Его длинные волосы некогда черные как смоль, поседели, превратились в цвет пиков заснеженных Альп. Его руки покрылись старческими пятнами и толстыми прожилками вен, они утратили крепость и больше не могли держать кисть. Его сердце уже не билось размеренно и сильно в могучей груди. Он старел и продолжал грезить о любви всей жизни. В конце концов организм совсем обветшал, и престарелый художник попал в больницу. Его мучили боли, и докучала вечная слабость. Белый потолок, и зеленые обои находились перед глазами день изо дня. И тут в один день он увидел ее!
Девушка, чей облик врезался в сердце. Та самая девушка, чьи портреты он писал всю свою жизнь. Молодая. Тот же блеск ярких зеленых глаз. Та же милая улыбка. Даже родинка на губой, и та имелась. Мираж ожил, став реальностью.
Глав врач больницы нанял для художника сиделку, видя, как тоскливо и одиноко старику встречать смерть.
С тех пор он видел не белый потолок, и не зеленые обои. Он любовался той, кому посвятил всю свою жизнь. А она сидела рядом и ничего не подозревала. Она читала ему книги, а он любовался ею, благодаря, Бога. По ночам он плакал. И сам не знал от счастья или от горя. Ведь он обрел ее, отыскал, пусть даже так не вовремя. Он стар, а она молода.
До самого последнего вздоха, до последнего удара сердца художник видел ее. Старик завещал девушке все, что имел. И разглядывая картины, на которой была запечатлена она сама, девушка не могла понять: как? Ведь портреты были старше, чем она.
Эта тайна так и осталась неразгаданна.
Повесть произвела сильное впечатление на Туполева. Как опытный литературовед, а также человек, получивший филологическое образование и имеющий весьма солидный опыт, журналист нашел немало огрех в произведении. Хватало и нарушений в лексике, и ошибок орфографических и пунктуационных. Невооруженным взглядом было ясно, что написавший повесть - человек новый в литературе и еще не имеющий опыта в публицистике. Ошибок и замечаний хватало. Но, если отбросить сорняки, то получалась весьма интересная и живая история. Возможно, идея и не нова. Да и что ново под луной? Однако, написано было хорошо! С душой. Читалось легко и главное на одном дыхании. Подобную рукопись Туполев посоветовал бы отдать в издательства, правда, прежде воспользоваться услугами хорошего корректора.
Именно поэтому Григорий обратился за помощью к заведующей кафедры русского языка и литературы, дабы с совместными усилиями отыскать среди ее студентов владельца рукописи.
- И как вы планируете осуществить поиски? - полюбопытствовала Татьяна Владимировна, протирая очки. - Собрать студентов воедино и спросить, не терял ли кто в трамвае рукопись?
- Ну зачем же так, - пожал плечами журналист, - рукопись не напечатана, а написана от руки. И это прошу заметить в наше время! Так что нам ничего не мешает сверить почерк с почерками ваших студентов. Имеются же рефераты или другие работы ваших подопечных?
- Уважаемый, Григорий Александрович, - произнесла мягко, но непреклонно женщина, - у меня несколько сотен студентов. Вы хоть понимаете, какую работу нужно проделать? Сколько времени займет проверить каждого студента по подчерку? И если даже собрать всех преподавателей вместе. - Тут она осеклась на полуслове и задумалась, а когда продолжила, тон Татьяны Владимировны заметно изменился, приобретя звонкую ноту: - Замечу подчерк, у юноши весьма своеобразный. Кто-нибудь из преподавателей мог его запомнить. Так что, если подумать, дело не такое уж и трудное.
Надо признать, Татьяна Владимировна оказалась женщиной деятельной. Уже спустя час кафедра гудела и рокотала. Помещение наполнилось преподавателями, которые после того, как им объяснили цель поисков, принялись с жаром изучать подчерк в рукописи.
Однако время шло, а результат оказался печальным. Никто так и не смог вспомнить среди своих студентов того, кто бы мог оказаться владельцем рукописи. Не желая сдаваться, они еще долго сверялись, просматривали работы студентов, но оказались бессильны. Ближе к шести вечера, кафедра стала пустеть. Рабочий день окончился и все пошли домой. Самых неутомимых, не желающих покидать стены кафедры, прогоняла лично Полякова. В конце концов остались лишь она и Туполев.
- Не падайте духом, Григорий Александрович, - попыталась утешить журналиста женщина. - Найдется ваш таинственный незнакомец. Будьте уверены. Завтра еще раз все как следует, проверим, уверяю. А если не поможет - соберем студентов, да и спросим напрямую. Тут уж нет ничего зазорного.
Они попрощались. Полякова задержалась закрыть кафедру и сдать ключи на вахту, а Григорий отправился на квартиру, раздосадованный постигшей неудачей.
НЕОЖИДАННОЕ ОТКРЫТИЕ
Володя уже успел вернуться из института.
Григорий зашел в квартиру, разулся, снял пальто. Из кухни подозрительно доносилось дребезжание и тянуло легкой гарью. Туполев поспешил и оказался весьма вовремя. Курица в духовке взывала о спасении, а кастрюля с варящимся картофелем протяжно гремела крышкой. Вода выкипела наполовину. Не мешкая, Григорий выключил все камфорки, достал противень с курицей и поставил остывать на подоконнике. Затем последовал черед помощи картофелю. Мужчина слил воду, а после кинул внутрь кастрюли обнаруженный в холодильнике кусок масла. И лишь после проведенной спасательной операции, Туполев пошел проведать горе-хозяина, едва не уничтожившего по халатности ужин.
Володя был погружен в работу. Усердно почесывая затылок, мужчина склонился над стопкой тетрадей, видно проверяя работы студентов. Лишь когда Туполев приблизился и хлопнул товарища по плечу, Петренко отвлекся и рассеяно протянул:
- А-а, это ты, Гриша? Уже пришел? Как провел день?
- Первая половина дня удалась куда лучше, вторая заметно хуже. Но в целом неплохо. А еще я только что спас от ужасной смерти беззащитную птицу.
- Кого спас? - все так же рассеяно спросил Петренко. И лишь спустя время, подскочил, вспомнив про включенную плиту.
- Да сиди уж, - вернул друга на стул, Григорий. - Спас говорю же курицу, и гарнир.
- А я вот заработался, - признался Петренко смущенно. - Главное поставил и отошел ненадолго. Думаю, успею проверить работу - другую. И совсем о времени забыл.
- Могу понять, - хмыкнул Туполев. - Сам часто увлекаюсь работой, да так, что бывает, моргнешь, а уже утром за окном наступило.
- Вот-вот, - согласился с другом Володя. - Именно.
- Ну так что, отправимся в поход и как следует, набьем брюхо? - подмигнул Туполев. - Жутко есть хочется, живот уже не ворчит - бунтует во весь голос!
- Может чуть позже? - жалобно предложил Володя. - Проверю еще пару работ и пойдем. Как считаешь?
- Вот уж дудки, господин профессор! - категорически возразил Григорий. - Знаем мы ваши ухищрения. Где пять минут, там и час пройдет. Нет уж! Сначала прием пищи, а затем работать продолжишь. Перерыв, брат, он даже и заключенным полагается.
- Тиран ты, Гриша, - с ропотом заметил Петренко, но более противиться не стал и дал позволить увести себя на кухню.
Друзья неспешно отобедали, Григорий поведал товарищу, как провел день.
- Татьяна Владимировна женщина волевая, - заметил Володя. - Если обещала помочь, то слово сдержит обязательно. Так что найдется твой парень. Вот только что дальше?
- Как что? - не понял Туполев.
- Ну вот найдешь ты молодца. Вернешь ему рукопись. А дальше?
- А дальше обязательно с ним поговорю. Признаюсь, что прочел повесть. И дам совет.
- Думаешь, нужен он ему?
- Да разве может быть иначе? - возмутился от подобной фразы Туполев. - Если человек пишет, значит, желает издаваться! Никто не пишет лишь для того, чтобы написать. Да и кощунство это. Хорошая история должна быть передана окружающим.
- Люди все разные, - не согласился с приятелем Петренко.
- Глупость и вздор! Не стану цитировать слова Волонда из всем известной книги. Люди по сути хотят одинакового. В этом они и неизменчивы.
