К сожалению, у Захара было собственное мнение на этот счет.

— С увеличением количества обязанностей повысится и ваша зарплата.

— Дело не в деньгах. Я занята.

— Чем-то более важным, чем ваша работа? Не думаю. Я не предлагаю вам повышение. Я лишь говорю, что сейчас мне нужен личный ассистент, и либо вы соглашаетесь, либо мне придется подыскать вам замену.

— Вы меня уволите?

Это был шах и мат. Ее пешка была съедена, а партия проиграна. Но поражения тоже нужно уметь принимать с достоинством.

— Поздравляю вас! — воскликнула она, ослепив его белозубой улыбкой.

— Что, простите?

Она была рада, что смогла сбить его с толку.

— Я любезно принимаю ваше предложение, Захар.

— Хорошо, — хмуро кивнул он. — Соберите свои вещи и перенесите их в главный офис. А затем пересмотрите свое расписание и забудьте о личной жизни.

С этого момента все ваше время принадлежит только мне.

Лавиния никогда еще столько не работала. Просмотр входящей корреспонденции, подготовка рабочих документов, организация встреч, рассылка писем от Захара, каждое из которых сопровождалось строгим заголовком «Обязательно к исполнению!» и пометкой в виде красного восклицательного знака… От одной мысли о том, сколько еще нужно успеть, у нее начинала кружиться голова.

Но неожиданно для себя Лавиния справилась и даже сумела сделать за несколько часов то, на что у другого человека мог бы уйти весь день.

Жаль, что Захар не обращал внимания на подобные мелочи. Когда она разнесла документы по отделам и забежала в офис за сумкой, он лишь кивнул в ответ на ее появление.

— Все готово. — Она сбрызнула запястья духами и подхватила пиджак. — Я вернусь к двум часам.

— А куда это вы собрались?

— На обед. Я ведь имею право на обед?

Сам Захар, судя по всему, не собирался покидать офис до самой ночи. Его обед доставили на специальной тележке, где были представлены блюда на любой, даже самый притязательный вкус.

— Работать можно и во время обеденного перерыва, — поморщился этот трудоголик. — Присоединяйтесь, перекусите вместе со мной.

— Не могу. У меня назначен прием к врачу. — Лавиния положила руку на живот, и Захар недовольно поджал губы.

Он был уверен в том, что это всего лишь уловка, но, как и любой другой мужчина, предпочел не вникать в эту сферу женских проблем.

Видя его замешательство, Лавиния поспешно подхватила сумку и помчалась к лифту. Она не хотела лгать, но, если бы Захар узнал, куда она направляется на самом деле, он, не задумываясь, уволил бы ее.

Но она просто не могла не прийти.

— Привет, Нина.

Бывшая начальница даже не посмотрела на нее. Она тихо разговаривала сама с собой по-русски, нервно теребя кончик светлых волос. На нее было страшно смотреть: за несколько дней Нина постарела лет на десять.

За последние недели Нина покидала клинику всего раз, чтобы присутствовать на свадьбе сына. Накачавшись таблетками, скрыв вдруг ставшие резкими и глубокими морщины под идеальным макияжем, а скованное горем и болью тело — под платьем от лучшего дизайнера Дома, она сумела дотянуть до конца церемонии. Но, похоже, это отняло у нее последние силы.

Стараясь не выдать своего потрясения, Лавиния обняла ее и начала весело болтать, рассказывая последние новости.

Когда-то Нина считалась иконой стиля и элегантности, но сейчас казалась бледной тенью себя прежней. Ее волосы свисали сальными сосульками, лак на ногтях облупился, а вместо элегантных, сшитых лично для нее нарядов она была вынуждена носить простую больничную пижаму. Если бы она хотя бы на мгновение очнулась и оглядела себя, то, несомненно, пришла бы в ужас от такого пренебрежения собственной внешностью.

— Сейчас я тебя причешу, — сказала Лавиния, роясь в сумочке в поисках расчески. — А потом займемся маникюром.

Нина не отвечала. Все то время, пока Лавиния расчесывала ее светлые волосы и подпиливала обломанные ногти, она продолжала бормотать что-то по-русски. Только в конце, когда Лавиния уже заканчивала делать ей маникюр, Нина заговорила по-английски. Правда, речь ее не стала более осознанной. Она все время повторяла одни и те же фразы:

— Он меня ненавидит. Все меня ненавидят.

— Я не ненавижу тебя, Нина.

Лавиния уже не раз говорила ей это с того злосчастного дня, навсегда запечатлевшегося в ее памяти.

Когда Алексей оправился после аварии, он вернулся на работу, но обнаружил, что Нина взяла его обязанности на себя. Между ними началась борьба за власть. Поддержку Нине неожиданно оказал тогда еще малоизвестный в Австралии инвестор — Захар Беленки. Он обещал, что, если Нина будет следовать предложенной им стратегии, это принесет Дому сказочную прибыль. А потом Захар подговорил Нину на сложную финансовую махинацию, в ходе которой перевел все деньги компании на свой банковский счет. В то же время проводивший расследование Алексей выяснил, что под маской Захара скрывается его собственный брат.

Лавиния помнила тот день, когда Нина узнала о том, что Захар — это давно потерянный для нее Риминик, так ярко, словно это было вчера. Когда Алексей прямо, не пытаясь подсластить горькую пилюлю, рассказал ей о том, через что пришлось пройти брошенному семьей Риминику в приюте, а затем на улицах, она упала в обморок и так и не оправилась от этого удара.

— Они никогда меня не простят, — снова и снова повторяла Нина.

— Им нужно время, — терпеливо сказала Лавиния. — Анника и Иосиф приезжали тебя повидать, и Алексей звонил из свадебного путешествия. Я знаю, что Левандер тоже звонил из Англии.

— Они все меня презирают.

Лавиния вздохнула и сосредоточилась на маникюре. Иногда она просто не знала, что сказать.

— Им нужно время.

— Я должна была попытаться найти его, — сокрушенно покачала головой Нина, и Лавиния почувствовала, как на ее глаза наворачиваются слезы.

Безусловно, она должна была найти сына. Лавиния не понимала, как можно бросить собственное дитя и тем более как можно не искать его, имея деньги и влияние семейства Коловски.

Ее вдруг осенило, что тот задумчивый, замкнутый человек, с которым она была вчера утром, и есть несчастный ребенок, брошенный Ниной.

— Почему же ты не попыталась? — не выдержав, спросила она.

— Когда Иван отыскал и привез в Австралию Левандера, все узнали о том, что я знала о смерти его матери, и о том, что его отдали в приют. — По коже Лавинии побежали мурашки. Мрачные слухи, которые когда-то бродили по Дому Коловски, к ее ужасу, оказались правдой. — Левандер не был моим сыном, но дети все равно возненавидели меня. Я потратила уйму сил, чтобы восстановить наши отношения. Как бы они отреагировали, если бы узнали, что я бросила и собственного ребенка?

— Тебе придется с этим смириться, — процедила Лавиния, стараясь притушить вдруг вспыхнувшую в ее груди ярость. — Правда уже вышла наружу.

— А он спрашивал обо мне? Риминик спрашивал обо мне?..

— Нина, он уверен, я и не подозреваю о том, что вы родственники. Для меня он Захар Беленки, твой партнер, который встал во главе компании после того, как Алексей создал «Бьюти фешн», а ты заболела.

— Правда, он красивый? Как я могла не понять, что он мой сын? Как я могла смотреть ему в глаза и не узнать его?

Лавиния не понимала, обращается ли Нина к ней или к себе самой, но все же ответила:

— Может быть, тебе было страшно смотреть в глаза правде?

Она взглянула на часы и нахмурилась. Ей не хотелось оставлять Нину сейчас, когда она только начала говорить, но время поджимало.

— Как там твоя сестра? — неожиданно спросила Нина.

— С ней все в порядке.

— Ей нравится в садике?

— Да, — грустно кивнула Лавиния, вспоминая серьезное личико Рейчел.

Этим она была немного похоже на Захара — такая же замкнутая и задумчивая.

— Не сдавайся, борись за нее.

Лавиния благодарно улыбнулась Нине. Она прекрасно знала обо всех ее многочисленных недостатках, но в глубине души она была добрым человеком.