял выметенное пространство. И когда девочки и тетка Марфа добрались до стены башни и крепко прижались к ней спинами, даже следа от дорожки не было.

- Дальше что? - Марфа распласталась по бревенчатой стене и втягивала живот, в который упирался сук. - Ни вправо не двинешься, ни влево, о как нас подперло.

Метла прильнула к Марфе.

- Чего дрожишь? - спросила она, - э, да у тебя всего три хворостинки и осталось. Что ж делать?

Поля всхлипнула: - Нас сейчас по макушку мусором засыплет.

- Чего стоишь, Ксюха? - рявкнула Марфа.

Гостюшка не сдержавшись, хлюпнула носом:

- Ходу никуда нету. Видать помрем тут.

- Когда не надо, у тебя головенка куда как хорошо работает. Ишь, пришла меня с Бы позорить, в избе дверь мигом проделала, додумалась, стало быть, - кипятилась Марфа. - Кольцо тебе на кой? Вишь, как лезут вороги, меня сейчас насквозь сук проткнет.