Регулярные проверки породили на свет много важных юридических документов, которые позволяют историкам составить почти полное представление о деятельности испанских государственных служащих той поры. Мы видим, как вице-короли выражали намерения предпринимать те или иные действия, соответствовавшие, по их мнению, пожеланиям испанской короны, пускай зачастую им не удавалось сформулировать эти намерения и пожелания внятно. В шестнадцатом столетии вице-королями в Новой Испании и в Перу становились обыкновенно аристократы, стремившиеся жить по-королевски и отдавать повеления, тоже по-королевски. Многие в этом преуспели. Они возводили дворцы, монастыри, соборы и церкви, прокладывали дороги и учреждали коммерческие предприятия в масштабах, прежде невиданных в испанских владениях.
4. Имперская теократия
И прежде всего, появился рыцарь, дабы защищать нашу матерь-Святую Церковь, – сказал отшельник, – а потому не должен он злом платить за зло, но смиренно и великодушно должен прощать тем, кто нанес ему обиду, ибо взывают они к милости его; призван рыцарь защитить Святую Церковь, а иначе грозит ей погибель и обратится она в ничто [27].
Жуанот Мартурель. «Тирант Белый» (1490)
Ранние дни утверждения Испанской империи в Новом Свете, то есть шестнадцатое столетие, кажутся в некоторой степени отдельной главой в истории Католической церкви – или даже главой в истории ордена францисканцев. Затем все большую роль стали играть доминиканцы и августинцы, а после 1570 года начал доминировать новый орден – Общество Иисуса, иезуиты.
Новая Испания при вице-короле Веласко являлась глубоко религиозной территорией, можно сказать, почти теократией. Вера служила важнейшим фактором политики. В 1560 году в Новой Испании насчитывалось восемьдесят францисканских монастырей, где проживали 380 монахов; сорок доминиканских монастырей с 210 монахами; у августинцев тоже было сорок монастырей и приблизительно столько же монахов, сколько у доминиканцев. Эти цифры охватывают братьев-мирян, послушников, студентов, администраторов и некоторых весьма пожилых людей. Многие монастыри размещались в громадных зданиях, которые формировали центр тех населенных пунктов, где их возводили. Что касается иезуитов, те пока до Америки не добрались129. Монахи и святые отцы были выходцами из испанской среды, представителями европейской цивилизации. Многих среди первого поколения клириков можно назвать великими людьми, даровитыми и обладавшими талантом убеждения. Францисканцы как будто занимали особое положение, но не стоит отказывать в достижениях и другим религиозным орденам.
Монастыри шестнадцатого века в Мексике, уцелевшие до наших смутных времен, являют собою блестящее напоминание о всепобеждающей силе веры и о религиозном пыле той эпохи. К их числу относятся монастырь Уэлосинго (построен между 1550 и 1571 годами), Тламаналько (завершен в 1531 году), Чолула (строительство началось в 1549-м и завершилось в 1601 году). Монастырь Акольман, наилучший образчик живописной мексиканской архитектуры, был освящен в 1560 году и имел высокий открытый алтарь; монастырь Актопан, принадлежавший августинцам и смахивавший на крепость, начали возводить в 1546 году; августинский же монастырь Юрирапундаро строили с 1548 по 1559 год. Строительство доминиканских монастырей в Оахаке и Пуэбле началось в 1570 и 1533 годах соответственно.
Архитекторами этих грандиозных францисканских обителей были выходцы из старой Испании. Так, монастырь Уэлосинго проектировал фра Хуан де Аламеда, который прибыл в Новую Испанию вместе с великим епископом Сумаррагой; монастырь Чолула строил фра Торибио де Алькарас, родом из крохотного городка в провинции Альбасете; монастырь Актопан возводил фра Андрес де Мата, августинец, прежде живший и работавший в Италии; монастырь Юрирапундаро спроектировал фра Диего де Чавес, племянник конкистадора Педро де Альварадо, а помогал ему архитектор Педро дель Торо. Золотой монастырь в Оахаке – плод усилий Эрнандо Кавароса, а монастырь в Пуэбле появился благодаря Франсиско Бесерре из Трухильо в провинции Касерес; позднее этот зодчий подвизался в Лиме и Кито (он приходился внуком Эрнану Гонсалесу де Ларе, архитектору кафедрального собора Толедо)130 и построил, в частности, собор в Лиме.
Уцелевшие конкистадоры по-прежнему прилагали немалые усилия к тому, чтобы новые подданные приобщались к христианской вере. В 1559 году фра Матурино Гиберти131, францисканец, опубликовал катехизис в переводе на язык тарасков, на котором говорили в центральной Новой Испании. Однако новый – второй по счету – архиепископ Алонсо де Монтуфар невзлюбил этот язык, и в 1571 году, к вящему изумлению автора книги, его труд удостоился внимания инквизиции.
Религиозные ордена отстаивали различные принципы. Францисканцы, чей орден был основан в 1209 году святым Франциском Ассизским, ратовали за апостольскую бедность не только для братии индивидуально, но и для орденов в целом. Группы францисканцев, известные под общим наименованием обсервантов132, настаивали на доскональном соблюдении устава святого Франциска. Доминиканцы, чей орден был основан в 1216 году святым Домиником, уроженцем Бургоса, начинали с аскезы и подаяний, но с 1475 года орден обрел право владеть собственностью. Как правило, доминиканцы ревностно проповедовали, а также занимались науками.
Августинцы, чей орден возник в 1244 году по велению папы Иннокентия IV, во многом вторили доминиканцам, но более твердо следовали строгим правилам монашеской жизни, установленным святым Августином из Гиппона. Мерседарии, братия монашеского ордена, основанного в 1218 году святым Петром Ноласко, стремились спасать неверных и радели за христиан, плененных маврами и прочими мусульманами. Все эти ордена немедленно отреагировали на открытие Америки и последующие завоевания и приступили к освоению нового континента.
В 1556 году братья-доминиканцы Чьяпаса, территория майя в Новой Испании, где епископом был Бартоломе де Лас Касас, составили письмо в совет по делам Индий. Они желали удостовериться в том, что королю известно о происходящем с орденами в Мешико / Теночтитлане и в Центральной Америке. Многие годы, утверждали они, сами доминиканцы, наряду с францисканцами и августинцами, трудились не покладая рук, невзирая на изнурительную жару и сухость почвы. Они обращали язычников, уничтожали идолов и строили храмы. Порою тому или иному ордену удавалось породить волну обращений, и несколько тысяч язычников, бывало, крестились в один день133. Но «дьявол никогда не спит»: он искушает языческих жрецов, и те, о чем все знают, подстрекают местное население к мятежам. В 1550-х годах доминиканских монахов в Чьяпасе и обращенных ими индейцев выгнали из жилищ, их дома сожгли дотла, и около тридцати христиан погибло. Два монаха, в том числе фра Доминго де Вико, на редкость образованный миссионер, который умел проповедовать на семи языческих наречиях, были убиты в церкви, а еще одного монаха принесли в жертву языческому кумиру. Испанцы из Сантьяго-де-Гватемале отказывались помогать, разводя руками и ссылаясь на бюрократические правила, воспрещавшие им вступать на территорию Верапаса134.
Усугубляло ситуацию то обстоятельство, что имелись противоречия между церковью и орденами, а также разногласия между самими орденами относительно вопросов, которые виделись весьма существенными. В сентябре 1558 года фра Франсиско де Бустаманте, провинциал (то есть глава) францисканцев Новой Испании, осудил культ Девы Марии Гваделупской, чей образ мистически явился верующим в 1530 году135. Бустаманте обвинил архиепископа Монтуфара в поддержке еретиков (двумя днями ранее Монтуфар призвал восхищаться случившимся чудом). Фра Франсиско уверял, что образ Богоматери – дело рук какого-то индейца, а вовсе не промысел Божий. Доминиканец Монтуфар, выросший в снисходительной к еретикам Гранаде, а позже служивший в монастыре Святого Фомы в Севилье, велел провести специальное расследование. Другие францисканцы тоже выражали недовольство, поскольку культ Девы Марии Гваделупской представлялся им сродни поклонению идолам. Этот случай показателен для характеристики скверных отношений между францисканцами и архиепископом136.
