Вина как негативное отношение к охраняемым законом ценностям отражает проявление свободы воли человека, его стремление противопоставить себя принятой в обществе системе ценностей; ее же в широком смысле можно признать и одной из детерминантов общественно опасного поведения. Именно поэтому виновность есть обязательный признак общественно опасного деяния, заслуживающего не только морального, но и уголовно-правового упрека.
! Наличие общественной опасности и вины в том или ином деянии является основанием для установления за него ответственности, что проявляется в закреплении признаков состава данного деяния в уголовном законе, с момента которого деяние приобретает последний признак, делающий его преступлением – признак уголовной противоправности.
Уголовная противоправность состоит в запрещенности преступления конкретной уголовно-правовой нормой под угрозой применения наказания. Согласимся с Н. Ф. Кузнецовой, которая пишет, что поскольку диспозиция и санкция уголовно-правовой нормы тесно связаны между собой, то «неточным было бы определять противоправность как противоречие лишь одной части уголовно-правовой нормы – ее диспозиции, выделяя наказуемость, указанную в санкции нормы, в качестве самостоятельного признака преступления»[12].
Действительно, если противоправность является свидетельством того, что вопрос борьбы с тем или иным общественно опасным деянием стал вопросом государственной важности и отражает официальную, государственную оценку характера и степени опасности этого деяния, то такую оценку можно дать только в санкции уголовно-правовой нормы. Санкция же, в свою очередь, немыслима без иных структурных единиц уголовно-правовой нормы, в которых и описываются (предусматриваются) признаки общественно опасного деяния.
Уголовная противоправность предполагает:
• предусмотренность деяния в УК РФ;
• установление за это деяние уголовно-правовой санкции.
Отсюда вытекают следующие выводы:
• в силу запрета аналогии не может быть признано преступлением деяние, непосредственно не предусмотренное в уголовном законе, даже если в нем имеется для него «подходящая» санкция;
• противоправность устанавливается путем соотнесения признаков общественно опасного деяния с признаками состава преступления, предусмотренного диспозицией уголовно-правовой нормы;
• не может быть признано преступлением деяние, санкция за которое содержит не уголовное наказание, а какие-либо иные меры воздействия, даже если эти меры предусматриваются в уголовном законе;
• наказуемость деяния не означает обязательного применения уголовного наказания, она предполагает лишь возможность его применения, в связи с чем не теряют качества преступления запрещенные УК РФ виновные общественно опасные деяния, за совершение которых лицо было освобождено от уголовной ответственности или от наказания.
Признание деяния преступлением с неизбежностью предполагает установление санкции за его совершение. Поскольку уголовное наказание своим содержанием имеет лишение или ограничение правонарушителя тех или иных конституционных прав, постольку в силу требований ч. 3 ст. 55 Конституции РФ такое ограничение, а, следовательно, и установление преступности деяния, возможно только на уровне федерального закона. Важно также обратить внимание, что в соответствии с ч. 1 ст. 1 УК РФ любые законы, предусматривающие уголовную ответственность, подлежат обязательному включению в Уголовный кодекс.
! Можно констатировать, что уголовная противоправность находит свое выражение только и исключительно в федеральном Уголовном кодексе. До момента «включения» деяния в УК РФ оно как преступление не существует.
Данное положение крайне важно в тех ситуациях, когда в УК РФ отсутствует норма об ответственности за какое-либо деяние, в то время как в международных актах или в национальном отраслевом законодательстве содержится указание, что оно влечет за собой уголовную ответственность[13]. В таких случаях возникает некоторая неопределенность: с одной стороны, законодатель признает необходимость предупреждения общественно опасных деяний именно средствами уголовного права, а с другой – не формулирует конкретной санкции за их совершение. Последнее дает основание утверждать, что свойством уголовной противоправности они еще не обладают, а следовательно, и преступлениями не являются. Этот вывод предопределен принципом законности (ст. 3 УК РФ), согласно которому преступность и наказуемость деяния определяются только Уголовным кодексом.
Уголовное право как часть (отрасль) системы права в целом, рассматривая вопросы об установлении преступности того или иного опасного деяния, должно сообразовывать свои предписания с положениями иных отраслей права. В силу этого: все, что разрешено иными отраслями права, не может быть уголовно-противоправным; все, что обладает уголовной противоправностью, не может быть разрешено в ином отраслевом законодательстве; не все, что запрещено в ином отраслевом законодательстве, должно быть запрещено в УК РФ.
Будучи отражением законодательной оценки характера и степени общественной опасности деяния, его противоправность не является постоянной величиной. С изменением оценки уровня общественной опасности деяния изменяется и решение вопроса о его противоправности. Законодатель может перевести преступления в разряд иных правонарушений (таким образом, например, была изменена оценка причинения средней тяжести вреда здоровью человека по неосторожности, которое было (за исключением ст. 124 УК РФ) «переведено» из преступлений в разряд административных правонарушений); либо вообще устранить правовые последствия его совершения (что произошло, к примеру, в случае со спекуляцией и добровольным мужеложством совершеннолетних лиц, а позднее – с оскорблением).
! Общественная опасность, виновность и уголовная противоправность в своем системном единстве являются признаками, достаточными для признания того или иного деяния преступлением.
В рамках анализа признаков преступления важно обратить внимание, что в настоящее время в международном праве формируется особый подход к его пониманию. Он связан с функционированием Европейского Суда по правам человека[14].
Известно, что общей для многих стран мира является тенденция к исключению из числа преступлений деяний, не представляющих большой общественной опасности. В законодательстве ряда государств есть понятия административного проступка, уголовного проступка, нарушения, которые характеризуют менее опасные, чем преступления, деяния, влекущие публично-правовую ответственность.
В этой связи представляет интерес категория «уголовной сферы», формируемая прецедентной практикой Европейского Суда по правам человека. Понятие уголовной сферы охватывает собой уголовно-правовые, уголовно-процессуальные и часть административных правоотношений, в рамках реализации которых государство – участник Европейской конвенции о защите прав человека и основных свобод обязано обеспечить соблюдение требований ст. 6 Конвенции о справедливом, публичном, в разумный срок разбирательстве судебном дела на основе презумпции невиновности и с предоставлением возможности защиты от обвинения. Европейский Суд признал, что решение национального законодателя об отнесении того или деяния к области уголовного или административного права не является главным критерием при решении вопроса о применении ст. 6 Конвенции. Суд указал на ряд признаков, позволяющих выделить «уголовную сферу», среди них основными были признаны «природа преступления, природа и строгость наказания». При этом под «природой преступления» понимается сфера применения нарушаемой нормы. Если норма имеет универсальный, общеобязательный характер – это преступление; если норма относится только к определенной, ограниченной дисциплинарной властью группе, то речь идет о дисциплинарном проступке, если и санкции носят дисциплинарный, а не уголовный характер. Важно указание Европейского Суда, что «уровень серьезности» не имеет существенного значения при отнесении того или деяния к «уголовной сфере».
