— Рир… тебе надо увидеть самой…
Да чтоб им…
— Сейчас гляну. Где?
— Столовая.
Поблагодарив пилота, я встала и, чуть покачиваясь от усталости, поплелась в столовую. Вал эмоций нарастал, окрашиваясь занятными подробностями. К моменту, когда я зашла в искомое помещение, атмосфера там была предгрозовая.
Двери без единого звука распахнулись. Я зашла в столовую, успев услышать окончание фразы:
— …знает, чем вы там занимаетесь.
О как занятно… Меня заметили практически мгновенно. Народ заткнулся, а я обозрела эту композицию: взбешенный Гаррус, чья рука подрагивала в опасной близости от пистолета, который он с недавних пор всегда носил с собой, и группа из семи парней из операторов навигационного и сенсорного комплекса. Осью ярости турианца был Эддисон Чейз.
— Что. Здесь. Происходит? — размеренно, печатая каждое слово спросила я.
Минута молчания. Гаррус пытается успокоиться, хотя пальцы все ближе и ближе к рукояти.
— Гаррус, убери руку от пистолета. — парень вздрогнул, но руку убрал. — Я знаю, что ты успеешь их перестрелять раньше, чем они из ступора выйдут. Но это — мой экипаж… — турианец вздрогнул, а люди расслабились, — и дрессировать их буду я. — вот теперь напряглись парни, а турианец хмыкнул. — Раз уж в Академии их ничему не научили.
Угрозу в моем голосе не услышал бы только глухой. Гаррус согласно кивнул, скрестил руки на груди, всем видом показывая, что он умывает руки. Вот и прелестно.
— Я спрашиваю последний раз. Что. Здесь. Произошло?
— Капитан, мы не сошлись во мнении с вашим… бойцом. — сообщил мне Чейз, очень выразительно выделив "бойцом" донельзя похабным голосом.
Я приподняла бровь. Сволочь мелкотравчатая…
— Вот как? И в каком же мнении вы не сошлись со Спектром Совета Гаррусом Вакарианом?
О, это с чего такие эмоции? Не знали, мальчики? Конечно, не знали! Сюрприз, правда? Гаррус рычаще фыркнул.
— Спектр Совета? — переспросил высокий мужчина, весь конфликт наблюдавший за происходящим из-за стола у раздачи. Такс Карлтон, если меня не подводит склероз.
— Неожиданно, не так ли? — от моего доброго взгляда парни отшатнулись. — Не заставляйте меня повторять вопрос и отвечайте развернуто, иначе я узнаю ответ у Джокера. И я его получу, не так ли?
— Несомненно, капитан! — тут же отозвался Джефф.
— Я вас предельно внимательно слушаю.
— Мы… усомнились… в… — парень сглотнул, но пересказать мне сплетню так и не смог.
Я перехватила яростный взгляд голубых глаз, легко считывая яркое последнее воспоминание, и от злобы у меня перехватило дыхание. Так значит? Как удивительны дела, которыми можно заниматься под многострадальным вездеходом…
— Джокер, сделай запись дальнейшего разговора.
— Да, капитан.
Я перевела взгляд на резко сбледнувших людей.
— Вас предупредили, к кому вы поступаете в распоряжение вместе с этим кораблем? — бесстрастно задала вопрос я, чувствуя, как подрагивают пальцы, а кончики покалывает от концентрирующейся на них энергии.
В ответ — синхронные кивки.
— Отвечайте!
— Да, мэм.
— Что значит "Да, мэм"? Вы не в состоянии ответить на простой вопрос?
— Вам, Спектр Шепард. — синхронно гаркнули в семь глоток.
Как мило… Лучше бы они с тем же энтузиазмом работой занимались, а не травили мне нервы.
— Вы знаете, кто такие Спектры?
— Оперативники Специального Корпуса Тактической Разведки, мэм!
— Вы знаете, какими правами мы наделены?
— Неограниченными, мэм!
— Вы знаете, какие задачи решают Спектры Совета?
— Задачи, угрожающие миру и стабильности в Галактике, мэм!
— Прекрасно… Хоть что-то в ваши головы вбили при инструктаже. — я хмыкнула, пристально рассматривая семерых идиотов. — На борту "Нормандии" находятся ТРИ действующих Спектра Совета, выполняющих одно и то же задание. Любой здравомыслящий разумный, пользующийся головой по назначению, мог бы догадаться, что это задание обладает КРАЙНЕ высоким приоритетом, раз уж на него отправили не одного Спектра, как обычно, а троих.
Люди переглянулись.
— И вы, зная это, сознательно нарушаете мои приказы, саботируете нашу миссию и своими действиями отвлекаете меня от утомительной, изматывающей и крайне кропотливой работы из-за грязных сплетен, провоцируя конфликты с моими коллегами и бойцами моей группы? Вы ставите под угрозу выполнение нашего задания.
Эти недоумки покосились на мое осунувшееся лицо и залегшие под глазами круги и… полыхнули откровенным страхом.
— Простите, мэм… Мы не знали.
— Вы не должны были знать. — температура моего голоса стремительно приближалась к космической. — Вы должны молча выполнять свою работу на борту этого корабля и не мешать нам работать!
В ответ — понимание, страх, близкий к панике. И ни тени раскаяния. Как мило…
— Я вас предупреждала, какие будут последствия, если я услышу еще хоть одну досужую сплетню или провокацию расового конфликта?
— Да, мэм!
— Я вас предупреждала не задирать моих коллег и бойцов спецгруппы?
— Да, мэм!
— Прекрасно, что вы все всё знали. Я вас предупреждала, какое будет наказание для тех, кто не внемлет моим предупреждениям?
— Да, мэм…
А вот теперь на их рожах появилось полное осознание и понимание ситуации. И — страх. Нет, не так. Ужас. Не верили? И совершенно… зря.
Перехватить контроль над семью разумными мне не составило ни труда, ни хлопот. Блокировав голосовые связки, я молча вышла из столовой, а за мной, судорожно перебирая ногами и фонтанируя паникой потянулись подергивающиеся тела. На такой накал эмоций вышел Найлус, с интересом наблюдая за экзекуцией. Наблюдали с интересом все: члены экипажа, старпом, Джокер. Проходя мимо открывшего было рот Прессли я заткнула его одним взглядом. Видать, лицо у меня было выразительным, так как ни единого звука не раздалось.
Первая дверь шлюзовой камеры с едва слышным шипением отошла. Я втолкнула семь идиотов. Створка скользнула на место.
— Джокер, начать процесс разгерметизации шлюзовой камеры по протоколу Е-189.
— Капитан? — переспросил пилот, все еще не в состоянии поверить в отданный приказ.
— Не заставляй меня повторять.
— Да… капитан.
Люди в шоке смотрели за процессом разгерметизации по заданному мною протоколу. Процессом медленным, превосходно действующим на нервы. Протокол Е-189 подразумевал откачивание воздуха, открытие внешней створки шлюзовой камеры и выдувание содержимого. Занимает примерно секунд двадцать, если открыть внешнюю створку. Если не открывать, воздух просто стравливается. Последний вариант используется, когда корабль идет в перегоне между реле, когда нарушать целостность корпуса не рекомендуется. Вот как сейчас.
Я отпустила контроль над семерыми людьми, но массивная створка полностью глушила звуки. Зато камера в шлюзовом отсеке позволила всем желающим наблюдать, как стравливается воздух, как начинают задыхаться паникующие люди, и как они безжизненно оседают на металл пола.
— Джокер. Прервать протокол. Открыть внутренний шлюз.
— Да, капитан. — облегченно вздохнул пилот.
Зря радуешься. Технически они мертвы. Если Карин не откачает — умрут окончательно, а времени не так много. Я обвела взглядом оцепеневших разумных и холодно пояснила:
— В следующий раз протокол прерван не будет.
Осмотрев притихших людей и неподвижные тела, которые уже доставали из шлюза, я развернулась и ушла в лазарет. Надеюсь, это предупреждение поймут правильно, иначе в следующий раз я действительно не остановлю процедуру разгерметизации. И произойдет она куда быстрее и без лишних спецэффектов по стандартному протоколу, где створки открываются практически мгновенно, и все лишнее из шлюзовой камеры на перепаде давления выметается в космос.
Когда я вернулась в лазарет, Карин уже колдовала над телами идиотов.
— Ты добавляешь мне работы. — с легким оттенком неудовольствия произнесла она.
