– Добро пожаловать в Блэк Спринг! – гневно рявкнул Тайлер.

Стив вздрогнул.

Тайлер чересчур впечатлителен. Надо бы потактичней объяснить сыну, что он упускает самое главное. Он не видит слона в посудной лавке.

– Береги Лори, сынок. Ты же не хочешь, чтобы она мучилась и переживала? А риск слишком велик. Еще неизвестно, какова будет ее реакция. Кроме того, она может рассказать про Катерину своим родителям! Нет, ты не должен взваливать на нее эту ношу.

– Значит, я никогда не смогу быть с ней честен. После выпускного Лори собирается лететь в Европу. Лори зависнет там на полгода, и она уже приглашала меня составить ей компанию. Что мне ответить? Что я лучше останусь дома, с моей чокнутой семейкой Адамсов?

– Ты – из Блэк Спринг, Тайлер. Ты здесь родился. Если Лори хочет путешествовать и учиться в колледже, можно ли ее в этом винить? Вероятно, то, что я скажу, прозвучит несправедливо, но ты застрял в Блэк Спринг. Ты будешь учиться в Нью-Йорке, если согласишься на то, чтобы мотаться в поезде туда и обратно, тратить на это целых четыре часа в день. Но надолго ли тебя хватит? А ее?

Тайлер стиснул губы.

– По-твоему, нам с Лори надо расстаться?

– Вовсе нет. Но ты очень молод. Ты не должен связывать себя…

– Я люблю Лори и не собираюсь позволить Блэк Спринг встать между нами!

– И какая альтернатива? – спросил Стив.

Он коснулся плеча Тайлера, но сын отшатнулся от него.

– Тайлер, ты имеешь право рассказать ей о Катерине, только если Лори переедет в Блэк Спринг. Или, точнее, уже после ее официального переезда. Но хочешь ли поступить с Лори подобным образом и втравить ее в эту передрягу? На тебе будет ответственность за то, что судьба Лори изменится навсегда. А простит ли она тебя в будущем?

– Ты же решил за меня и за Мэтта! – прошипел Тайлер, прищурившись.

Он сразу пожалел о своих словах, но было поздно.

Стив помрачнел. Ответ Тайлера разбередил его душевные раны.

Злополучное решение обосноваться здесь превратило его сыновей в обреченных мальчишек с момента их рождения.

Стив посмотрел на Тайлера и отвернулся.

– Так нечестно, – тоскливо прошептал он и нахмурился. – Что мы могли сделать? Аборт?..

– Извини, – смущенно пробормотал Тайлер, и Стив опять вспомнил про Делароза.

«Почему вы так и не смогли нас уговорить бросить все и валить из вашего проклятущего города?»

Берт проорал свой риторический вопрос с мокрым от слез лицом.

Что ж, Берт и Бамми прольют еще много слез…

А история повторяется. Стиву и Джослин тоже пришлось через это пройти. Стив возмущенно кричал, кипятился и оплакивал свою долю восемнадцать лет назад.

Он пожалел Делароза. Следовало бы герметично закупорить Блэк Спринг от остального мира. Лучше бы проклятие вымерло вместе с нами, подумал Стив. Свободной недвижимости у нас больше, чем в любом другом городке на Гудзоне, есть даже умные дома, где по вечерам автоматически включается свет, – мол, в Блэк Спринг повсюду живут люди. Роберт Грим плотно работает с риелторами, дабы отваживать покупателей.

Однако Совет, во главе со стариной Колтоном Мэзерсом, отчаянно заботится о том, чтобы сохранить здоровье населения и избежать старения и вырождения. Власти считают, что позволить приезжать сюда новичкам – меньшее из двух зол. Некоторые Пришлые невольно становятся заложниками… а ведь Блэк Спринг постоянно требует новых жертв. Но в конечном итоге жизнь в захолустье не настолько плоха, как можно себе вообразить. Естественно, в Блэк Спринг есть свои странности: к примеру, горожанам нельзя взять длительный отпуск, чтобы улететь на Гавайи. Ну и что с того? Можно прекрасно отдохнуть и здесь.

А еще нужно регистрировать гостей и соблюдать часы посещения во избежание Красного Кода. Существуют и некоторые ограничения в пользовании интернетом и прочие мелочи. Все это, в принципе, ерунда, но новоселам надо быть ко многому готовыми – и, во-первых, к тому, что они уже не вырвутся из Блэк Спринг.

Зато, если ты соблюдаешь правила, то проклятие тебя не коснется.

Давайте скажем честно, что мы не можем привязать всю нашу политику и общественную жизнь к одному сверхъестественному явлению, мысленно резюмировал Стив и вздохнул.

Но у нас есть крошечная надежда, вдруг обрадовался он. Вероятно, когда-нибудь в будущем ситуация разрешится сама собой.

– Тайлер, – с невыразимой усталостью произнес Стив, – ночью мне пришлось в узлы завязываться, пытаясь объяснить Делароза, почему мы не сумели выгнать их отсюда. А от выходок Совета меня тоже крючит, как и мистера Роберта Грима. Совет ведет скверную игру. Поэтому если ты по-настоящему любишь Лори, веди себя по-взрослому. Не тащи ее в болото. Другого выхода нет.

– Мы выйдем из чулана, – заупрямился Тайлер.

– В следующем году ты станешь совершеннолетним. Тогда и выдвигай предложения Совету хоть до посинения, Тайлер. Привлекай в свой лагерь столько народу, сколько пожелаешь. Если у тебя будет хороший план, я готов проголосовать за него. Но до той поры ты затаишься и не будешь нарушать Чрезвычайный Закон. И уж точно не станешь творить никаких глупостей, не спросив у Совета разрешения. Хватит детских игр с ведьмой и клипов на Ютьюбе. Ясно?

Тайлер что-то пробубнил себе под нос.

– Надеюсь, ты ничего в рукаве не припас?

– Нет, – безразлично ответил Тайлер спустя полминуты.

Стив пытливо посмотрел на сына:

– Уверен?

– Повторяю, нет!

Тайлер скривился.

Мы оба перенервничали, подумал Стив.

– Боже, папа, чего ты боишься?

Стив опять вздохнул.

– Слухи о Катерине едва не просочились в «большой мир» в тысяча девятьсот тридцать втором году, во времена Великой депрессии. Лесничество закрылось, и люди лишились заработка. И они едва не устроили бунт. Они грозились рассказать про Катерину репортерам и требовали предоставит им работу. В Блэк Спринг провели голосование, и в назидание будущим шантажистам людей публично высекли, после чего расстреляли на городской площади.

– Папа, сейчас две тысячи двенадцатый…

– Расстреливать уже не будут. Но телесные наказания до сих пор фигурируют в Чрезвычайном Законе. Тайлер, ты же не дурак и понимаешь, на что способны местные, если загнать их в угол.

Тайлер молча покачал головой.

– Поверить не могу. Мы очутились в черной дыре, но это дыра какого-то нового уровня.

– Цитата. Добро пожаловать в Блэк Спринг.

Гризельда Хольст, владелица «Мясной лавки Гризельды», быстро шагала по Аппер Минерал Вэлли. Моросил дождик, Гризельда была в пластиковом пончо с капюшоном, из-под которого свисали мокрые пряди рано поседевших волос. Будь капюшон красный, ее бы могли принять за девочку из другой сказки… той, что про волка, а не про злую ведьму. У нее на губе выступила кровь, но Гризельда этого не замечала. Если бы кто-то ее сейчас увидел, то вряд бы узнал. Гризельда заслужила репутацию сильной и своенравной женщины. Горожане ее уважали. Для многих «Мясная лавка Гризельды» стала местом встреч даже в большей степени, чем «Тихоня» на другой стороне площади. В баре можно напиться и забыться, зато у Гризельды все были трезвы и переполнены ностальгическими воспоминаниями до краев. (Не зря же почти у каждого в Блэк Спринг появлялись преждевременные морщины!) Наверное, она тоже хмурилась, когда завсегдатаи пересказывали ей последние слухи, пробуя ломтики копченого мяса.

Народ знал, что у Гризельды нелегкая жизнь. Но никто никогда не приставал к ней с расспросами, будто замазанные косметикой синяки являлись проявлениями страстной любви. А теперь никто вообще не упоминал в беседе ее мужа, мясника Джима Хольста. Джим не прижился в Блэк Спринг и бесследно исчез семь лет назад. Правда, однажды в кювете обнаружили бостонскую газету, в которой была напечатана короткая заметка – как раз в разделе «Чрезвычайные происшествия». В ней говорилось о том, что какой-то мужчина бросился под поезд. При нем было водительское удостоверение на имя Джим Хольст.