Споры и дурная слава, окружавшие Лас Касаса, достигли и Перу: его доводы горячо отвергались в открытом письме, опубликованном в 1570-х годах с титулом «Апология законности правления испанской короны в Индиях, в опровержение фра Бартоломе де Лас Касаса»¹⁷⁴; автором письма был местный монах, приятель вице-короля де Толедо. В письме говорилось, что Лас Касас никогда не бывал в Перу и потому ничего не ведает о здешних условиях. По мнению автора, Индии являлись заслуженной наградой Испании за восемь столетий войны против мусульман. Инки правили своими подданными тиранически. Однако Лас Касас, утверждалось в «Апологии», почти убедил императора покинуть Перу, и хорошо, что Франсиско де Витория не открыл правителю правду об инках. Лас Касас же приобрел такое влияние, что мало кто отваживается с ним спорить. Если не установить раз и навсегда безоговорочность прав короны на Индии, это чревато бедой. Некоторые испанцы и без того уже, продолжал автор письма, женятся на индейских принцессах лишь затем, чтобы оказаться в очереди на трон, если инки вернутся к власти.

Монах осуждал тех, кто «под прикрытием борьбы за справедливость пытается наделить индейцев правами… для них неуместными… ибо они зависимый малый народ, коим надлежит управлять извне… Это, вне сомнения, утонченные происки дьявола, коий выбрал своим инструментом церковника и, по всей видимости, ревнителя веры [то есть Лас Касаса], но сей человек рад обманываться, скверно мыслит и пишет и совершенно лишен смирения, как следует из его опубликованных сочинений и из тех хлопот, какие он доставил Перу, когда сюда прибыл вице-король Бласко Нуньес».

В Европе между тем подходил к завершению Тридентский собор, величайшая на тот момент попытка Римской церкви радикально пересмотреть и внести разумные исправления в свою доктрину. Среди итоговых решений, объявленных 3 декабря 1563 года, одно ставило всех без исключения священников под контроль епископов. Это оказалось проблемой для Нового Света, где многие приходы управлялись монахами, а не священниками-мирянами. Архиепископу Мешико / Теночтитлана пришлось нижайше просить папу не требовать непременного соблюдения нового правила на территории его епархии¹⁷⁵.

Между тем папа официально одобрил решения Тридентского собора, а 12 июля 1564 года король Филипп принял эти решения в качестве закона для Испании – и для всех испанских доминионов. Тридентскому собору, выразителю контрреформационной идеологии Римской католической церкви, понадобилось два десятка лет на выработку принятых решений, но теперь, когда эти решения были обнародованы, оказалось, что у них имеются далеко идущие последствия. Пий V направил решения собора епископу Санто-Доминго, соответствующие письма разослали и другим епископам Нового Света, а также прелатам «золотого Гоа»¹⁷⁶. В январе 1565 года король Филипп созвал королевский совет, чтобы обсудить способы осуществить на практике все решения Тридентского собора: провести реформирование всех религиозных орденов, призвать к порядку приходских священников, внести изменения в литургическую практику, ликвидировать отправление нескольких древних обрядов; принять новую мессу, новый молитвенник и новый календарь, изменить дни памяти ряда святых, заняться обучением миссионеров и учредить полноценные религиозные школы. Таким вот образом Католическая церковь демонстрировала, что готова к нововведениям. А чтобы помочь ей и даже в какой-то степени возглавить процесс реформ, был создан еще один религиозный орден – Общество Иисуса¹⁷⁷.

После 1570 года братья Общества Иисуса начали прибывать в Новый Свет и стали быстро вытеснять прежде могущественные другие религиозные ордена – даже францисканцев, которые сыграли столь важную роль в первые пятьдесят лет испанского имперского владычества в Индиях.

Общество Иисуса было плодом контрреформации, в особенности в том, что касалось образования. Орден был учрежден 27 сентября 1540 года в Париже, где десять мало кому известных молодых людей, преимущественно испанцев, над которыми потешались за их ломаный итальянский, получили папское благословение своих усилий. Вожаком этой группы был баск Игнатий Лойола. К 1556 году, когда Лойола скончался, Общество насчитывало 1500 братьев и владело шестьюдесятью пятью миссиями. Испанское влияние в новом ордене неизменно продолжало ощущаться на протяжении всех этих лет, поскольку главными советниками Лойолы были сплошь кастильцы: Хуан Альфонсо де Поланко, уроженец Бургоса, учившийся в Париже; Херонимо Надаль из Пальмы-де-Майорки; Диего Лайнес из Альмасана в Сории; валенсиец Хуан Херонимо Доменек. Последний вскоре получил назначение в качестве представителя ордена на Сицилию. Франсис Хавьер (Франциск Ксаверий) из Хавьера в Наварре и Косме де Торрес из Валенсии окормляли Индию и Японию. К 1556 году в Испании действовало сразу несколько иезуитских колледжей¹⁷⁸. Франсис Борха, бывший вице-король Каталонии и герцог Гандийский, стал «суперьором» (для него придумали особый титул) Испании в 1554 году. Аналогичные организационные принципы применялись в Италии, особенно в Апулии, где религиозное невежество оказалось столь велико, что позволяли себе шутить насчет «итальянских Индий» (почти то же самое в Испании говорили об Астурии).

Основой преподавания и обучения во всех этих колледжах служил документ под названием «Ratio Studiorum», план образования, опубликованный в 1599 году. Составил этот план фра Клаудио Аквавива, выходец из неаполитанской аристократической семьи, и, согласно документу, образование, по сути, сводилось к изучению классических дисциплин. До сих пор ни один религиозный орден не уделял пристального внимания образованию. А вот иезуиты с колокольчиками в руках уводили детей в школу по всему миру. Даже знаменитому (и весьма вспыльчивому) драматургу Лопе де Веге довелось посещать иезуитскую школу.

Игнатий (Игнасио, Иньиго) Лойола¹⁷⁹, вдохновитель этого нового ордена, родился в 1491 году в небольшом семейном замке в Гипускоа, на дороге из Аспетии в Аскотию, примерно в двадцати милях от Сан-Себастьяна в Стране басков. Его отец часто отсутствовал дома, участвуя в военных походах, и за мальчиком присматривали два старших брата, один из которых, Педро Лопес де Лойола, был священником (другой, Мартин Гарсия де Лойола, был солдатом). Учился Игнатий у Хуана Веласкеса, алькайда (командира) крепости Аревало в Кастилии, двоюродного брата Диего Веласкеса, первого губернатора Кубы. Вплоть до 1521 года юноша выказывал большой интерес к оружию и ратному делу, увлекался азартными играми, завел несколько интрижек, и у него даже родился бастард. Затем, при осаде Памплоны (1521), его ранили в ногу, другую он сломал, и ему пришлось дважды перенести операцию. На долгое время он остался калекой и вынужденно томился в отцовском замке, а ухаживала за ним невестка Магдалена. Он просил принести книги о рыцарях, но по ошибке вместо популярных рыцарских романов наподобие «Амадиса Галльского» и «Тиранта Белого» ему в руки попала «Vita Christi» («Жизнь во Христе») Лудольфа Саксонского, сочинение конца четырнадцатого века, выдержавшее множество изданий в пятнадцатом и шестнадцатом столетиях.

Лойола вознамерился сравняться свершениями со святыми, чьи жизнеописания он прочитал, и подумывал о том, чтобы вступить в знаменитый картезианский монастырь в Севилье, но это желание остыло – те монахи-картезианцы, с кем он был знаком, виделись ему празднолюбцами. Потому он отправился в Каталонию, сперва в бенедиктинский монастырь Монсеррат, а затем чуть севернее, в Манресу, где целый год предавался суровой аскезе в пещере. Там же он сочинил свои «Духовные упражнения» (1522).

В начале 1523 года Игнатий двинулся в Рим, где в марте получил благословение строгого папы-фламандца Адриана VI. Несомненное личное обаяние (если угодно, магнетизм) Игнатия уже начало оказывать влияние на церковь. Возвратившись в Испанию нищим – в намерении совершить паломничество в Святую землю ему отказали, – он изучал латынь в Барселоне, а затем обучался в Алькала-де-Энаресе и Саламанке. Во втором из этих городов его арестовали, заподозрив в нем реформиста. В 1528 году он уехал в парижскую Сорбонну, где познакомился с савояром Пьером ле Фером (Петр Фавр), наваррцем Франсиско Хавьером из одноименного города в Астурии и тремя кастильцами: Диего Лайнесом, о котором уже упоминалось, Альфонсо Сальмероном из Толедо и Николасом Бобадильей (настоящее имя – Николас Алонсо Перес из Боадильи-дель-Камино в Паленсии), сыном converso, учившимся в Вальядолиде. Также Лойола встретил португальца по имени Симон Родригеш. Среди прочих первых «Iñiguistas» [33] (как их называли в то время) были савояр Клод ле Жей и два француза, Паскасио Броэ и Жан Кодюр. Впрочем, первым полноценным последователем Лойолы стал Хуан Альфонсо де Поланко, который сделался его секретарем, а первым немецким «рекрутом» оказался Петер (Петр) Канизий, защитивший докторскую диссертацию в Кельне. Большинство перечисленных персон были докторами философии¹⁸⁰. К тому времени Лойола уже обзавелся разрешением папы на привлечение последователей служения Христу.