И я поспешил в школу. Мне повезло, никто не заметил, как я вошёл в кабинет и сел на своё место. Точнее, это только я думал, что никто не заметил, на самом деле Эмил тут же подлетел ко мне с круглыми глазами и начал тараторить, периодически задыхаясь:

— Ты, надеюсь, не подумал, что лезть к нему нужно? — он сглотнул. — Вот только не говори мне, что ты собрался к нему идти на поклон и говорить, что он омега, чёрт побери! Заткни язык! Сегодня все видели, как ты рядом с ним шёл, а потом очень странно смотрел в его сторону! — парень задыхался и говорил очень тихо и быстро, так, что слова сложно было разобрать. — Я думал, ты благоразумнее!

Отойдя от первого шока, я всё же отвёл взгляд от друга, посмотрев в окно, а потом сказал:

— Я тебя понял. Перед тем, как что-то делать, я очень хорошо подумаю, — я снова шмыгнул носом. Вот блин, заболел-таки.

— Да ты придурок! Я о тебе забочусь, в первую очередь! Ты его выжидал специально?! Ты вообще чего в таком виде?! — эмоции шатена мне были непонятны, поэтому я попытался ответить как можно менее туманно, чтобы он наконец успокоился.

— Вчера были проблемы. Я никого не выслеживал. Кстати, расскажешь мне всё, что ты о нём знаешь? — посмотрел парню в глаза.

— Он… ну… я знаю не больше тебя, честно говоря. Но я уж точно не советую тебе что-то ему рассказывать. Хотя слухи уже начали ползти, что, мол, ты что-то задумал, да, — парень горько хмурится и очень заметно нервничает, а потом, отведя взгляд и слегка, кажется, зардевшись, добавляет: — Ты же ничего особенного не начал к нему чувствовать?

— У него очень приятные духи. И я буду осторожен… — я делаю глубокий вдох, предчувствуя бурную реакцию на свою следующую фразу: — Но от затеи не откажусь. Я всё ему расскажу, и он мне поверит. И не отговаривай меня.

Увы, вместо визга и воплей о том, какой я всё-таки кретин, я натыкаюсь на молчаливый шок. Это больнее, чем любой вид шума, потому что так Эмил реагирует только когда действительно отчаялся и даже не знает, что сказать. Если бы я смотрел не в окно, а на его лицо, я, наверное, заметил бы на его глазах пару злых слезинок, тут же смахнутых ресницами.

Минуты полторы мы так просидели в тишине, а потом он кинул очень сухое и веское:

— Поступай как знаешь. Умрёшь — домой не приходи. Его дружкам будет плевать, альфа ты или нет — отметелят до состояния, что в гроб краше кладут, а ты и так не первой свежести, как я погляжу, — боковым зрением улавливаю движение — он встал. Дальнейшую фразу он сказал, будто не хотел, чтобы я её слышал: — Я… буду готов подставить тебе своё плечо, когда твой план провалится, но помогать тебе я больше не буду, наверное, никогда. И не прошу прощения, ибо ты сам придурок.

И не дав сказать мне ни слова, пусть я и не хотел ничего говорить, не оправдываться же мне за тягу к науке и тайнам, он уходит в толпу ждущего его народа, которая принимает его с распростёртыми объятиями. Кажется, у меня только что пропал единственный друг. Дорогая плата за план, который мало того, что не реализован, он даже не готов. Однако если не поступиться чем-то, то и достичь чего-то будет очень сложно, таково моё мнение.

***

Весь следующий день прошёл для меня пусто и обыденно, за исключением двух постоянных мыслей, вертевшихся в моей голове: как сказать этому Рейнарду, с которым я лично даже знаком не был, что он омега и вообще, возможно, мой «истинный», и как понять, духи у него особенные, или он на самом деле мне судьбой предназначен?

Ответом на первый вопрос служила последовательность действий: надо застать его, когда он будет без друзей или с их минимумом рядом, потом надо ему показать свидетельство о рождении с неизменёнными данными, а потом, при необходимости, надо быстро и далеко бежать. На самом деле я очень сильно переживал, всё-таки не каждый день открываешь людям глаза на правду.

Я шёл по школьному коридору в сторону выхода и снова почувствовал этот резкий и сладкий запах, который преследовал меня с утра, выедая в памяти дыру, идеально для себя подходящую. Рейнард точно был здесь, где-то неподалёку. Я огляделся и нашёл его курящим рядом с окном. По идее, в школе курить нельзя, но кто ж пишет законы для этого мира, как не богатенькие дети и их родители?

Лучше момента вряд ли я смогу выждать… Я открыл на телефоне почту, благо телефон автоматически подключился к какому-то интернету, открыл ту фотографию… И, собрав всю волю в кулак, я направился к нему, навстречу запаху, смешанному с табачным дымом. Весь вид этого парня пугал до невозможности: чёрные волосы с кроваво-алой прядью, рубашка с вырванными рукавами, ставшая жилеткой, открывающая вид на его татуировку на всю руку с изображением дерева, увешенного черепами. Я был восхищён красотой рисунка так сильно, что чуть не забыл, зачем именно я сюда иду.

— И-извини, — закашлявшись начал я. Отлично, уже диалог строится криво, — Мне нужно тебе кое-что р-рассказать…

Взгляд зелёных глаз окатил меня волной презрения. Я только сейчас заметил, что мой собеседник выше меня сантиметров на десять, да и если что, убежать я вряд ли смогу с болящим-то телом после вчерашней экзекуции. Но отступать было уже некуда, Рейнард кивнул, заинтересованно выгнув одну бровь.

End POV Джеффри.

POV Рейнард.

Проснулся я от звука свалившейся где-то вазы. Видимо, кот опять бегал по всей квартире, вот и учинил бесчинство. Но это, может, и к лучшему, я предчувствовал хороший день, а раз он хороший, то и в школу можно отправиться чуть раньше, чем обычно — прийти к первому, а не прогулять весь день.

Настроение было буквально выше крыши, особенно радовало то, что вчерашний вечер завершился максимально приятным времяпрепровождением в постели с Марком… Невольно улыбаюсь, вспоминая те события.

Пока иду по пока ещё безлюдной улице, переписываюсь с любимым, который рассказывает какие-то бесполезные истории о том, что с ним вчера произошло, когда мы разошлись, и какие у него планы на этот день.

Музыка шумит в наушниках, я просто забыл колонку, вот и иду в индивидуальном музыкальном раю, не делясь им со всем окружающим миром. Воздух приятно холодит лицо, теряясь в волосах, задувая в них мелкие пылинки, из-за которых голову приходится мыть дважды в день.

Живу я достаточно близко, поэтому могу себе позволить прогулки, тем более периодически я хожу не один, а ещё чаще — вообще не хожу. И на полпути, когда до учебного заведения остаётся где-то квартал…

Я чувствую тот самый странный запах. Он в считанные секунды заполоняет всё вокруг, перебивая запах выхлопных газов редких машин, пыли и холода. Это очень странно. Прям страннее некуда. Если это снова тот парень, то почему я его не вижу? Если он у меня за спиной, то, наверное, может испугаться, если я внезапно повернусь. Хотя, когда меня это волновало?

Почему-то сейчас начало волновать. Да что за?.. Почему я не могу повернуть голову и просто в лоб спросить, что за духи он использует и где их покупает? Как бы это ни было смешно — моё тело будто одеревенело, а ноги сами несли меня вперед.

Я уткнулся взглядом в телефон, благо никаких лишних телодвижений не нужно было делать, а потом… а потом запах пропал. Я перестал его чувствовать, однако он остался у меня в памяти, рождая образ того мелкого очкарика, которого ветром сдуть могло, кажется. Он был даже ниже меня.

Нет, ну духи с феромонами это, конечно, клёво, но нахрена так душиться ими, что у нормальных людей мозги за мозги заходят? Придурок.

***

В школе меня встретили мои же друзья словами, что за мной шёл какой-то сталкер, который смотрел на меня очень плотоядно. Кто-то вспомнил, что мы его видели уже и что про его духи я что-то сказал. Я не обратил внимания.

Потом к нам подошёл какой-то парень, который начал заливать, что ко мне точно начнёт лезть его знакомый сталкер.

А вот теперь внимание обратить пришлось.

— И что он будет делать? — усмехаюсь, зеваю, потягиваюсь. В общем, всеми силами демонстрирую, что мне плевать.

— Будет доказывать тебе, что ты омега.