Но люди хранили молчание.
Что до Гризельды, то она понимала, что ее постоянные покупатели втайне скучают по Джиму, несмотря на то что она от него вытерпела. Конечно, никто не признается в этом даже перед инквизицией. «Мясная лавка и деликатесы от Джима» прославилась вкуснейшим паштетом из гусиной печенки, который Джим собственноручно готовил каждое утро. По сравнению с этим произведением кулинарного искусства хольстовский паштет с уксусом от Гризельды смахивал на обычный зельц – блюдо вроде мясного студня, – но его исправно покупали уже семь лет! Вот вам типичный пример выражения чувств в Блэк Спринг. Нужно улыбнуться, коснуться щекой щеки в притворном поцелуе, а вечером выкинуть паштет Гризельды Хольст в мусорное ведро.
А потом все думают: неужели она и вправду не плачет? Или она действительно «железная леди»?
Гризельда шла по Аппер Минерал Вэлли – крепкая и упрямая, но вовсе не выглядящая сильной. Она – изгнанница. Она запятнана, проклята. Над нею издевались, в нее плевали.
«Эй, шлюха грязная! Как насчет того, чтобы раздвинуть ноги?»
Заводилой оказался Артур Рот, который и имени ее уже не помнил. Это случилось, когда она вышла из методистской церкви…
«Отвали, сучка!» – вот что крикнул Гризельде ее собственный сын Джейдон полчаса назад.
Гризельда твердила себе, что ничто и никто не заставит ее вспоминать мозолистые руки Джима, больно дергающие ее за лиловые соски.
Его кулаки не причиняют мне боль, мысленно повторяла она.
И она не будет чувствовать на себе его омерзительное дыхание – смесь перегара и гусиного паштета.
«Неужто тебе не нравится, Гризельда? Разве не поэтому ты за меня вышла?»
Гризельда притормозила у фруктового сада и оглядела холмы. Никого нет. Горожане сидят по домам, смотрят местную программу новостей или шоу «Закон и порядок». Сегодня – первый осенний день с заморозками, и многие включили обогреватели.
Гризельда перешагнула через низкую изгородь, пересекла сад и пошла вдоль поля к лесной опушке. Земля намокла, она дважды поскользнулась, упала и расцарапала ладони о камни.
Когда она добралась до леса, то чуть передохнула, а затем принялась карабкаться по заросшей деревьями морене[1]. Она позволила себе немного расслабиться и не торопилась. Здесь не было тропинок – и так до самого Акерманс Корнер.
В лесу было влажно и пахло прелыми листьями, которые густым слоем лежали на пожухлой траве. Вокруг царила тишина. Не пели птицы, не гудели жуки, не стрекотали сверчки. Но Гризельду это не удивляло. В Блэк Спринг привыкли ко всяким странностям.
Гризельда оступилась. Она тяжело дышала, у нее закололо в боку. В конце концов она добрела до высохшего русла ручья, высеченного в черном скальном основании за тысячелетия. Весной русло заполнялось ледяной водой из тающего ледника. Там, где оно резко поворачивало налево, валялось поваленное дерево.
Гризельда застыла как вкопанная.
Возле упавшего дерева стояла Катерина.
Женщину с зашитыми глазами словно окутал туман. Промокшее бесформенное платье облепило ее худощавое тело, отчего она казалась хрупкой и тщедушной.
Гризельда не могла похвастаться высоким ростом, но Катерина была гораздо ниже ее.
Худенькая, прямо как ребенок, подумала Гризельда, но тогда люди были мелковаты.
Ведьма не шевелилась. Ее платок потемнел от дождя. Вода собиралась в складках между стежками на ее веках, капала со щек и струилась с кончиков пальцев.
Катерина как будто оплакивала себя.
– Привет, Катерина, – тихо произнесла Гризельда и потупилась. – Хотела принести тебе зонтик, но дождь тебя не беспокоит, верно?
Женщина не шелохнулась.
Гризельда плюхнулась у ног Катерины и села, боком к ней, постанывая от боли в суставах. Плевать на то, что она испачкается в земле! Ей нужна хотя бы минутка, чтобы перевести дух.
Она знала, что не стоит смотреть на ведьму, когда к ней обращаешься, точно так же как нельзя глядеть в глаза дикому зверю, когда вступаешь в его владения.
Ведьма возвышалась над Гризельдой, как идол. Из уголка ее рта слышался еле слышный шепот, чуть громче шуршания листвы.
Гризельда с трудом терпела застарелую вонь тела Катерины, но не двигалась с места. Шум дождя и шорох леса заглушали шепот ведьмы.
Но Гризельде следовало соблюдать осторожность – ненароком не коснуться ведьмы.
Она аккуратно вытащила из сумки бумажный пакет, из которого достала картонную тарелку с большим куском паштета. Положила тарелку на землю, перед костлявыми босыми ступнями Катерины.
Вода с подола платья закапала на паштет, и Гризельда отодвинула тарелку в сторону. С деревьев тоже лилась вода, но она, по крайней мере, не была грязной.
Гризельда огляделась. Никого нет – только она да Катерина.
– Я принесла тебе ломоть потолще, – начала Гризельда. – И я хочу извиниться, Катерина, за то, что Джейдон сделал. Это дружки его надоумили. Ты понимаешь, о чем я. Они тебя опозорили.
Женщина с зашитыми глазами молча внимала речам Гризельды.
И Гризельда внезапно начала изливать все, что скопилось у нее на душе:
– Что они с тобой сотворили! Какая грубая шутка! Ты не поранилась, милая? Я отругала Джейдона, можешь не сомневаться, Катерина… И я ему задам еще разок! Пусть дурень расплатится за свои грехи! Как же я перепугалась, Катерина. Мой мальчик раньше вел себя тише, но сейчас прямо взбесился. Я не могу с ним сладить. Не хочет со мной разговаривать ни про бейсбол, ни про девочек, с которыми гуляет, ни про школу, и я чувствую себя совершенно беспомощной. С гневом я могу справиться, я всегда могла. Мне тоже есть на что сердиться. Но безразличие моего Джейдона меня доканывает! Иногда я думаю, что делала все неправильно. Я до сих пор не понимаю, строже с ним надо быть или мягче. Ты знаешь, что мы пережили. Джейдону пришлось нелегко. И если случится что-нибудь еще…
На тарелке вокруг ломтя паштета постепенно скапливалась лужица дождевой воды, но Гризельда продолжала говорить:
– Милая, не пойми меня неправильно. Они проявили неуважение по отношению к тебе. Но Джейдон сказал, что это была не его идея. Джейдон легко поддается влиянию друзей. Наверное, тот мальчишка-мусульманин, с которым он водится, Бурак, оказался заводилой. Уверена, что все придумал именно он. Они ведь такие, правда? А Джейдон? Он может быть грубым, но он никому зла не желает. Видела бы ты, как он помогает мне в лавке… в глубине души он еще ранимый ребенок.
И вдруг Гризельда замолчала: в ее голове раздался громогласный голос Джейдона. Гризильда вздрогнула и поежилась.
«Отвали, сучка!»
Хотя в Блэк Спринг уже каждый знал о случае с фонарным столбом, Гризельда услышала об этой истории лишь сегодня утром, когда в лавку пришли ранние покупатели. Они лукаво смотрели на ошеломленную Гризельду и недобро усмехались.
А Шэффер – та, что за богатого хирурга замуж вышла, сами знаете почему, вообще два раза заскочила в лавку. Дескать, она забыла купить хольстовского паштета.
Конец ознакомительного фрагмента.
Текст предоставлен ООО «ЛитРес».
Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.
Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.
