И снова в путь: коридоры, повороты, тупики. Поплутав (по ощущением Хартфилии) несколько часов по освещённой части Лабиринта, они вновь вышли в тёмное место с детекторами движения. Люси поначалу испугалась, что может случайно потерять своего спутника, сверни он куда-нибудь в сторону, когда лампочка гореть не будет, но мужчина достал из рюкзака фонарик и уже не выключал его ни на минуту. Путь этот переносной источник не освещал, но хотя бы обозначал шедшую впереди широкоплечую фигуру. Которая снова неожиданно остановилась, словно наткнулась на невидимую стену, и негромко выругалась.

Люси осторожно подошла ближе. Фонарь давал мало света, но она всё же смогла заметить лежащего на полу человека. Получше его рассмотреть не дал Дракон: для начала он, поводив фонариком по окружающему пространству, выхватил из темноты лестницу — наверняка, почти такую же, как и та, по которой спускалась Люси, потом приказал ей:

— Пройди вперёд, — когда над её головой зажглась лампочка, бросил: — Стой там, — и перетащил тело на освещённое пространство.

Это оказалась молодая женщина. Худая, с болезненно-бледной кожей; длинные рыжие волосы были заплетены в небрежную, чуть растрепавшуюся косу. В широко открытых глазах застыло удивление пополам с какой-то детской, совершенно не шедшей её измождённому лицу обидой. Люси не помнила её, значит, в той комнате их колбы стояли так, что не попадали в поле зрения находящихся в них людей.

Дракон, присев на корточки, повертел голову женщины из стороны в сторону, ощупал шею.

— Что с ней? — решилась Хартфилия.

— Неудачно упала с лестницы. Шея сломана, — равнодушно ответил мужчина, зачем-то продолжая осмотр тела. Люси тяжело привалилась к стене: она ведь тоже могла закончить именно так, оступившись на тех треклятых ступеньках. Её спасло только чудо, а вот этой участнице повезло меньше. Как там говорил Голос? «Не загнитесь за первым же поворотом»? Значит, не зря в тех переходах не горел свет. Что ещё им уготовили? Проваливающиеся полы, двигающиеся стены, обрушивающиеся на их несчастные головы потолки? Где бы силы и везение взять, чтобы выбраться из этого ада живым?..

Непонятный шум и пыхтение заставили Люси вынырнуть из своих невесёлых дум и посмотреть, чем занят Дракон. Увиденное возмутило её до глубины души.

— Что вы делаете?! — она напрочь забыла о том, что злить своего спутника опасно — он может просто бросить её одну, устав от бесполезного балласта.

— Снимаю с неё одежду, — не отвлекаясь от дела, ответил мужчина.

— Зачем?!

— Ты наденешь, — Дракон принялся стаскивать с погибшей футболку — джинсы, куртка и кроссовки уже высились неаккуратной горкой в стороне.

— Нет! — как и у многих людей, у Люси были некоторые табу — то, что не одобрялось и старательно избегалось, что казалось в принципе неприемлемым, отвратительным — как с точки зрения воспитания, так и обычной человеческой брезгливости: пользоваться чужой зубной щёткой, пить с кем-то из одного стакана. Вещи, принадлежащие другим, она тоже не носила, а сейчас её заставляют надевать то, что снято с мёртвого. С трупа! — Это отвратительно! Как вы не понимаете?! Я не знаю эту женщину, вдруг она была чем-то больна? Чесотка, клещи, грибок… Вы знаете, сколько болезней передаётся вот так, через одежду, через обычные прикосновения? Я не могу, не хочу надевать эти вещи. И потом… обирать труп — это мародёрство, неуважение к умершему. Я не буду опускаться до такого.

Дракон на удивление достаточно спокойно выслушал эту тираду, даже бровью не повёл; поднялся, отбросил в общую кучу уже не нужную футболку, подхватил свой рюкзак, сказал, подойдя к Хартфилии почти вплотную:

— В таком случае, дальше я пойду один, — и, качнувшись вперёд, гадливо выдохнул ей в лицо: — От тебя воняет.

Люси едва не задохнулась от унижения: её вина, что она угодила в ту противную лужу? Или он думает, ей доставляет удовольствие ходить в грязной одежде, испускающей такое амбре, что порой кажется, лучше голой остаться, чем быть живым воплощением богини сточной канавы? Воспользоваться её сексуальными услугами он, значит, не побрезговал, а теперь нос воротит. Захотелось как следует съездить по его перекошенной физиономии. Однако Люси вполне отдавала себе отчёт, чем подобный всплеск эмоций может закончиться и для их тандема в целом, и для неё лично: молва, конечно, утверждает, что настоящие мужчины женщин не бьют, но у неё были большие сомнения в принадлежности одного конкретного индивида к истинным представителям сильного пола. А проверять как-то не хотелось. Поэтому пришлось усмирить бушующий внутри гнев и подчиниться требованиям Дракона. Из-за душившей её злости она даже не попросила его не смотреть — сама повернулась к нему спиной и начала, морщась и мелко вздрагивая от отвращения, натягивать на себя чужие вещи.

Как выяснилось позже, мужчину бесплатный стриптиз не заинтересовал — пока Люси переодевалась, он тщательно исследовал содержимое рюкзака погибшей. Там обнаружился стандартный набор предметов: карта, фонарик, нож, а так же вода и сухой паёк — почти нетронутые. Их Дракон забрал себе, «щедро» выделив Хартфилии свои, наполовину съеденные и выпитые.

— Мне надо компенсировать потраченное на тебя, — нисколько не смущаясь, сказал он. — Ты потеряла то, что выдали тебе, поэтому скажи спасибо, что есть хоть это.

Потом Дракон занялся инспектированием её внешнего вида: всё ли сидит нормально, не трёт, не болтается? Путь длинный, пояснил он, не хотелось бы застрять в дороге из-за того, что кому-то будет неудобно. Одежда оказалась великовата: футболка висела, как на вешалке, джинсы пришлось подкатить, в петли вставить импровизированный пояс, чтобы штаны не сползали. Зато обувь пришлась впору, только носки надевать Люси категорически отказалась, мол, и так обойдётся. Мужчина, поворчав о чьих-то не слишком высоких интеллектуальных способностях, соорудил из её бывшей тюремной робы портянки: разрезал кофту на длинные полосы, двумя обмотал ноги, остальные приказал забрать с собой — на всякий случай.

Перед тем, как дать знак, что можно идти, Дракон ещё раз пробежал глазами по своей спутнице, словно желая убедиться, всё ли в порядке, и вдруг застыл, уставившись на её грудь. Люси, и так чувствовавшая себя в чужой одежде не слишком комфортно, совсем застеснялась: футболку пришлось заправить в штаны, и теперь эта часть тела, подчёркнутая аляповатым принтом на ткани, выглядела значительно больше. Что там опять пришло ему в голову? Новых развлечений захотелось? Как в туалет её отпустить, так каждая минута на счету, а похоть свою удовлетворить — всегда пожалуйста. Не дав ей додумать, Дракон шагнул ближе, беспокойно шаря взглядом по её телу:

— Где она?

— Кто? — не поняла Люси.

— Карта! — сильные руки схватили за плечи, тряхнули, словно надеясь таким способом выбить из неё ответ. — Где твоя карта? — не дослушав невнятные бормотания, мужчина бросился к остаткам тюремной одежды, перетряс неровные лоскутки, вернулся обратно. — У тебя что, не было её?

— Была. Я точно помню, что она висела на шее, когда мы все были в том зале, с колбами. А потом… не помню. Мне было страшно: этот Лабиринт, темнота, мужик, который попытался меня изнасиловать, лестница…

— А вот с этого места поподробнее, — перебил Дракон.

— Я едва не упала, как эта женщина, — начала рассказывать Люси. — Коридор начал сужаться…

— Нет-нет, — остановили её. — Про мужика.

— Ах, это… — вспоминать совершенно не хотелось, но другого выхода не было. — Мы столкнулись с ним случайно. Он сразу полез ко мне. Я ударила его ногой и попыталась убежать, а он схватил меня за кофту, спереди, вот так, — она продемонстрировала, как именно, сжав в кулаке футболку. — Мне удалось вырваться, только шею тканью будто порезало.

Дракон неожиданно наклонил ей голову, убрал в сторону волосы, легко провёл пальцем по зудящей царапине.

— Наверное, тогда с тебя и сорвали карту, — задумчиво протянул он.

— Это очень плохо? — с тревогой смотря на Дракона, спросила Люси.