– Как неудобно, – проговорил Рашингава. – Сдаётся мне, крылатые требуют слишком много внимания.

– Это не правда. Просто таково устоявшееся расписание.

– То есть в течение рабочего дня у вас есть время передохнуть? Вы неэффективно расходуете свои ресурсы.

– Мы, фиты, нуждаемся в коротких передышках. Которых, кстати, и не бывает вовсе, когда его светлость принимает гостей. А у вас все работают как заведённые?

– Зависит от должности и обязанностей. Я пошлю за вами паланкин сегодня после шоколада. Оденьтесь в зелёное платье, которое я видел на вас в первый день лета – это будет ваша рабочая одежда.

– Но оно мне не принадлежит.

– Выкупите его.

– У меня нет денег.

– Я хочу видеть только это платье, ясно? Вот аванс за вашу работу, – Рашингава вытащил из кармана какие-то деньги и вложил их сильно дрожащей рукой в прохладную фитскую ладошку. Она заметила неприятность с его рукой:

– Если вы так беситесь уже сейчас, где гарантии, что я вернусь с вашей работы неповреждённой?

– Делла Генезис – вот ваша гарантия. Мне ни к чему лишнее внимание одного из членов принсипата. До встречи.

– Постойте, вы дали мне слишком много.

– Вам понадобятся деньги. На них вы будете покупать всё то, что поможет вам работать на двух работах одновременно и не чувствовать усталости.

– Что же это?

– Вы сами поймёте. До встречи сегодня вечером. Прошу прощения за отнятое время, Левенхэм, – и принц отбыл.

Рашингава не имел дворца на территории Ньона. Ему принадлежал один из больших домов на восьмой улице Цитадели, на тот случай, если нужен будет отдых или приём выходцев с юга, которым хлопотно оформлять себе документы на выезд за северо-восточную стену Ньона. Но именно там, за северо-восточной стеной, находился дворец принца. Как части верхнего предела, так и части нижнего, обе половины настоящего места обитания Рашингавы были оборудованы для проживания и тренировки лучших воинов, отдыха, проведения праздников, соревнований, исследований и даже штучного, не слишком опасного, но высокотехнологического производства необходимых в работе вещей. Это, конечно же, полный смертельных опасностей лабиринт для любого не перевёртыша. Потому первым делом по возвращении, Рашингава приказал нарисовать жирную зелёную линию по полу, так, чтобы она тянулась на протяжении всего пути от ворот и до рабочего павильона.

А ещё для южанки нужен был официальный, правильно оформленный пропуск.

Цинния Мария обнаружилась за его спиной, когда он был очень занят. Пришлось просить её посидеть в ближайшем кресле и подождать. Смотреть на неё было приятно. Она не слишком отвлекала его своим видом. Скорее, Рицке нравилось само её присутствие. Возможность наслаждаться этим стоила и большей суммы денег. Но, скоро гостья перестала смотреть на всё огромными глазами, утомилась от зрелища снующих лаборантов, секретарей, наследников, секретарей наследников, наследников-лаборантов и лаборантов-секретарей, а ещё мелькания образцов, шелеста бумаг, обозначений и схем на стенах, и своего полного неучастия во всём этом:

– Ваше высочество, могу я начать знакомиться со своими обязанностями? – спросила она, когда Рицка проходил мимо.

– Конечно, – Рашингава бросил свой справочник на столик рядом с креслом Циннии Марии и занял свободный стул. – Давайте сделаем так. Мы будем пить шоколад, и вы расскажете о себе. Я сделаю вывод о вашем образовании, интеллекте и талантах, ещё раз обсудим вашу работу, а затем, собственно, приступим, – Рашингава посмотрел на электронную свечу на стене. – Если вы ещё будете в сознании.

– Что? В сознании?!

– Хотя я и пошутил, но, всё-таки, для первого рабочего дня вы рискуете переутомиться от впечатлений. Вы же впервые в пределе перевёртышей?

– Да.

– И как он вам?

– Многие одеты невероятно… красиво. Фантастически.

– В праздники все и всё здесь будет ещё наряднее, гарантирую. Просто из-за риска окунуть пару украшений в нечто химически опасное, многие одеты скромно, я бы сказал приглаженно.

– Вот как? А чем конкретно вы сейчас занимались?

– Вёл шесть процессов исследований и собирал материал для учебника.

– Как это, вести шесть процессов?

– На меня работает действительно много учёных. Я даю им задания, материалы, условия, предписываю методы, характеры и пути их работ, продвигаю вперёд или полностью включаюсь в их работу, когда они оказываются в тупике. Так что насчёт шоколада?

Она забавно мигнула правым глазом и нашлась:

– Мне, пожалуйста, больше молока и какое-нибудь печенье.

– А если точнее?

– Люблю сливовый джем.

– Он же кислый.

– Люблю, – упрямо подтвердила Цинния Мария.

К принцу поближе подошла Кой Маха, которая уже некоторое время стояла в стороне:

– Устроить шоколад в парадных покоях?

– Нет, мы будем пить здесь.

– Сливовый джем? – с лёгким недоверием переспросила девушка-перевёртыш.

– Что поделать.

– Нет, если это сложно… – начала было Цинния Мария, но герарда прервала её с видом строгой королевы:

– Я подам.

– Это ваша жена? – поинтересовалась гостья, когда герарда отошла.

– Что вы… – протянул Рицка. – Я женат на своей лаборатории. Но в будущем придётся сместить акценты.

– Скажите, вот вы всё время окружены женщинами, и что же, ни одна не вызвала в вас интереса?

– Цинния Мария, на данный момент интересуете меня только вы.

– Я не это имела в виду, – улыбнулась фитка, опустив глаза. – Но… как бы там ни было, вы хотели, чтобы я рассказала о себе. Что именно?

– Всё. Рассказывайте всё, что придёт в голову. Я сам сделаю оценку.

– Ну… мне 49 лет. Я родилась в северном Фавнгроссе, в долине Летящих Перьев, что на востоке от древней крепости "Убежище". Этой весной у нас закрыли фабрику, на которой работала вся моя семья и многие мои друзья. И мы все разъехались по югу в поисках работы. Но, как вы понимаете, проще и быстрее найти то, что надо, в столице. К сожалению, оказалось, что в последнее время была закрыта не только наша фабрика, но и несколько других, в том числе такие, где работали так называемые фиты-брошенки, защите которых наша Делла Генезис уделяет больше внимания, чем нам, остальным фитам. Так что пришлось понервничать, прежде чем дворецкий графа Левенхэма, господин Сануф, взял меня на службу вместо уволенной горничной.

Принесли шоколад, молоко, печенье, пару свежих матти и, конечно, джем. Сливовый. При одном виде тёмного липкого варева у Рашингавы начало сводить рот. Однако, фитка поглощала этот ужас с наслаждением.

– Чем вы занимались на фабрике?

– Тем же, чем и у графа Левенхэма – убирала и помогала готовить еду. На самом деле, фабрика у нас была большая. Просто огромная. И наши инженеры с конструкторами – умнейшие ребята. Они могли получить заказ на выпуск чего-то нового и полностью перестроить всё производство. И даже когда требовалось сделать что-то сложное, они делали это.

– Знаю, потому что я и посылал в Фавнгросс некоторые из этих заказов. Почему фабрику закрыли? Меня не устроил тот ответ, который мне дали управляющие.

– Никто не знает, – развела руками Цинния Мария. – Вообще никто. Говорят, это был приказ какого-то очень высокопоставленного лица.

– А не говорят – какого?

– Не говорят. Дело в том, что на принсипат сваливают любое непопулярное решение. Якобы, там, у вас, сидят древнейшие, все такие ужасно мудрые и дальновидные, что если уж чиновники по их инициативе делают что-то кошмарное, то наверняка это потом это поможет империи. И надо просто смириться с этим и перетерпеть.

– Принсипат не имеет отношения к закрытию фабрик, на которых работают фиты. Если бы так, то Делла Генезис взялась бы за это сама и смягчила бы удар. Ваша предводительница только вашими делами и занята.

– Приятно слышать это. Мы все очень боялись, что она забыла про нас.

– Не забыла. Как можно забыть о такой головной боли.

Циннии Марии, очевидно, не понравилась последняя его фраза. И Рицка поспешил спросить: