На дюне, возле Сагдара, Элдена и баронского сына, стоял и Холеф. Вот он, конечно, вряд ли что-то чувствовал кроме желания побыстрее наподдать козлопасам, услышать хвалу от воеводы и стать ближе к сотницким нашивкам. Мускулы, казалось, прорвут упругую кожу, такие выпяченные и твердые, что варварская стрела отскочит. Сумрачное древко в руке Холефа уходило вверх на два человеческих роста и заканчивалось чернильной пикой. Если потребуется, знаменосец проткнет им любого врага ордена, и тогда висящее на древке полотнище с кровавой медузой, обращенной куполом к лежащему недругу, полностью покроет труп.
Самих кукол Сагдар оставил немного позади, спрятал за дюнами. Главная задача - проверить в деле стрелков, ну, и показать недалеким варварам благолепие сафаррашского искусства. А демонстрировать было что - усердные послушники светлых храмов под строгим взором богоизбранного достомола Сароя проявили на металле огненных трубок снизошедшую благодать. На грозном оружии переплетались цветы сафаррашских садов, высилась над петлями Аруши башня Первого После, знатные кружились в исполненном любви к властелину танце, землепашцы с песнями во славу повелителя сбирали пшеницу. Не забыли вдохновенные послушники и о предостережении злонамеренным - на некоторых трубках кривыми огрызками торчали семь башен Сад-Вешта, обуреваемые страхом пленные салирцы молили о милосердии, их лица навсегда застыли в поганой гримасе, - вот что случается с теми, кто перешел от омерзительных речей к богопротивным деяниям - стал злонаправленным! Если в душах варваров осталась хоть искорка лучезарного света, они немедленно падут в горьких мольбах.
Но варвары не пали. С их стороны доносились непотребства, знакомые сафаршам и другим культурным иширийцам слова, приправленные ужасным выговором степняков. Ответом стал клич трехсот стрелков: "Непокорным - разорение!" Сорока трепыхалась на ветру, вот-вот сорвется со знамени и принесет несклонившимся голую веточку.
- Душно, - сказал Элден. - И ветер не помогает, слишком сухой и горячий.
Под пеленой плыли тяжелые тучи, а сама она подсвечивалась розовым, редкое явление, слывшее добрым знаком. Пески отсвечивали оранжевым морем с желтоватыми гребнями волн.
- Дождя благодатные не предвещали, к счастью, - ответил Сагдар. - А то бы не получилось испытать стрелков. Фитили бы тушило. Не вспыхнула бы Божья искра.
С высокой дюны, на которой стояли Элден, Сагдар и оба знаменосца, пустыня просматривалась до горизонта. Словно розоватым колпаком, землю покрывала пелена, и пространство под ней казалось обширнее, чем обычно. Элден огляделся вокруг, посмотрел на все четыре стороны мира, и тот вдруг стал больше и воздушнее. Пелена не всегда жестока, иногда она дарит простор. Духота прошла.
Элден вспомнил последние строки старого, хранимого с незапамятных времен детского стишка. Там люди боролись с жарой, исходящей от какой-то небесной лампы. Но у них ничего не получалось.
"Может, нам взять катапульту,
Выстрелить в лампу,
И она разобьется?
Нет, высоко лампа сияет".
А еще там была почему-то голубая пелена. Впрочем, Элден не мог ручаться за достоверность человеческой памяти. Наверняка, все переврали. Да и стишок-то детский, глупый.
"Может, уехать нам стоит,
Но мы уже все под замком.
Жара людей на ужин готовит,
Голубым накрыв колпаком".
Раздумья прервал рой взметнувшихся стрел. Элден было дернул поводья, но Сагдар остановил его руку.
- Не волнуйся, это они так, попугать. Стрелы и до наших солдат не долетят, не то что до нас.
Вашорец оказался прав, наконечники ушли в песок шагах в двухсот перед сафаррашскими стрелками.
- Это им нужно на луга, а не нам. Вот пусть и прорываются, - сказал Сагдар. - Пусть атакуют. Нам-то жрачки надолго хватит. А они вряд ли с собой провизию таскают. И оставили ее точно не в дюнах Саррашвейша, а разбили лагерь где-нибудь в половине дня пути отсюда.
Сагдар поднял левую руку, и стрелки начали заряжать огненные трубки. Снимали с поясов мешочки с пороховой смесью и засыпали ее в канал. Затем вынимали из набедренных колчанов свинцовые шарики и отправляли туда же. Обе линии сафаррашских воинов подготовились к бою.
- А наши дотуда не дострелят? - спросил Элден.
- Нет, слишком далеко. Хотя трубки, конечно, дальнобойнее луков. Так что козлопасам-стрельцам лучше не приближаться. Мы сможем открыть огонь раньше.
Варварские всадники рысью пустились навстречу сафаршам. Били себя по груди и плечам, что-то кричали, все громче и громче. Голоса смешались, и над дюнами понесся нарастающий вой, кочевники перешли на галоп, и Элдену захотелось зажать уши. Песчаная лавина надвигалась.
- Пусть подбегут поближе. - Сагдар стоял с поднятой рукой. - Так надежнее.
Стрелки прислонили заряженные трубки к плечам. Ветер трепал перья на шлемах.
- Огонь! - Сагдар сделал отмашку.
Громыхнуло, и белый дым поднялся из трубок. А упавшие лошади взметнули оранжеватый песок. Будто купались в нем, но то было не наслаждение, а агония.
Варвары не остановились. Выстрелил только один ряд сафаршей, и пока он перезаряжал трубки, огонь открыла задняя линия. Из песчаной лавины вырвало еще с десяток клочьев.
Но она приближалась. Оранжевое одеяло вот-вот накроет сорок. Поймает.
- Огонь! - И покрывало лишилось еще лоскутов.
- Огонь! - Белый дым над первым рядом.
- Огонь! - Уже над вторым.
Лавина резко замедлилась и остановилась на миг. Но тут же рассыпалась на комки, и кочевники беспорядочно ринулись назад, подальше от божественных трубок.
- Продолжайте! - приказал Сагдар. - Стреляйте им в спину!
Элден видел вспышки крови, словно это известная всему Сад-Вешту детская забава, и клюквенный взвар брызжет из туго натянутых, а затем резко пробитых оболочек кишок. Видел тела, медленно клонившиеся к гривам оскалившихся скакунов. Видел мертвую плоть, метавшуюся в седлах, как тряпичная кукла.
"Непокорным - разорение!" - разошлось гулом.
- Штук пятьдесят мы убили, - сказал Сагдар. - Еще несколько таких наскоков, и от них мало что останется.
- Все ожидаемо. - Холеф был расслаблен. Воткнул сумрачное древко в песок, кровавая медуза на треснутом щите реяла над полем битвы. - Интересно, варвары успели рассмотреть благолепные картины сафаррашского искусства? Или все-таки подошли недостаточно близко?
Даже у мальчишки, сафаррашского знаменосца, коленки перестали дрожать. Он держал древко в руке, но все равно сорока парила ниже медузы. Уж слишком длинна чернильная пика стяга Кед-Феррешем.
- Я там приметил немало добрых коней, - произнес Сагдар. - Что-что, а варвары понимают в этом толк. Скажи, жрец, ты можешь поднимать только людей или лошадей тоже?
- Лошадей тоже могу. Но бегать они не будут.
- А-ах, - разочарованно выдохнул вашорец. - Тогда не надо. Что за толк от доброго коня, если он не скачет.
- Ну, повозку тягать смогут.
- Тащить телегу и крестьянская кляча может. Предназначение доброго коня не в этом.
Буря бросила в лицо колкий песок. На трудно определимом расстоянии - вроде близко, но опыт подсказывает, что нет - над пустыней хаотично бродили вихревые столбы, Элдену чудилось, что они живые, и что-то ищут. Не их ли?
Сагдар угадал его мысли:
- Нет, это слишком далеко. Мы в безопасности.
Тяжелые тучи теперь уже не плыли, а бежали почти непрерывным фронтом, как только что по земле неслись кочевники, вздымая облако песка.
И снова Сагдар предвосхитил:
- Нет, я тебе уже говорил. Дождя благодатные не обещали. Как думаешь, в случае вероятного дождя пошли бы мы на бой? Нет конечно! Эти огненные трубки стали бы совершенно бестолковы. У них даже в сухую погоду порой фитили гаснут.
Сбежав на безопасную дистанцию, шагов восемьсот, варвары стали восстанавливать боевой порядок. Элден видел, как их военачальники орут на трусливое отродье, хлещут незадачливых по щекам. Пробегают вдоль первой линии, ускоряются, замедляются, резко разворачиваются. Рука с мечом подымается, конь встает на дыбы.
