– Но, вы же не…

– Разница между мной и принцем империи, однако, огромна, и он вполне может позволить себе то, что не могу я.

– Что верно – то верно.

– Интересно, как император накажет Рашингаву, – протянул Сануф, и Мария тяжело сглотнула. Если всё это правда, и Рашингава действительно сделал это сам, то император обязательно об этом узнает, допросив принца с помощью крылатых.

– Хорошо, что вы не согласились на предложение Рашингавы, к чему бы он вас не склонял, – сказала умудрённая опытом экономка, Фриндлей. – Представьте, что из-за какой-нибудь глупой ссоры могли бы пострадать именно вы.

– Да, хорошо, – кивнула Мария и снова судорожно, с трудом сглотнула. Она снова припомнила то ощущение, которое испытала в руках Рашингавы. Пожираемые заживо наверняка испытывают в тысячу раз больше боли и ужаса, но от этого впечатление не изменилось.

Но вот первый поцелуй был хорош. Почему потом всё так сильно переменилось?

– Слухи всё равно распространились, – осторожно сказал герцог Нинио, медленно подходя к отцу и останавливаясь в трёх шагах. Взгляд Рашингавы обращён к ночному Ньону. Со смотровой башни верхнего дворца предела вид изумителен. Городская стена отстоит на пять с четвертью тысяч шагов, но столица всё равно хорошо видна с этой точки.

Только что Рицке сообщили о самоубийстве одной из полнокровных. Она приходилась правнучкой принцу. И звали её Миранда. А Нинио так некстати вырывал его из пучины мыслей о случившемся.

– И?

– Император прямо сказал, что хочет видеть её, – сказал Нинио. – Ту девушку. Такие случаи всегда вызывают любопытство.

– Да, – только и сказал Рицка, сообразив, о чём речь. О Циннии Марии.

Беспросветно. Хоть бы одна хорошая новость. Но ничего не происходит в соответствии с желаниями.

Первый герцог вздохнул и почти неслышно двинулся в сторону, но не ушёл.

Молчание.

– Нинио, – позвал Рашингава своего сына, медленно оборачиваясь.

– Я здесь, – донеслось из самого тёмного места.

– Чего бы ты хотел?

Нинио ответил не сразу:

– Хочу, чтобы ты перестал называть меня тупицей.

– Я уже давно тебя так не называю.

– Ты уже давно вообще никак меня не называешь.

– Хм. Считал, между нами идеальное взаимопонимание, не требующее слов. Ты – первый герцог.

– Я просто подстраиваюсь.

– И делаешь мне этим огромное одолжение. Я ценю это. Давай держаться такой формы и впредь.

– Хорошо, если тебе так нравится. Но теперь, полагаю, моя очередь спрашивать, чего бы ты хотел.

– Мои желания просты и понятны. Я хочу получить в полное владение ту девушку. Собственно, для того, чтобы снова зарываться в расчёты с прежним увлечением.

– Ты потерял свою страсть к открытиям?

Рицка признал это:

– Она угасла.

Оба перевёртыша некоторое время молчали. В голове Нинио смутно обозначился план.

– Однако, дорогой мой, – продолжил Рашингава, снова повернувшись к городу. – Это пройдёт. Если ты надеешься, что я возьмусь за меч и буду им размахивать, поменяв образ действий из-за твоих мелких интриг, то могу сказать только одно – я не поведусь. И более того, если ты попытаешься воспользоваться моим нынешним состоянием, я отправлю тебя в наёмники к одному из принцев, чтобы ты удовлетворил свою жажду сражений в их пределах.

– Понимаю, куда ты клонишь. Но я не настолько туп, чтобы затевать войну ради войны.

– Отлично, если ты понимаешь это. Наш хрупкий мир… хорош.

– Да. А как быть с девушкой?

– Ничего не предпринимай. Позови мне всех моих дочерей. Мы выберем ту, которая сделает всю работу.

Нинио отошёл, чтобы отдать инуэдо приказ и снова вернулся.

– Я могу что-нибудь сделать?

– Если хочешь.

– Я хочу помогать тебе, ты знаешь.

– В тех делах, в которых не надо думать головой? Ну, дорогой… ты как всегда… Нет, если ты действительно хочешь… узнай всё о графе Левенхэме. Мне нужно взять его в тиски так, чтобы он принял мои условия. Это не должно касаться Циннии Марии, понял?

– Да.

– И сделай всё очень быстро. Мне вдвойне не спокойно.

– Я сделаю всё до того, как сёстры соберутся у тебя в полном составе.

– Надеюсь.

Девчонки собирались долго. Так что у Нинио было предостаточно времени.

– Ну как? – встретил Рашингава подлетевшего сына.

– Ничего. Он как будто знал, что кто-то попытается его зацепить. Ни долгов, ни хвостов, ни слабых мест.

– Ты уверен? У тебя не было времени на дотошность.

– Думаю, найти что-нибудь можно, если постараться. Мне нужен будет доступ к слепкам с твоих летшаров.

– Ты получишь доступ. Но… жаль. Теперь придётся брать наглостью.

К принцу подошёл инуэдо:

– Пройдите в зал, Ри-эншин.

Рашингава пошёл на встречу с дочерями. И пока он шёл к возвышению в центре отведённого для собраний зала, шум и не думал стихать. Культура предписывает дочерям ту же почтительность, что и сыновьям, но, вырастая и превращаясь в серен, наследницы богатств понемногу начинают испытывать отца. Собравшиеся же в зале либо герарды, родившиеся в войну или после неё, и их немного, либо уже знающие себе цену серены, прилетевшие с отцом на Клервинд, либо совсем молоденькие результаты проекта "Полнокровные".

Рицка подождал, когда все болтуньи утихнут, и сел. Леди тоже принялись усаживаться. Опять шум, опять кто-то задел чью-то причёску, опять кто-то кому-то загораживает обзор. Дисциплинированные, вооружённые герарды бросают холодные и высокомерные взгляды на разодетых и разукрашенных старших сестёр, полнокровные разглядывают и тех, и других с удивлённым, обеспокоенным и подавленным видом.

– Дети, – начал Рашингава, когда наследницы затихли и обратили к нему все свои взгляды.

– Папка! – раздался откуда-то детский крик. – Почему меня не пускают? Я тоже твоя дочка!..

– Пустите, – распорядился Рашингава. Девочка с громким топотом понеслась к отцу и влезла прямо к нему на колени.

– Вот так всегда, – донесся ропот, – дочерям Каруи – все ласки.

– Да, похоже, разрешается всё.

– Хватит завидовать! Мы такие же, как и вы.

– Ничего подобного!..

Скандал нарастал.

– К нам те же требования!..

– А ничего, что Шинка получила мужа, какого хотела?

– Она вошла в восьмёрку!

– Вышла уже.

– Он просто выполнил обещание. Вошла же!..

– Ах, так?! Отец! Почему Шинку ты сдал тому, кому она захотела, а мне не дал выйти за Гийома?! Я тоже в восьмёрку вошла. Ты забыл? Или всё потому, что она дочь Каруи?

– Гийом – человек, – напомнил Рашингава, уже чувствуя себя безмерно усталым после шестнадцатой доли свечи среди своих дочерей.

– Ну и что!

– Ну, это бред же, – возразил Рицка. – Полнейший.

– Не тебе судить, кому кого любить, а правило есть правило – если я вошла в восьмёрку лучших – давай мне свободу. Твой же закон!..

– Верно. Но ты же в следующий раз проиграла, как я слышал.

– Но Шинка тоже проиграла, а всё равно вышла за своего идиота-фита.

– Да?

– Ты не знаешь?

– Просто не помню. Но скажи мне, с чего мне нарушать своё же правило? Чтобы выслушивать всё это сейчас? Нет, наверняка у меня были причины. Может быть, у идиота-фита оказалась нужная сумма для контракта. Хотя не верится, конечно…

– У Гийома тоже есть деньги.

– Так предложи ему купить тебя.

– Я предлагала. Он согласен, но с одним условием…

– Хорошо, но давай с этим потом. В крайнем случае, обратись к герцогам – им, похоже, делать особо нечего.

– К Нинио?

– Фанги. Нинио-то как раз занят. Вот удивительно, да?

– Наверняка это ты ему задание дал.

– Угадала, – слабо улыбнулся Рицка.

– Папуля такой милый, когда не хмурится, – заговорили дочери.

– Тебе надо чаще улыбаться!..

– Дети, – прервал снова зашумевших чад Рашингава. – Я собрал вас здесь, чтобы предложить небольшое приключение.

– Соревнование? – отреагировали герарды.