Снег уже давно сошёл, но температура воздуха не давала нормально расцвести деревьям, прорасти траве, а иногда лужи от прошедшего ночью дождя застывали, покрываясь корочкой. Её было бы приятно подавить на осколки, однако в кедах, которые я не снимал уже года два ни летом, ни зимой, это делать было опасно для здоровья — простуда, привет, а больничного мне никто не даст.

Так я и дошёл до школы, еле не измазавшись в десятке встреченных на пути грязевых ловушках, которые почему-то не замерзали, а были мягкими при любой температуре.

Школа — отдельная тема моей жизни. На самом деле, существует три типа учебных заведений для получения среднего образования: школы для бет, школы для омег и альф, школы для всех желающих. И вот мне то ли не повезло, то ли повезло учиться в последнем типе. Как бы школа для бет мне не светит — я хоть и без метки, но официально альфа; а школы, где учатся только альфы и омеги, идеальны для поиска истинных, но дорогие, как просто неизвестно что. Туда бы меня точно не отдали, даже если бы отец не ушёл в длительный запой. Вот я и просиживал штаны, получая лекции наравне с теми, кто даже рукопожатием со мной не хочет обменяться, ибо тошно станет. Хотя и тут были плюсы — друг у меня был только один, да и тот от процесса учёбы не отвлекал, поэтому можно было посвятить себя любимым делам, вроде чтения книг по истории и биологии.

Кабинет встретил меня неприветливо перевёрнутыми «рогами» стульев и абсолютнейшей пустотой. Мне было крайне комфортно в такой обстановке — никто не придёт ещё около двадцати минут, не будет шума и не придётся ловить на себе презрительные взгляды бет. Беты, что странно, являясь гермафродитами, считали себя буквально венцами творения, видя счастье в неразборчивых связях — залететь можно было только при приёме определённых гормонов. Вот они и смотрели на меня, как на недобету, на ущербного и ничтожного. Может, я таким и являлся, но уж точно себя таким не считал.

Минут через пятнадцать сна на парте под музыку, шумящую в наушниках, меня дёрнули за волосы. Лениво открыв глаза, я узрел перед собой Эмила (ударение на Э), моего единственного и лучшего друга, который почему-то даже не брезговал контактами со мной, вопреки бытию бетой. Увы, он не был моим «омегой без метки», что неоднократно было проверено.

— И тебе не хворать, — зеваю и потягиваюсь, снимая наушники и отключая музыку, ведь нечего заряд зря тратить, кто знает, отрубит отец свет сегодня вечером или нет.

— Ну? — выжидающе улыбнулся Эмил, — Какая сегодня безумная теория посетила твою светлую головку? — на слове «головка» он хихикнул. Ей богу, какой же он ребёнок — шутки ниже пояса были чаще, чем едва ощутимые тычки, доставляющие больше неудобства ему, нежели мне.

— И что же мне ответить? Не буду же я тебе раскрывать свой план по преобразованию мира, — криво усмехаюсь, понимая, что шутка вышла очень корявая и совершенно несмешная. Однако шатен всё равно хихикает, но смотреть, ожидая чего-то эдакого, не перестаёт. — Единственное, я давно думаю поискать по сети свидетельства о рождениях подобных мне альф и омег. Но для этого нужно много времени сидеть за компом, а я не могу, — неловко пожимаю плечами. — Приму любую посильную помощь, — широко улыбаюсь, пытаясь отогнать мысли, что опять просто-напросто давлю на жалость.

— Посильную, говоришь… — Эмил хмурит брови, направляет взгляд куда-то за меня и начинает почёсывать подбородок. — Даже не знаю. Я сам пороюсь тогда, если тебе это так уж надо. Если будет сложно — я, конечно, пас. Хотя попытаюсь сделать всё, что могу, — приподнимает и опускает брови, будто бы соглашаясь в чём-то с самим собой.

— Премного благодарен, — улыбаюсь не так широко, но зато искренне. Я очень рад, что он со мной, даже учитывая моё нытьё и постоянные глупые, никому не нужные идеи. — Я таким образом своего найти смогу, может быть… — говорю очень тихо, будто не желая, чтобы меня слышали.

— Ой всё, всё, всё! — Эмил морщится и протестующе машет руками, — Хватит эту песню заводить, брейк, парень, брейк! — встаёт, поджав губы. Я знаю, что он прогорит и успокоится, но мне становится всё равно стыдно, что я его до этого довёл.

Но извиниться я не успеваю — в класс входит кто-то, с кем шатен дружен, пусть и меньше, чем со мной, поэтому я перестаю находиться в центре внимания — тем лучше, можно музыку послушать и покопаться в себе, насколько я плохой человек. Грустно всё-таки, когда у единственного друга ты не являешься единственным… фу, собственничество, но никуда от этого не деться — у меня на роду написано быть таким, альфа всё ж таки.

Дальнейший школьный день проходит совершенно обычно, презрения даже со стороны учителей-бет меньше не становится ни на процент. Сначала это всё было противно и доводило меня до рыданий, но со временем я смирился — меня брезговали даже бить, в отличие от тех, кого из бет презирали даже беты — были такие, но быстро переводились в другие заведения.

Днём стало теплее, но всё равно было промозгло. Птички ещё не успели прилететь, поэтому трелей было не слыхать, один плюс — насекомые тоже ещё не успели проснуться.

Я шёл домой и думал, какова вероятность, что мой «истинный» вообще мне встретится? Я должен, по идее, почувствовать его, запах там, все дела, но, с моим образом жизни затворника, шансы были равны нулю. И вообще, вдруг он учится в другой школе, а потом переедет? Пусть «истинные» и могут быть рождены только в пределах одного города и без пары не могут уехать… но это меня мало утешало. Мне осточертело моё одиночество просто до ужаса.

Мимо меня прошла компания бет, одетых в яркие тряпки, с музыкой, орущей из колонки так, что слышно было даже через наушники. И пахло от них кучей духов, сливающихся в общую какофонию, от которой невольно морщишься. Хотя приятные нотки всё же были, исходили они от яркого брюнета с красной прядью на затылке, он был популярным парнем нашей школы, в параллельном классе учился.

Света, как я и думал, дома не было. Отец считал, что сеть развращает умы. Чем именно — не уточнял, да и вряд ли я бы понял его бредни. Читать пришлось под слабым светом солнца. Вот почему у меня окна на восточную сторону? Утром светит максимально ярко, хотя нужно это днём. Неудачник — это судьба, видимо.

End POV Джеффри.

POV Рейнард.

В школу я сегодня не пошёл, потому что мне было лень. Не, я не часто подобным промышлял, но сегодня было особенно лень. Школа по уровню дисциплины была дерьмовой, поэтому не думаю, что мне хоть что-то скажут. Да и вообще, что они могут сказать МНЕ? Пф, как я мог вообще о таком подумать.

Так вот, проспал я преспокойно и до обеда. Обожаю такие дни, когда никуда не надо, и ты идёшь туда, куда тебе хочется идти. Вот я и пошёл. Для начала под горячий душ. Чтобы прям кожа раскраснелась. Горячая вода была дорогущей, жуть, не представляю, как люди, не имеющие денег, выживают без подобной радости. Почти кипяток так бодрит с утра — получше всякого кофе.

Кстати о кофе. Я его всей душой любил и уважал. Подарил даже парню своему духи с запахом кофе, чтобы наслаждаться вдвойне. Он вроде обиделся на меня тогда, но быстро отошёл. Любит же всё-таки. Марк у меня вообще душка. Милый, добрый, красивый… будь я альфой, а он омегой — мы точно были бы истинными друг для друга, как я думаю.

В гостиной родители смотрели телек. И что они находят в этих новостях? Сейчас там только и кричат о погоде, да о выводах научного сообщества, которое только и может, что разводить руками.

Вот что-что, а кофе я никому не могу доверить варить — всегда занимаюсь этим сам, хотя это не самый чистый и быстрый процесс. Пока я перемалываю кофейные зёрна — больше автоматический процесс, чем тот, что требует моего участия, мне приходит голосовое сообщение от Марка.

«Рей, утречка, я сегодня вряд ли смогу к тебе зайти — у меня появились проблемы, брат в больницу попал, мне надо за ним проследить, извини. Целую, отдохни там от меня» — и в конце слышался звонкий чмок.

Вот всегда для него этот мелкий омега важнее наших встреч. Что, нельзя было кого-то сиделкой нанять? Или оставить одного? Уже лет двенадцать, какого чёрта ему нужен такой уж присмотр?