— Как хочешь, — безразлично пожал плечами мужчина и повернулся к ней спиной, намереваясь продолжить свой путь. Внутри мгновенно всё всколыхнулось от отчаяния и страха, перед глазами встали бледные, осунувшиеся лица родителей — такими она видела их на суде, губы едва слышно прошептали:
— Я согласна…
Незнакомец остановился, сбросил на пол рюкзак, подпёр спиной стену. Люси с ужасом поняла, что он не собирается ей ни в чём помогать. Пришлось подойти самой, опуститься на колени, дрожащими пальцами расстёгивать крохотные пуговицы на ширинке, приспускать бельё, доставать уже наливающуюся возбуждением чужую плоть… Она старалась не думать о том, что делает: это был первый в её жизни минет, даже Рену не перепадало подобной ласки — Люси не отличалась излишней брезгливостью, но в этом плане перебороть себя не могла. Впрочем, Акацки тоже не радовал её разнообразием в постели. А сейчас она удовлетворяет ртом человека, которого видит второй раз в жизни, почти сразу после того, как он… Пришлось на мгновение прерваться, чтобы сделать несколько быстрых вдохов, загоняя противный горький комок обратно. Её не торопили, странным образом практически не реагируя на совершаемые действия, и Люси, закрыв глаза, почти сумела абстрагироваться от происходящего.
Реальность вернулась с терпким солоноватым привкусом на языке. Ещё не совсем понимая, что случилось, чисто инстинктивно, чтобы не захлебнуться, она проглотила вязкую субстанцию, но в следующее мгновение, отшатнувшись, склонилась над полом, освобождая желудок — организм отказался принимать неприятную жидкость. Когда рвотные спазмы прекратились, Люси почувствовала, как её не слишком любезно схватили за плечи и оттащили куда-то в сторону, почти насильно вложили в руку бутылку с водой, приказали не терпящим возражения тоном:
— Умойся, прополощи рот и отпей пару глотков.
Едва она закончила, тут же поинтересовались:
— Когда ты ела в последний раз?
— Не знаю, — слова давались пока с трудом, собраться с мыслями было ещё труднее. — В тюрьме попала на завтрак, а потом меня похитили Вестники… Сколько хожу по Лабиринту, не знаю…
Незнакомец никак не отреагировал на её рассказ, возможно, просто принял его за голодный бред, потому что бутылку довольно быстро заменили на брикет в шуршащей упаковке:
— Ешь медленно, маленькими порциями.
Люси развернула плитку: шоколад. Осторожно откусила кусочек, с удовольствием ощущая, как он тает во рту. Поспешила сглотнуть сладкую слюну и закашлялась.
— Я же сказал — медленно, — сердито цыкнул на неё спутник и, подхватив подмышки, поставил на ноги. — На ходу жевать будешь.
Она не стала возражать, хотя противная слабость так и не прошла. Впрочем, довольно скоро от неё не осталось и следа — шоколад сделал своё дело, подзарядив энергией. Люси съела почти треть плитки, остальное бережно завернув обратно: не известно, перепадёт ли за время пути на её долю ещё хоть немного еды, поэтому следует особенно бережно расходовать то, что у неё уже было.
Незнакомец бодро и уверенно шёл впереди, словно точно знал, куда именно нужно идти. В отличие от своей попутчицы, он не нырял в многочисленные боковые ответвления. Люси не сразу заметила у него в руках свёрнутый в несколько раз листок бумаги, с которым мужчина периодически сверялся. Она не стала его ни о чём спрашивать, и так догадавшись — это была карта. В её рюкзаке тоже, скорее всего, лежала такая же. Пожалуй, тогда, приземлившись в лужу, Хартфилия повела себя опрометчиво, не попытавшись найти потерянные при падении вещи. Но сейчас сожалеть об этом было глупо, да и кто сказал, что она смогла бы воспользоваться исчерченным непонятными знаками листом — читать карты Люси не умела, так что с вероятностью сто процентов блуждала бы по Лабиринту точно так же, как и без этого клочка бумаги.
Привал начальник их импровизированного отряда устроил неожиданно — просто остановился, не сказав ни слова, снял рюкзак и со всем возможным комфортом стал устраиваться на полу: сделав пару глотков из бутылки, ослабил шнуровку на берцах и ремень на поясе, откинулся спиной на стену, прикрыл глаза. И только тогда — то ли посоветовал, то ли приказал:
— Сядь и отдохни, а лучше поспи. Путь ещё долгий. Тащить тебя на себе я не собираюсь, — и, приоткрыв один глаз, усмехнулся: — Спи. Не уйду я.
— Почему? — невольно поинтересовалась Люси, почти копируя его позу.
— У тебя моя шоколадка, — ответил незнакомец. Хартфилия невольно сильнее сжала в ладони столь щедро выданный ей паёк, не зная, как расценить эти слова: что это, шутка? Или её потом заставят вернуть чужую собственность? Хотелось всё же надеяться на наличие у спутника чувства юмора, но она пока слишком плохо его знала, чтобы делать какие-то выводы, хотя инцидент с «оплатой» навевал не слишком весёлые мысли. Пару минут понаблюдав за мирно спящим мужчиной, Люси решила не бежать впереди паровоза и разбираться с проблемами по мере их поступления, а вскоре усталость взяла своё, заставив и её провалиться в сон.
========== Глава 5. Первая жертва ==========
Люси проснулась оттого, что кто-то настойчиво тряс её за плечо. Отяжелевшие веки категорически не хотели подниматься, однако будивший, очевидно, главной целью себе поставил добиться её внимания любой ценой, снова и снова предпринимая попытки вернуть некую сонную леди в реальный мир.
— Эй, просыпайся! — раздражённо прикрикнули на неё. — Навязалась на мою голову…
Почти героическим усилием Люси разлепила-таки глаза, несколько раз моргнула, пытаясь сфокусировать зрение на рядом присевшей на корточки фигуре.
— Сколько я спала? — язык ворочался с трудом, в рот словно песка насыпали: сухо, шершаво, противно.
— Полчаса, — мужчина отпустил её плечо, но отходить почему-то не спешил, смотря с таким выражением, словно ожидая обещанный на Рождество подарок. Ещё и руку протянул ладонью вверх.
— Что? — решила уточнить Люси.
— Шоколад, — лаконично ответил бывший добрый самаритянин. Хартфилия, подавив вздох, отдала ему сладкую плитку: она надеялась, что этого всё же не случится.
Между тем мужчина вернулся к своему рюкзаку, по пути забросив в рот кусок шоколадки, отпил немного воды и подал Люси знак, что пора выдвигаться, даже не подумав предложить спутнице утолить голод и жажду. Хартфилия не стала делать ему замечания по этому поводу: не в её положении высказывать какие-то претензии, не прогоняет и то ладно, хотя с трудом представляла, как сможет без еды и воды долго плутать по этому проклятому Лабиринту.
А тут обозначилась ещё одна проблема, настоятельно требующая к себе внимания. Они шли уже довольно долго, но Люси не сразу решилась обратиться к Дракону (так она мысленно окрестила попутчика, вспомнив знак на его колбе). Только когда сил терпеть почти не осталось, Хартфилия несмело окликнула идущего впереди мужчину:
— Простите, мы не могли бы остановиться?
— До следующего привала ещё час, — откликнулся он, не оборачиваясь. — Я не собираюсь из-за тебя менять график.
— Но мне… очень надо… — почти прошептала Люси под испепеляющим взглядом Дракона — тот, услышав робкие попытки возражать ему, резко остановившись, повернулся к ней.
— Мы не на увеселительной прогулке, — зашипел он ей в лицо. — Здесь нужно беречь каждую минуту, иначе сдохнешь. Если тебе всё равно, то я на тот свет не тороплюсь, — не дождавшись ответа, Дракон махнул рукой: — Давай уж, но это в первый и последний раз — учись всё делать во время остановок, — а заметив, что девушка мнётся, рявкнул: — Шевелись!
— Я не могу так! — глотая слёзы стыда, воскликнула Люси. — У вас на виду…
Мужчина не дал ей договорить: натурально зарычав, схватил за плечо и потащил по коридору, довольно грубо втолкнув в ближайшее ответвление:
— Туалет к вашим услугам, мадемуазель!
Едва дождавшись, пока она сделает все свои дела, он развернулся и быстро пошёл вперёд, так, что Люси приходилось почти бежать за ним. Поэтому вполне ожидаемо врезалась в него, когда Дракон внезапно остановился. Мужчина, покосившись на неё через плечо, брезгливо поморщился и поспешно отстранился — он вообще старался держаться как можно дальше, будто она была прокажённой. Люси списывала это на то, что её попутчик был не очень рад навязанной ему компании, и пыталась, дабы не злить его ещё больше, тоже соблюдать определённую дистанцию. Извинившись, она отступила назад; Дракон, передёрнув плечами, милостиво разрешил сделать привал.
