– Даже тогда. И эти женщины сделали бы то же самое ради своих детей. А где Мэтт? Я ужасно проголодался.

– А если бы тебе пришлось выбирать между мной и Суданом?

– Тайлер, тебе не следует задавать такие вопросы, – неуверенно произнесла Джослин.

Она понимала, что, если ее муж и старший сын взялись спорить, ее вмешательство вряд ли что-то решит. Семья и политика – сложные вещи!

– Папа?

– Судан, – сказал Стив. – Кстати, о чем вообще твой репортаж? О нашем вмешательстве в проблемы Африки?

– О честности, – пояснил Тайлер. – Любой, кто скажет, что спасет Судан, лжет. А тот, кто не захочет отвечать, соблюдает политкорректность. Мы уже опросили учителей, и только мисс Редфирн, она преподает философию, ответила честно. И ты.

Он услышал, как по лестнице с грохотом спускается младший брат, и окликнул его.

– Мэтт, если тебе пришлось бы позволить кому-то умереть, кого бы ты выбрал: Судан или наших родителей?

– Судан, – заявил Мэтт.

Тайлер (он был не в кадре) кивнул в сторону гостиной и провел пальцем по губам, будто застегивая молнию. Стив поглядел на Джослин, и та кивнула. Стив принял правила игры. Итак, будь что будет!..

Мэтт был обмотан банным полотенцем. Похоже, мальчишка выскочил прямо из душа.

– И ты мине токо што тысячу лишних просмотров сделал, – коверкая слова, произнес Тайлер.

Мэтт состроил смешную мину, глядя в GoPro, и подвигал бедрами.

– Тайлер, ему же тринадцать! – возмутилась Джослин.

– Ага. Тот клип, где я, Лоуренс и Бурак танцевали без рубашек, имитируя «Пуссикэт Долз», набрал больше тридцати пяти тысяч просмотров.

– Ролик был на грани порнографии, – фыркнул Мэтт, отодвигая стул и усаживаясь спиной к гостиной – и к Бабуле.

Стив и Тайлер изумленно переглянулись.

– Не мог хоть что-то надеть, Мэтт? – вздохнула Джослин.

– Вы сами хотели, чтобы я спустился и поел! Моя одежда лошадьми провоняла, и я толком душ принять не успел. Кстати, мам, альбом мне твой понравился.

– Какой альбом?

– Тот, с фотками на Фейсбуке.

Набив рот лапшой, Мэтт отодвинулся от стола и начал раскачиваться на задних ножках стула.

– Ты клевая, мам.

– Милый, все четыре на пол, о’кей? Ты можешь упасть.

Мэтт проигнорировал ее замечание и повернулся к объективу.

– Уверен, ты и не догадываешься, что я умею думаю!

– Неужто, брат-мой-воняющий-как-лошадь? Кстати, мне бы хотелось, чтобы ты хорошенько вымылся.

– А вот это как раз мой пот, а не лошадиный запах, – невозмутимо парировал Мэтт. – А твой вопрос какой-то примитивный. Гораздо интереснее было бы спросить другое! Если тебе пришлось бы позволить кому-то умереть, кто бы это был – твой ребенок или весь Блэк Спринг?

Флетчер зарычал. Стив встал из-за стола и выглянул во двор. Пес прижал голову к земле, приникнув к проволочной сетке, и скалился, как дикий зверь.

– Что случилось с нашей собакой? – спросил Мэтт. – Помимо того, что Флетчер и так полный идиот.

– А Бабули нет поблизости? – спросил Стив и делано захлопал глазами.

Джослин нахмурилась.

– Сегодня я с ней не сталкивалась, – сказала Джослин и, изобразив тревогу, посмотрела на задний двор и расщепленный дуб на границе их участка, там, где тропа уходила вверх.

На стволе дуба висели три камеры видеонаблюдения: они фиксировали обстановку в самых потаенных уголках Философерс Дип.

– Бабуля вряд ли объявится, – произнес Мэтт с набитым ртом и усмехнулся. – Что с того подписчикам Тайлера?

Мать Джослин, долгое время страдавшая от болезни Альцгеймера, умерла от легочной инфекции полтора года назад, а матери Стива не было на этом свете уже восемь лет. Вряд ли на Ютьюбе можно объяснить эти детали… Что ж, значит, Мэтт решил поприкалываться.

Стив повернулся к старшему сыну и заговорил с ним с несвойственной ему суровостью:

– Тайлер, ты ведь все вырежешь, ладно?

– Так точно, сэр, – ответил Тайлер голосом TylerFlow95. – Но давайте конкретизируем вопрос. Если бы тебе, отец, пришлось позволить кому-то умереть, кто бы это был: твой биологический ребенок или все население городишки Блэк Спринг?

– Входят ли в это число моя жена и второй отпрыск? – осведомился Стив.

– Ага, папа! – встрял Мэтт, снисходительно улыбаясь. – Кого бы ты спас, меня или Тайлера?

– Мэтью! – взорвалась Джослин. – Хватит!

– Я бы спас вас обоих, – сдержанно ответил Стив.

Тайлер насупился.

– Ты у нас политкорректный, как и всегда!

И в эту секунду Мэтт слишком сильно откинулся назад на стуле. Судорожно взмахнув руками, он попытался удержать равновесие, с его ложки слетел соус, но стул с грохотом упал, и Мэтт покатился по полу. Джослин подпрыгнула, напугав Тайлера, и тот уронил камеру в тарелку с чоу мейн. А Мэтт с гибкостью ребенка остановил падение, выставив локоть, а теперь истерически хихикал, лежа на спине и пытаясь удержать полотенце вокруг своей талии другой рукой.

– Братишка за бортом! – завопил Тайлер и навел камеру, стряхивая с нее чоу мейн и стараясь сделать кадр получше.

Но внезапно Мэтт завибрировал, будто от удара током, и на его физиономии появилось выражение ужаса. Стукнувшись голенью о ножку стола, он оглушительно закричал.

Первое. Никто и никогда не должен увидеть кадры, сделанные Тайлером в столовой. К сожалению, если хоть кто-то станет их разглядывать, то он увидит нечто странное и, вероятно, пугающее – мягко говоря. Камера GoPro выдает идеально четкую картинку. Несмотря на свой размер, она снимает шестьдесят кадров в секунду. Головокружительная скорость! Тайлер создавал замечательные ролики, скатываясь на своем маунтинбайке с Горы Скорби и ныряя в маске в мутные воды озера Пополопен.

А в столовой его камера запечатлела следующее: Джослин и Стив ошеломленно смотрят в гостиную поверх их младшего сына, который валяется возле обеденного стола. В центре кадра – пятно из лапши и яичного желтка. Затем GoPro резко сдвигается – а Мэтт уже не лежит на полу, он выгибается и опять оказывается в сидячем положении, ударяясь о стол. Мэтт ухитряется не уронить полотенце. На мгновение создается впечатление, что семья находится на палубе корабля в сильную качку – комната буквально ходит ходуном и трещит по швам. Потом изображение стабилизируется и, хотя пятно лапши до сих пор закрывает обзор, можно увидеть, как через гостиную идет худощавая женщина. И она направляется прямо к раздвижным дверям. До этого она неподвижно стояла возле Чистилища Джослин, но теперь она движется. Кто знает, может, ей стало жалко упавшего Мэтта?

Полотенце падает с ее лица, и на долю секунды можно разглядеть, что ее глаза и рот зашиты.

Все происходит настолько быстро, что никто не успевает толком опомниться, но жуткий образ впечатывается в мозг. Удивительно, но из зоны комфорта мы – гипотетически зрители – еще не выведены, хотя уже полностью дестабилизированы.

Стив бросается вперед, с грохотом сдвигая двери. Сквозь полупрозрачное рифленое стекло мы видим, что худощавая женщина врезается в них. И слышим легкий гул, когда она скребется ногтями по стеклянным панелям.

Хорошее настроение Стива как рукой сняло.

– Выключи камеру, – мрачно бурчит он. – Живо.

Отметим, что в кадре видны только его футболка, джинсы да палец, тычущий в объектив, однако мы вполне способны вообразить остальные детали.

Вдруг все чернеет…

– Она прямо ко мне шла! – орал Мэтт. – Она никогда так не делала!

Он уже стоял возле упавшего стула, придерживая полотенце.

Тайлер засмеялся, и Стив почувствовал облегчение.

– Наверное, она на тебя запала.

– Вау, ты шутишь? Она – ископаемое!

Джослин тоже расхохоталась. Зачерпнула супа с лапшой, забыв, насколько он острый, и отправила ложку себе в рот. У нее из глаз потекли слезы.

– Прости, милый! Мы хотели тебя немного поддеть, но, кажется, перестарались. А ведь действительно странно, что она направлялась именно к тебе. Нонсенс какой-то!