Середина июня 1571 года, Александровский кремль.
Зал для переговоров в личных покоях царя.
Курск приехал в Слободу в тот самый день, когда в неё же заявились и послы от Крыма. Так как всей дипломатией, ввиду плохого самочувствия Москвы, временно занимался его отец, Владимир, то и теперь один из главных олицетворений в стране рисковал отсутствовать на планировавшемся совете. Впрочем, Михаила это тревожило мало — послушать, что хотят от него татары было делом важным, но сам он показываться им не собирался, а потому и поручил это занятие одному из тех, кому мог доверять.
А Бахчисарай требовал многого. Условием прекращения набегов, скорее всего, временного, была передача ему Казани, Астрахани и всех земель этих двух бывших ханств, однако, если отдать Астрахань после этого поражения Москва был уже готов, то вот Казань уступать он не собирался. И задача его отца была именно в том, чтобы убедить послов в этом и прийти с ними к какому-то одному обоюдному решению. А было это сложно, ибо идти на уступки проигравшим Бахчисарай не собирался. И потому дело практически не двигалось с мёртвой точки.
Как бы то ни было, пока в одной части Александровского кремля Владимир проводил переговоры со столь ненавистными всем русским людям татарами, в другой Москва начал своё, не столь формальное, но от того не менее важное, собрание.
Присутствовали на нём он сам, Касимов, всё ещё занимавший место его «правой руки», Тула, как глава самой важной линии укреплений перед столицей, и Курск, даже не успевший толком прийти в себя после дороги. И, пока Орёл в это время, в отличие от своего командира, отдыхал в маминых покоях, севрюку предстояло отчитываться о невыполнении прошлогоднего приказа.
— Итак, Курск, — царь начал сразу с того, что его интересовало больше всего, — как так получилось, что Крым оказался у самой столицы, да ещё и столь неожиданно?
То, что Михаил сильно ослаб было не просто видно — это бросалось в глаза при первом же взгляде на него. Это был уже не тот Москва, что в прошлом году глядел в будущее с ухмылкой, представляя себя если не повергнувшим Крыма властелином Дикого поля, то хотя бы мудрым правителем, сумевшим защитить свой народ от опасности.
Вот так ирония! Казалось, что всё продумал, всё просчитал, а в результате разграблена не просто какая-нибудь земля где-то на окраинах, а даже сама столица, а над существованием всего царства нависла угроза, равной которой не было уже долгое время.
— Великий Государь, — чувствовалось, что объясняться за свои проступки Курску было довольно трудно, — он пошёл на хитрость. Мы ждали его в Чугуеве, я составил план, по которому мы постоянно отслеживали все перемещения вблизи крепости, но… — Глеб замолчал на пару секунд. — Он обошёл нас по степи. Это было неожиданно для нас самих, так как раньше Бахчисарай ничего подобного не делал. Если бы он поехал как обычно, по шляхам, то был бы втянут нами в сражение…
— Понятно. — Прервал монолог Москва так резко, будто тот причинял ему нестерпимую боль. — В следующий раз позаботишься и об округе тоже. Разве ты забыл о придуманном нами способе направлять передвижение крымских войск с помощью выжигания степной травы? — Михаил вздохнул и, переведя дух, продолжил. — Впредь будешь умнее. Нам всем нужно теперь действовать умнее, дабы то, что происходит сейчас, больше никогда не повторилось…
— Нужно будет озаботиться созданием новых засечных черт, так как одной явно не достаточно… — Попыталась сменить тему Тула, отводя бурю. — Я могла бы помочь в постройке новых крепостей и расположении войск…
— Потом! — Прервал её царь. — Всё потом! Сейчас думать нужно далеко не об этом, есть и более важные вопросы. Например, откуда взять людей хотя бы для войск. Откуда?! — Москва дёрнулся, будто намереваясь встать, но всего лишь изменил позу. — Подумать только! Разорено столько земель, потеряно столько людей! Это ведь полный крах, понимаете?! А Крым… Эта собака ещё заявится, я чувствую это. И он знает, насколько мы теперь открыты его набегам…
— Я мог бы объединить оставшиеся опричные и земские войска, — дождавшись, пока столица закончит, начал Касимов, — также можно разослать гонцов по нашим соседям — глядишь, кто и поможет, ведь Бахчисарай не только наш враг. Если бы не Ливония, мы бы располагали куда большими силами…
К удивлению всех присутствовавших, татарин говорил своим обычным ровным и спокойным голосом. Казалось, даже такая опасная для всего царства ситуация, не смогла выбить его из колеи и подвергнуть панике, как многих других. Может быть, именно поэтому Михаил очень ценил его и по многому, если не по всему, советовался с ним?..
— Ну наконец-то здравая мысль! — Возликовал Москва. — Правильно, вместо того, чтобы ныть о том, как всё плохо, нужно собрать все силы и отразить следующее нападение Крыма. Он придёт, он не сможет не использовать такой выгодный момент…
После этих слов столица, резко поднявшись с места, несколько раз прошёлся по довольно просторному залу. Было видно, что Москва что-то усердно продумывал, и, когда он, наконец-то остановился и, повернувшись к остальным, заговорил, все участники собрания сосредоточили на его словах всё своё внимание.
— Итак, вот что мы сделаем…
Совет завершился лишь спустя несколько часов — они потребовались всем собравшимся для согласования своих будущих действий по спасению родины. И, уже в конце, когда все его участники собирались расходиться, у Курска ещё было, что сказать одному из них.
— Касим, — окликнул он татарина, когда они остались почти одни, — у меня есть для тебя новости. О Диме…
— Да? Я уже было подумал, что ты забыл о моей просьбе… — Успевший было подойти к двери Касимов вернулся и, сев напротив севрюка, пристально смотрел на него.
— Как бы я мог… — Сдержанно улыбнулся Курск. — К тому же, мы всё равно были в тех краях… — Глеб стал серьёзнее. — В общем, он всё такой же. Узнав, кто я и зачем приехал, он меня выгнал, едва ли не матеря… Слава Богу, что я успел хотя бы закончить все дела в его Черкасске, а то иначе пришлось бы туго…
— А сам он как, здоров?.. — Теперь татарин смотрел уже в стол. Курск понимал, что такими вестями очень сильно расстроил его, но ни соврать, ни увильнуть от ответа он не мог. И, что главное, не хотел.
— Как бык! Более того, устроился уже очень неплохо. Он ведь, вроде бы, ещё не полноценен как олицетворение?.. — Заметив кивок Касима, Глеб продолжал. — Так вот, несмотря на это, уже атаман! Как тебе? Неплохо? А я всегда знал, что он не пропадёт, и что голова у него на плечах есть, пусть даже она его в некоторых вопросах ой как подводит! А уж как он нас подловить хотел!..
Татарин всё ещё не поднимал взгляд и, казалось, вообще задумался о чём-то своём.
— В общем, не волнуйся о нём. — Попытался подбодрить собеседника Глеб. — Глядишь, одумается ещё… Надеюсь, что одумается.
— Я тоже. — Встав, брюнет отвесил пограничнику небольшой поклон. — Спасибо за помощь, Курск. — Он слабо и даже как-то грустно улыбнулся. — Я знал, что на тебя можно положиться. А теперь извини, время не ждёт…
— Да, я тоже пойду, у меня у самого здесь ещё очень много дел…
Но приступить к ним Курск смог далеко не сразу. Покинув зал чуть позже татарина, он был буквально схвачен Тулой, ждавшей его под дверью.
— Глеб! Наконец-то! — Не дав севрюку опомниться, она, схватив его за рукав всё ещё не сменённого с дороги кафтана, потащила его вглубь тёмных коридоров зданий Александровского кремля. — Пойдём, пойдём, вы должны встретиться и поговорить!
Решив не сопротивляться старой подруге, Курск смиренно шёл за ней, и в голове его один за другим перебирались самые разные варианты того, с кем же он вскоре с подачи Ксении должен был встретиться. И, поймав себя на мысли о том, что сам он хотел увидеть только лишь Орла, он невольно улыбнулся, а затем сразу же погрустнел. И где-то теперь его талисман… Интересно, жив ли вообще? Тут уже, в отличии от того же Черкасска, он не был уверен уже ни в чём.
