========== Часть I. Глава 1. Авария ==========
Музыка отбойным молотком била по барабанным перепонкам, не позволяя расслышать ничего, кроме низких, тяжёлых басов. Мигающая подсветка слепила глаза до болезненной рези даже сквозь ладонь. Воздух был наполнен сладковато-приторной смесью запахов: спиртное, сигаретный дым, возбуждение полуголых тел — всё это, наложившись одно на другое, оседало в носоглотке, вызывая головокружение и тошноту. Люси, решительно отставив на низкий столик стакан с ядовито-зелёным напитком, который медленно цедила уже почти час, поднялась и начала протискиваться к выходу, брезгливо отстраняясь от случайно прижимавшихся к ней плотнее, чем другие, гостей. Уже почти у самой двери её неожиданно схватили за руку и дёрнули обратно в толпу, тут же по-хозяйски облапав ягодицы.
— Ну, куда же ты? — жарко шепнули на ухо, обдавая пропитанным алкоголем дыханием. — Вечер только начался.
— Рен… — выдохнула Люси, без труда опознав своего кавалера.
— Да, крошка, — молодой человек прижался к ней сильнее, забираясь под кофту и начиная поглаживать чувствительную кожу спины холодными, чуть подрагивающими пальцами.
— Не называй меня так, — обречённость в девичьем голосе сменилась раздражением, уже привычным и потому не стоящим внимания. Рен, словно не замечая упёршихся ему в грудь ладоней, продолжал свои действия, присовокупив к ним облизывание ушной раковины девушки. — Перестань! — дёрнув головой, чтобы уйти от неприятной ласки, Люси задержала дыхание и торопливо потёрлась ухом о плечо, стремясь стереть с кожи чужую слюну.
— Я так соскучился, крошка, — засопел ей в шею парень. — Ты же не оставишь меня сегодня без сладкого? — потёршийся о бедро возбуждённый член «мягко» намекнул, о каком десерте её просят.
— Не здесь, — девушка, развернувшись, всё же смогла покинуть комнату, но в тёмном коридоре её снова сгребли в охапку и куда-то потащили. Не успела она возмутиться, как под ней скрипнула кровать, оповестив, что они оказались в гостевых апартаментах. Рен тут же полез ей под юбку, задышал рвано, чертыхаясь, дёргал одежду. Люси не сопротивлялась, хотя в слова «не здесь» она вкладывала совсем другой смысл. Однако покорно позволяла раздевать себя, решив, что легче отдаться, чем объяснять, почему она не хочет сейчас заниматься сексом, а потом вымаливать прощение у обиженного в лучших чувствах парня. Через несколько минут всё кончится, и можно будет уехать домой, принять горячую ванну и лечь спать. День сегодня выдался отвратительный: внеплановый тест по одной из её нелюбимых дисциплин, неприятный разговор с родителями, проколотое колесо и заблокированная банковская карточка. А к вечеру к этому добавилась головная боль. Лучше было, наверное, остаться дома, но Люси позволила Рену уговорить себя пойти на вечеринку, организованную кем-то из потока, надеясь, что это поднимет ей настроение. То почему-то улучшаться отказывалось, скатившись ещё ниже. Поэтому пьяные домогательства молодого человека не вызывали ничего, кроме желания, чтобы Рен не надумал устроить из быстрого перепихона нечто более грандиозное. С него станется — после пары стаканов он превращался в нечто непредсказуемое, и Люси ещё ни разу не удавалось угадать, чего от него ожидать.
Они были знакомы около полугода. Случайная встреча на парковке перед супермаркетом, подкреплённая парой тяжёлых пакетов и любезно придержанной дверью, переросла сначала в ненавязчивое ухаживание, а затем, когда Люси исполнилось восемнадцать, в более тесное общение. Рен Акацки, смуглый Аполлон с томным взглядом тёмно-карих, почти чёрных глаз, быстро и легко вошёл в её жизнь, получив на свои действия негласное одобрение родителей девушки. Не то чтобы мистер и миссис Хартфилии спали и видели этого молодого человека своим зятем, но изящные манеры (которые, впрочем, достаточно быстро исчезали, стоило только Рену покинуть их дом) и честолюбивые планы на будущее вкупе с немаленьким состоянием четы Акацки, делали этот брак вполне возможным. Люси же принимала их отношения хоть и без особого энтузиазма, но вполне спокойно — она пока не строила планов на будущее, не мечтала о собственной семье, просто текла по течению, безвольно ожидая, когда её прибьёт к какому-нибудь берегу, тем самым решив за неё её же судьбу. Иногда Рен вызывал в душе достаточно тёплые чувства, иногда — как сейчас — раздражение пополам с брезгливостью, но она не гнала его, терпеливо снося закидоны Акацки любой степени тяжести.
Рен, отстранившись, дёрнул молнию на джинсах, но бегунок, направляемый неуверенной рукой, прихватил ткань и застрял. Эта ситуация неожиданно развеселила Акацки — откинувшись на спину, он затрясся в приступе беззвучного хохота, раскинув руки в стороны и вперив в потолок горящий, расфокусированный взгляд.
— Что с тобой? — Люси, приподнявшись на локтях, попыталась при тусклом свете единственной включённой в комнате лампы рассмотреть его лицо. — Рен? — она потрясла парня за плечо и невольно отшатнулась, услышав громкое прысканье. — Господи, да ты обкурился!
— Всего один косячок, крошка, — «успокоил» её молодой человек. — Чисто чтобы расслабиться.
— Кажется, ты перестарался, — поморщилась Люси.
— Ой, не зуди, — скорчил унылую гримасу Рен. — Терпеть не могу, когда ты такая. Лучше иди сюда, — он перетащил девушку на себя, усадил сверху и, поёрзав, поддал бёдрами вверх: — Давай, крошка, сегодня твоя очередь держать активную позицию. А я подержусь за кое-что другое, — Акацки, гаденько ухмыльнувшись, ухватился за обнажённую грудь Люси и помял её пальцами. — Класс! Можно побибикать, — эти слова вызвали у него новый приступ смеха. А вот его «игрушка», наоборот, потеряла последние крохи терпения.
— Хватит! — Люси, хлопнув парня по рукам, слезла с него и потянулась за своей одеждой. — Я не буду с тобой заниматься любовью, когда ты в таком состоянии. Это мерзко.
— Пф-ф… «Ме-ерзко», — передразнил её Рен. — А отсасывать мне в машине тебе было не мерзко?
— Что-о?.. — все слова вдруг словно закончились, оставив в голове звенящую, горькую пустоту. — Да… да я никогда…
— Что, ни разу? — уточнил Акацки. — Значит, это была не ты, — он философски пожал плечами и вновь уставился в потолок, считая разговор законченным.
Люси, закусив дрожащую губу, молча смотрела на него. Рен изменил ей и, возможно, не один раз, но совершенно этого не стыдился. Она не знала, чего ей в этот момент хотелось больше: наброситься на своего (своего ли ещё?) парня и поколотить его от души или как можно быстрее покинуть это пропахшее развратом место, забиться куда-нибудь в уголок и дать волю слезам. И пусть отношения между ними складывались далеко не идеально, Люси всё равно было больно. Вряд ли Рен завтра вспомнит об этом разговоре, она же точно не собиралась делать вид, что ничего не было, и непременно потребует если не извинений (как будто через силу промямленное «Прости» может устранить факт измены и загладить вину), то объяснений. Даже если ей будет неприятно узнать правду. Лучше перетерпеть нелицеприятный разговор, чем всю жизнь считать себя дурой. Что же касается прощения… Люси не была уверена, сможет ли дать Акацки ещё один шанс — об этом сейчас не хотелось даже думать. Как и видеть его. Может быть, через неделю, а то и позже, когда она немного успокоится и найдёт в себе силы не только выслушать Рена, но и посмотреть на эту ситуацию непредвзято, со стороны. В данный же момент ей хотелось просто побыть одной. Но для этого надо для начала одеться, а потом уйти — молча, никому ничего не объясняя.
Люси поспешно надела трусики, даже не разобрав толком, на ту ли сторону, и собиралась заняться верхней частью гардероба, когда покрывало в изголовье кровати зашевелилось и отползло в сторону, явив этому миру заспанную, помятую физиономию. Окинув парочку печальным взглядом, внезапно появившийся третий участник их реалити-шоу «Испорть вечер по-крупному» меланхолично поинтересовался:
— Так вы че, трахаться не будете, что ли?
Хартфилия повторно за сегодняшний вечер потеряла дар речи. Единственное, что она сделала (чисто инстинктивно, даже не отдавая себе отчёта) — прикрыла обнажённую грудь кофточкой, продолжая во все глаза смотреть на нарушителя их с Реном тет-а-тета. Акацки, видимо, тоже заинтересовался его личностью, потому что, приподнявшись на локтях, окинул незнакомца расфокусированным взглядом и неожиданно радостно воскликнул:
