В заявленном радиусе никто, даже "венценосец" не сможет потревожить ни одну лею.
Ни один артефакт не сработает.
Кажется, стоит купить пистолет.
Соколов Анатолий Иванович, он же мистер Дед, заявился с новым визитом в разгар выздоровления. С банкой малинового варенья. Если раньше и имелись сомнения, под кем ходит Рулька, то теперь их не осталось. Логично, кто же "диких гусей" без присмотра оставит?
Переложив на стол кипу исчерканных бумажек, старик по-хозяйски расположился на грубом трехногом табурете. Лично я на этом пыточном орудии и минуты высидеть не мог, а Дед даже вальяжную позу принять умудрился - талант или чугунная задница?
- Есть работа.
- Не интересует!
- Сорок тысяч.
Посмотрел Деду прямо в глаза и произнес по слогам:
- Не ин-те-ре-су-ет!
- Это снова протезы, снова работы твоего отца, - опять не обратил он внимания на мои возражения, - Можно сказать, его предсмертный подарок. Если бы ничего не поменялось, то Петр Исаевич сам бы настроил свое изделие на владельца, но он не дожил, другого мастера его уровня найти не удалось, а протезы так и остались пылиться на полке.
Дед сделал паузу, дав мне время на обдумывание его слов. А оно мне требовалось!
Кидаться в отказ, отрицать?.. Сейчас уже нелепо. Не очень-то приятно осознавать, что тайна личности жила ровно до первого внимательного человека, но я сам всегда подозревал, что конспиратор из меня аховый, хотя подспудно теплилась надежда, что в большом городе, где никому нет ни до кого дела, затеряюсь. Не вышло. Но вроде бы Дед не по мою душу. Точнее, по мою, но не в том смысле, которого я опасался. А если так посмотреть, то воспринимать его надо как клиента, а что в спецслужбах работает - у всех свои недостатки.
Немного успокоившись, стал перебирать, что помнил о настройке. Процесс, если начистоту, можно охарактеризовать одним словом - геморройно! В самом гнусном смысле - сидеть и последовательно регулировать весь пул связок, а это не четыре поврежденные цепочки, как у Соколова, а штук триста. Отец наверняка знал параметры того, кому делал, но я нет, да и за время все могло круто поменяться, а, значит, всю предварительную работу можно списывать в утиль и тупо подгонять каждый узел по месту, то есть по человеку.
Анатолий Иванович посчитал, что тишина затянулась, и пошел на новый виток уговоров:
- Петр Исаевич был, не побоюсь этого слова, гением, ни один из его заявленных учеников так его и не догнал. И последние свои годы, когда уже отошел от дел, не стоял на месте, а продолжал работать и развиваться. Большинству его индивидуальных изделий до сих пор нет аналогов, а его последователи только руки разводят в попытках приблизиться к заданной им планке ремесла.
- Вот будь он сейчас здесь, вылетели бы вы, мистер Дед, из комнаты вперед собственного свиста! - не удержался от замечания, - Отец терпеть не мог слово "ремесло" применительно к своей работе!
- Не знал, прошу прощения. Наше знакомство носило деловой и очень краткосрочный характер, собственно, даже знакомством тот эпизод трудно назвать.
Махнул рукой на его извинения: толку с них? Он явно не со зла, а я еще не в той весовой категории, чтобы подражать отцу в его мелких прихотях. Получается, тявкнул, чтобы тявкнуть.
- Из всех ныне живущих руноведов ты единственный, кто наиболее полно владеет его секретами. Единственный, кто может сделать невозможное. У тебя это в крови.
Последнее утверждение разрушило очарование от лести. Мастерство не сифилис, чтобы передаваться по крови, хотя все почему-то считали, что одного факта наличия великого отца достаточно, чтобы стать высококлассным артефактором. И дружно забывали про тысячи часов, проведенных над верстаком и в библиотеке. Да, может, наследственность и играла роль, но далеко не первую.
Зато начало подгладывать любопытство - кому напоследок сделал Петр Исаевич столь шикарный подарок? Шикарный, потому что делать руки-ноги он терпеть не мог. Знал, умел, а не любил. Это вообще не его тема была, и сам бы он близко к ней не подошел, почему-то идеей осчастливить инвалидов тогда загорелась мать. А когда она застопорилась, то - чего не сделаешь для любимой женщины! - пришлось подключиться ему. Вместе они довели основную часть до ума, но потом мама погибла, и отец все забросил. А вернулся он к искусственным конечностям много позже, уже когда Коля Коняев у нас появился. Бесила отца Колина хромота с неуклюжестью, вот и достал проект из кладовки. Еще с папиных щедрот потом перепало дядьке Рафу, но я не могу назвать это подарками, это было скорее вложение в людей, и, может быть, очередная проверка теории добродетели. Зато стоило документации уйти в военное ведомство, как многие захотели "руку от Романова". Письма и просители шли потоком, но он почти всех заворачивал и брался за заказ исключительно за большие деньги и после долгих уговоров. Недавно чиненный протез из тех двух десятков, когда просьба шла чуть ли не с самого верха. Не знаю, как по молодости, но в конце жизни отец очень ценил собственное время, а заниматься протезами "нудно, маетно и дешево", хотя последнее - только по его меркам, разумеется.
А теперь выясняется, что существует еще одна его работа по данному профилю. И не заказ, а подарок. Кому только?
- Ладно, уговорили, - прервал я поток комплиментов, которым Соколов продолжал сотрясать воздух, пока я задумался, - Пусть приезжает, настрою.
- Хм... - спотыкнулся старик, - Дело в том, что этот человек не может приехать.
- А как вы тогда себе это представляете? - удивился я, - По фотографии прикажете настройку делать? Чего уж там! Давайте сразу по хрустальному шару и картам!
- Мы проедемся к нему, - очень просто ответил уговорщик.
- Дверь - вон там, - указал посетителю маршрут.
- Ты не понимаешь, - завел новую шарманку Дед, - Съездить туда в твоих же интересах...
И так невеликое терпение лопнуло. Если не знать, что максимум урона от огненных лезвий - это несильный ожог, примерно как от стрельнувшего уголька, то стоит признать - смотрятся они внушительно, особенно на уровне глаз. Дед впечатлился, но марку держал.
- Мистер Дед! Господин Соколов! Мое нет - это нет!
- Хорошо, - произнес он после нескольких секунд размышлений, - Это должно было стать для тебя сюрпризом. Приятным сюрпризом! - воскликнул он, видя, как лезвия дружным роем сдвинулись в его сторону, - Заказчик - твой родной дядя, Георгий Михайлович Солнцев.
И это заявление должно меня успокоить?!
От шока ослабил концентрацию, конструкция из энергетических рун развалилась, а в обычном мире пропали искрящиеся диски. Поворот - всем поворотам поворот!
- Ему-то зачем протезы?
- Несколько лет назад он серьезно пострадал на службе, в том числе потерял обе ноги, - в отчете Умника конкретных подробностей о полученных Солнцевым повреждениях не значилось, но в рамках общей картины - вполне возможно.
- Вместе с вами, что ли?
- Нет, я попал в другой переплет и значительно позже, к сегодняшнему делу это никаким боком не относится. Георгий Михайлович и твой отец... - "ну-ну, скажи еще, что были лучшими друзьями!", - ... имели сложные отношения. Но ты должен знать, что заняться протезами Петра Исаевича сподвигло как раз несчастье с твоим дядей. К сожалению, долгое время подарок был не востребован - применять его не позволяли другие раны. Но сейчас все изменилось...
Жестом заткнул фонтан красноречия, не обращая внимания на удивленную гримасу гостя.
Красиво сработали!
Обложили!
Даже если Дед не в курсе делишек моего "опекуна" и думает, что способствует воссоединению семьи, он вряд ли один сюда пришел. Не поеду по-хорошему, найдется вариант по-плохому. Рулька с потрохами их человек, помогать не будет. Но, допустим, случится чудо, и я в одиночку справлюсь и с Соколовым, и с его псами. Залью весь кабак кровью, переступлю через владельца и всех наемников, что встанут на его защиту. Дальше один путь - в бега. Какое-то время я могу опять побегать, но как только схлынет первая опасность, слово потащит обратно. И если сейчас меня ищет вряд ли многочисленная преступная группировка с дядей и его сыночком во главе, то после навороченных дел искать будет вся государственная машина.