Пошёл дождь. Закрыться от него было нечем, и потому пришлось позволить волосам намокнуть. Вскоре и весь кафтан Орла был сырым насквозь, что с каждой минутой злило его все сильнее. Ну не менять же одежду прямо посреди дороги!

— Хорошо, а штуки вроде топора в руках держал хоть раз? — С почти умершей надеждой в голосе спросил Курск наконец. — Как ты понял, меня тоже не радует наше совместное будущее, но отказаться от тебя я тоже не могу.

— Эм… — Раздумывая, как наименее позорно дать отрицательный ответ, Ваня не нашел ничего лучше, чем сказать прямо. — Нет. — И сразу же поспешил исправить ситуацию. — Вообще, то, что у меня нет опыта, не так страшно. Ты же такой си-ильный и всё умеешь. Ты же научишь меня всему, что знаешь?

Очередная улыбка довершила идеальный образ.

— Я же тоже олицетворение и не могу умереть просто так. Тебе же поручили меня защищать, и потому ты будешь должен это делать. — Несильно растягивая некоторые слова для усиления влияния, продолжал Ваня.

— Я знаю. — Бросил в ответ Курск. — На месте посмотрим, что да как.

— Кстати! — Наигранно и явно специально снова привлекая к себе внимание, воскликнул Орёл. — А мы же ещё не познакомились!

— Разве? Ты же, вроде бы, Орёл? — Тот кивнул. — Да и меня ты тоже уже должен знать, Курск.

— Я не об этом… — Подсознательно понимая, что собеседник не очень хочет касаться этой темы, Орёл все-таки не смог совладать с нахлынувшим любопытством и, собравшись с духом, продолжил. — Меня Ваня зовут, а тебя?

— Курск.

После такого ответа Орлу стало только хуже. Неужели его спутник и правда не понимал, о чем он?..

— Я имел в виду не название города… Постой, у тебя что, нет имени?..

— Есть, но оно бесполезно. Для нас, как для олицетворений, важнее городские названия, не так ли? Поэтому зови меня Курском. Меня многие так называют, кстати.

— Но…

— Что-то непонятно? — Курск развернулся к нему.

— А? Д-да все понятно… Курск. Рад знакомству!

— Как и я. — Улыбнулся он в ответ.

Сказать, что Орёл был разочарован таким ответом — значит не сказать ничего. Он совершенно не понимал, что может быть плохого в имени, которое дали два самых близких олицетворения еще при рождении. Поднимать тему снова он не стал, так как нужды в этом уже не было — после такого ответа-приказа Орёл просто боялся выглядеть навязчиво.

Виня себя в том, что снова затронул лишнюю тему, Орёл поспешил замолчать и спешно занять себя чем-то. Не найдя ничего лучше, чем сосредоточиться на узкой ленте дороги, убегавшей куда-то за горизонт, он снова погрузился в свои мысли.

Начало октября 1570 года. г. Елец.

В Ельце они были уже в середине осени. Посчитав это небольшим успехом, Курск находился в слегка приподнятом настроении, в то время, как Орёл, напротив, только всё сильнее впадал в депрессию. Он понимал, что это было ещё только начало его пути, и впереди его ждут вещи похуже, но именно сейчас был тот переходный момент, когда нужно было привыкнуть к новому статусу, обстановке, целям в жизни и… товарищу.

Во время небольших разговоров в пути они, конечно, смогли узнать друг друга немного лучше, но Курск всё ещё оставался для Орла слишком закрытым, а Орёл старался не казаться тому слишком надоедливым. Их общение немного скрашивало настроение Вани, но в целом оно только ухудшалось. В конце пути его начало бесить практически всё: от бесконечного цветного пейзажа по обе стороны до грязи, неизвестно откуда взявшейся на его одежде и коже.

Да, грязь. Пожалуй, это и была главная проблема всего путешествия. Орёл, хоть и понимал, что к этому пора привыкнуть, но, в виду особой чистоплотности с раннего возраста, смириться с таким резким изменением условий ему было крайне сложно.

Впрочем, с Курском он старался общаться по-прежнему как можно приветливее — Ваня решил, что с самого начала портить отношения с тем, кто будет рядом с тобой очень долгое время, а, возможно, и всю жизнь, не стоит.

Найти дом Ельца в его городе не составило труда — еще когда они были в Москве, Касим снабдил Курска сведениями, известными в столице. Оставалось надеяться, что нужное олицетворение вообще пустит их на порог. Однако это, после тех старых тёрок с Курском, виделось ему весьма маловероятным.

У его-то дома и произошло событие, одинаково сильно смутившее обоих путников: когда пришло время слезать с лошади, Орёл, застряв ногой в стремени, уже падал с неё, и, если бы не Курск, вовремя поймавший его, Ваня не отделался бы одним густым румянцем на щеках.

Севрюк тоже прятал взгляд, стараясь не смотреть на Орла. Курск и сам не понимал, зачем спас этого неженку от падения, ведь оно могло бы стать для того хорошим уроком.

— Курск? — Из-за чуть приоткрытой двери на странников смотрел юноша со светлыми волосами, в котором Курск и узнал Ельца. Сначала он удивлялся тому, что, по сути, его ровесник очень долго не менялся внешне, потом считал эту странность особенностью его тела, теперь же Курск думал, что это было какое-то отклонение в развитии, и, в целом, был довольно близок к истине. — Чего тебе надо? Снова воевать будем?

— Да. — Отрезал Курск, но сразу же осёкся. — В этот раз на одной стороне. Слушай, этот разговор не для чужих ушей, пусти в дом.

— С какой стати? Я тебя не приглашал, я пока еще в здравом уме.

— С той, что у нас есть указ Москвы, касающийся тебя. И для его исполнения ты должен присоединиться к нам.

— С чего бы мне тебе верить? Где сам указ-то?

Курск нахмурился. Он явно не хотел показывать столь ценный свиток на улице, но такие громкие слова требовали доказательств. Скинув мешок на доски крыльца, он достал из него заветный свёрток и покрутил им перед лицом Ельца.

— Надеюсь, разворачивать не стоит? Царской печати хватит?

— Хорошо-хорошо. — Елец закатил глаза. — Но пускаю только из-за неё.

Открыв дверь полностью, он пошёл ставить лошадей в небольшую конюшню рядом с жильём, перед этим жестом показав Курску и Орлу проходить внутрь.

После того, как гости расположились внутри, Елец попросил дать ему указ для ознакомления.

— Я серьёзно должен идти с вами двумя? Это не шутка? То есть, Москве в голову опять чёрт-те что ударило, а разгребать должны мы? Не поймите меня неправильно, я не отказываюсь. Но у меня и своих проблем хватает[4]. Да и потом, с вами… Кстати, кто это? — Елец бросил короткий взгляд на сидевшего подле Курска паренька.

— Я Орёл. — Прежде, чем Курск успел объяснить сам, выдал Ваня. — Я тоже олицетворение, и буду помогать Курску в его деле.

— Его приписал ко мне Москва. — Уточнил севрюк. — Его земли находятся в нужной нам местности, и потому он, якобы, должен присутствовать. Но ты посмотри на него, ну посмотри! Он ведь ничем помочь-то не сможет, только мешать и будет.

— Только это хотел сказать.

— Будто мне нравится таскать за собой лишнее. Я бы и к тебе быстрее добрался, не будь со мной этого юнца. Да от него проблем больше, чем помощи! Хотя, может, как раз из-за этого его и сбагрили из Кремля к нам. — Орёл сделал вид, что не услышал ничего из сказанного. — Нет, и что он будет делать с нами на передовой в его-то шестнадцать лет? Да у него даже нет никакого опыта! — Курск перевёл дыхание, будто успокаиваясь. — Кстати, о… возрасте. Ты почему все еще мелкий? Сколько вижу тебя, а ты все не меняешься. Выглядишь как…

— Я прекрасно знаю, как я выгляжу! — Курску показалось, что он надавил на больное. — А ты, если ещё раз поднимешь эту тему, вылетишь отсюда без промедления! Знаешь, если тебя худо-бедно поддерживали из центра, то я вот не виноват, что оказался сильно ослаблен боями! Да ты хоть знаешь, сколько раз тут был хотя бы наш «любимый» Крым?! А еще Казань и многие другие…

— Как будто у меня Крым был реже! — Расстегнув кафтан, а затем и рубаху, Курск рывком стянул его с одного плеча. Под ним виднелся свежий бинт, говоривший о том, что раны от последнего сражения ещё не зажили полностью.