Таким образом, законодательная оценка деяния как преступления или иного правонарушения (административного, дисциплинарного) еще не предрешает вопроса о том, является ли это деяние действительно преступлением (а потому не может и не должна влиять на уровень гарантий прав обвиняемого). Основным признаком преступления признается характер нарушаемых деянием норм. Речь идет именно о норме права, а не о ее нормативном оформлении (закон, подзаконный акт). При таком подходе содержание противоправности деяния несколько изменяется. Во главу угла ее понимания ставится не запрещенность деяния нормативным актом, а содержание нарушаемых деянием субъективных прав. Если деянием нарушаются универсальные права человека, то оно является преступлением вне зависимости от того, в законе какой отраслевой принадлежности за него установлена ответственность (а по большому счету – независимо от того, установлена ли вообще за него ответственность в национальном праве); если же деянием нарушаются иные по характеру права, то оно может быть признано преступлением только в случае, когда на национальном уровне ответственность за него в виде уголовного (а не какого-либо иного) наказания предусмотрена именно уголовным законом[15].

Представляется, что такой подход к преступлению, продиктованный необходимостью всемерной защиты общепризнанных прав и свобод человека, является концептуальным для формирования международного уголовного законодательства и системы международной уголовной юстиции. Однако сегодня еще преждевременно делать выводы о том, насколько универсальным он станет, поскольку его реализация затрагивает глубинные проблемы определения границ суверенитета национальных государств в условиях глобализации и ставит проблему «общепризнанности» самих прав человека.

Согласно ч. 2 ст. 14 УК РФ не является преступлением действие (бездействие), хотя формально и содержащее признаки какого-либо деяния, предусмотренного уголовным законом, но в силу малозначительности не представляющее общественной опасности. Это положение, изначально (в 1925 г.) сформулированное законодателем как процессуальная норма в УПК, регламентирующая основания для отказа в возбуждении уголовного дела, впоследствии (в 1926 г.) было перенесено в область материального права, что имело большое значение, в том числе для понимания признаков самого преступления. Предписание о малозначительности деяния развивает и нормативно закрепляет мысль о возможном несовпадении признаков противоправности и общественной опасности деяния.

Вопрос о правовой природе малозначительности деяния достаточно сложный. Обратим внимание, что понятие малозначительности известно не только уголовному, но и административному праву: ст. 2.9 КоАП РФ признает малозначительность совершенного административного правонарушения основанием для освобождения лица от административной ответственности. Принципиально важно, что тем самым признается наличие основания и для привлечения к ответственности, т. е. малозначительный административный проступок может влечь за собой, а может и не влечь административную ответственность[16]. Совершенно иначе решается вопрос в уголовном праве. Малозначительность деяния исключает саму возможность привлечения к уголовной ответственности: уголовное дело не подлежит возбуждению, а возбужденное должно быть прекращено.

Однако материально-правовое основание для исключения ответственности за малозначительное деяние в науке уголовного права понимается различным образом: И. И. Слуцкий рассматривал малозначительность как обстоятельство, исключающее общественную опасность и наказуемость деяния в силу отсутствия в деянии состава преступления[17]; противоположное мнение высказывают В. А. Блинников, В. В. Мальцев, которые специально подчеркивают факт наличия в малозначительном деянии признаков состава преступления[18].

Представляется, что деяние, не являющееся по закону преступлением, не может содержать в себе и признаков состава преступления; это нелогично. Практически каждый из признаков состава преступления несет в себе «заряд» общественной опасности, определяет ее содержание. Малозначительное же деяние не является общественно опасным именно в силу отсутствия признаков, ее определяющих, то есть в силу отсутствия признаков состава преступления. Этой же позиции придерживается современная правоприменительная практика, отказывая в возбуждении или прекращая возбужденные уголовные дела о малозначительных деяниях по признаку отсутствия состава преступления.

На основании законодательного определения отечественная наука формулирует два основных признака малозначительного деяния: в малозначительном деянии внешне присутствует уголовная противоправность, иными словами формально оно подпадает под признаки той или иной уголовно-правовой нормы (правовой признак); в малозначительном деянии отсутствует свойственный преступлению уровень общественной опасности, поскольку причиняемый им ущерб или угроза его причинения минимальны (социальный признак).

Об этом свидетельствует и практика высшей судебной инстанции. В Определении по делу Б. Верховный Суд РФ указал: «При решении вопроса о привлечении лица к уголовной ответственности следует иметь в виду, что по смыслу закона деяние, формально подпадающее под признаки того или иного вида преступления, должно представлять собой достаточную степень общественной опасности. Если деяние не повлекло существенный вред объекту, охраняемому уголовным законом, или угрозу причинения такого вреда, оно в силу малозначительности не представляет большой общественной опасности и поэтому не рассматривается в качестве преступления. Уголовное дело о таком деянии не может быть возбуждено, а возбужденное дело подлежит прекращению за отсутствием состава преступления»[19].

По этому вопросу Н.Ф. Кузнецова высказывала следующую позицию: «Малозначительные деяния лишь тогда не признаются преступными, если малозначительность была и объективной, и субъективной, т. е. когда лицо желало совершить именно малозначительное деяние, а не потому, что по независящим от него обстоятельствам так в конкретном случае произошло. При расхождении фактически совершенного и умысла лица ответственность наступает за покушение на то преступление, совершить которое лицо намеревалось»[20].

Именно степень выраженности объективных и субъективных признаков деяния дает основание для оценки его опасности. Справедливо в связи с этим В. В. Мальцев дает дифференцированные критерии малозначительности для деяний, подпадающих под различные конструкции состава преступления: «В деяниях, составы которых сконструированы по типу материальных, на первый план при установлении малозначительности выступают показатели общественной опасности вреда, а в деяниях с формальным или усеченным составами – интенсивность деяния»[21].

Классификация преступлений предполагает дифференциацию деяний на большие или меньшие группы в зависимости от того или иного критерия. Цель и назначение такой классификации состоит в обеспечении надежной основы дифференциации и индивидуализации уголовной ответственности, в правильном и единообразном применении уголовно-правовых институтов к различным по тяжести преступлениям.

В уголовном законе классификация преступлений проведена и в Общей, и в Особенной частях; при этом классификация именно в Общей части УК имеет наибольшее теоретическое и прикладное значение[22]. Возможно провести классификацию по различным основаниям: в зависимости от признаков объективной стороны (совершаемые путем действия или бездействия; одноактные и сложные; включающие последствия в число признаков состава и не включающие; оконченные и неоконченные); в зависимости от признаков субъективной стороны (умышленные и неосторожные; различные виды, определяемые содержанием мотива или цели преступления); в зависимости от признаков субъекта (совершенные взрослыми или несовершеннолетними; мужчинами или женщинами; общим субъектом или специальным; в одиночку или в соучастии).