— Действительно, подобные мысли меня посещали. — признала Лиара. — Но я не нашла иного ответа, кроме как особый прочный сплав.

— Ответ прост как линейка. Цитадель построили Жнецы. Миллионы лет назад. Ретрансляторы — это ловушка. Жнецы раз за разом восстанавливают станцию и строят масс-ретрансляторы в системах с неразвитыми цивилизациями, дабы следующее поколение гарантировано получило новые игрушки ДО того, как смогут создать собственный, уникальный способ межзвездных перемещений. Мы тоже нашли их, и сами того не понимая попали в заботливо выкопанную колею развития.

— Почему вы уверены, что нас тоже уничтожат?

— А почему не должны? Чем мы отличаемся от тех же протеан или инусаннон?

— Инусаннон? Кто это?

— Предшественники протеан. Предваряя ваш вопрос, я знаю только название да видела пару раз каменную статую. Хотите, могу вам ее нарисовать.

— Буду признательна. Что вы можете про них рассказать?

— Про инусаннон в маяке ничего толком нет: название, видение статуи в джунглях, да информация, что их перебили за семьдесят тысяч лет до протеан. Пример повторения Цикла Жатвы.

— В этом есть логика. Но… у вас есть какие-то доказательства?

— Кроме Жнеца, на наших глазах улетевшего с Иден Прайм? Нет.

Лиара резко остановилась, словно врезалась в невидимую стену, и теперь стояла, молча хватая ртом воздух. Кайден и Эшли переглянулись.

— Простите… ЧТО?

— На наших глазах с космопорта Иден Прайм улетел Жнец.

Подняв голову к потолку, я довольно громко сказала:

— Джефф, дай на терминал картинку с моей камеры.

— Один момент, капитан.

Развернулся голографический экран. Секунд двадцать мы созерцали помехи, пока Джокер искал нужную запись и выводил ее на экран, а потом во всей красе появился он: Властелин Назара, стартующий в феерии красных молний под вой-рокот и исчезающий в кровавом закатном небе.

— Вот это — Жнец.

— Но если Жнец уже здесь… — Лиара неопределенно взмахнула рукой. — То почему он не напал?

— Я подозреваю, что он ВСЕГДА был здесь, присматривая за нами и ожидая того часа, когда следует отправить Зов своим сородичам и начать Жатву. Своего рода надсмотрщик. Больше вызывает опасение его активность. И то, что он смог подмять под себя Спектра, заставив искать для него Канал. Видимо по каким-то причинам Жнец не может найти его сам. Или накладки какие стряслись.

— Думаешь, Канал находится на Цитадели? — спросил Найлус, заработав подозрительный взгляд Лиары.

— Скорее всего да. Но важность Цитадели в другом.

— В чем?

— А вот это предстоит выяснить. Через восемь суток мы вернемся на Цитадель. А пока — отдыхайте. Тали, проводи доктора Лиару в вашу каюту.

Кварианка согласно кивнула.

— Рир, надо поговорить. — Найлус встал, жестом пригласив следовать за собой.

Я кивнула и вышла вслед за коллегой. Когда дверь уже закрывалась, до меня донесся вопрос Лиары:

— Простите, а кто такой Найлус Крайк?

И ответ Эшли:

— Спектр.

Под тихое ойканье Лиары дверь захлопнулась, отрезая все звуки. Найлус фыркнул.

Зайдя в свою каюту, турианец дождался, пока двери захлопнуться и активировал пирамидку забавного устройства, отрубающего любую возможность подслушать или подсмотреть, что делается в зоне покрытия. Любопытство Джеффа ему уже хорошо известно, как и его возможности.

— Что случилось?

— Ты мне скажи. — Найлус осторожно сел, непроизвольно зарычав от резкой боли.

— Рана болит?

— Разбередил немного. — Спектр откинулся на спинку кресла.

— Ты ведь понимаешь, что если я скажу об этом доктору Карин, то из лазарета ты не выйдешь до полного выздоровления? — с каким-то изуверским интересом просила я.

— А ты скажешь? — Найлус вопросительно склонил голову набок.

— А надо?

Тихий смешок.

— Нет.

— Надеюсь. — по руке прошло легкое золотистое свечение. — До Цитадели никаких нагрузок не планируется, так что будет тебе ускоренный курс лечения.

— Какие последствия?

— Никаких.

— Для тебя. — уточнил турианец.

— Слабость и вялость, если много откачаю. Если переборщить, то… — я неопределенно махнула рукой.

Зеленые глаза сузились.

— Ты же понимаешь, что если я скажу об этом доктору Карин… — цитируя меня промурчал Найлус с едва заметной усмешкой.

— А ты скажешь?

— А надо?

Я тихо рассмеялась.

С Найлусом было удивительно легко общаться. Благо хоть официоз с него осыпался за пару дней, и турианец быстро перешел на неформальное общение, сбрасывая маску Спектра. Никаких подводных камней, скрытого смысла, нагромождения бесполезных словестных кружев, прячущих неприглядные смыслы. Чистый и открытый разговор, честные слова, которые не надо разбирать буквально по звукам, пытаясь уловить скрытый смысл. Мощный ум не требовал пояснения очевидного, достаточно просто сообщить факт, чтобы зеленоглазый турианец сам выстроил верную цепочку событий и оценил перспективы. Его не трогала моя циничность и некоторая бездушность, развившаяся за долгие жизни и лицезрение чужих смертей. Мне это нравилось. Не так легко найти собеседника, который верит на слово, просто потому, что однажды решил довериться. Или это особенность турианцев как расы? Кто знает?

Турианец молчал, с едва заметным интересом за мной наблюдая. Так смотрит дикий кот на окружающий его мир: со спокойным любопытством, оценивая каждую мелочь.

— Нет, не надо. Я знаю свои возможности.

Найлус послушно откинулся на спинку кресла, позволяя мне подойти и осмотреть рану. Синяя кровь пятнами проступила на эластичном бинте, чуть блестя в ярком белом свете.

— Видимо, разбередил ты ее далеко не немного.

Найлус пожал плечами.

— Когда знаешь, что выжил лишь чудом, смотришь на такое спокойно. — турианец чуть дернул мандибулами. — Странное ощущение.

— Знать, что ты должен быть мертв?

Турианец кивнул. Я достала нож и легко вспорола бинты, обнажая начавшую подживать рану. Выглядела она… плохо. Переломанный и искореженный хитин на груди, отечные синеватые края раны, бугры швов, фиолетово-зеленые кровоподтеки, обнаженные мышцы, едва прикрытые синей полопавшейся коркой подсохшей крови, содранной вместе с бинтами. И эта жуть — на всю грудь.

Ладонь осветилась неравномерным золотым свечением, тонкими полосами света стекающие с моих пальцев. Концентрированная жизненная энергия. Я поднесла руку, практически касаясь пальцами маслянисто блестящей свежей крови, наблюдая, как потянулись нити энергии, вливаясь во вздрогнувшего турианца.

— Щекочет?

— Изнутри.

— Так и должно быть.

Визуальный эффект появился не сразу, но — появился. Рана подсыхала, затягиваясь нежной кожицей, проявились очертания новых пластин хитина. Кровь свернулась и отваливалась пластами. Заживление шло стремительно, а я чувствовала, как столь же стремительно исчезают силы.

— На мой взгляд — достаточно.

Спокойный, слегка урчащий голос припечатал неожиданно жестко. Я отвела руку и прервала подачу энергии.

— И правда. Еще раза три и будешь полностью здоров. Повторим дня через два.

Найлус кивнул, чуть поднялся, опираясь спиной о спинку.

— Рир, что ты знаешь о Канале?

— Это что-то вроде одностороннего черного хода на Цитадель. Попасть на станцию можно через ретранслятор, созданный протеанами, с планеты Илос. Канал на Цитадели — это монумент-ретранслятор в Президиуме.

— Он рабочий?

— Вполне. Но куда ведет — понятия не имею. Но не на Илос. Возможно, у него есть еще какие-то неизвестные мне функции, все же, его строили Жнецы. Да и Сарен явно не спроста ищет. Не верю я, что Властелин Назара стал страдать склерозом на старости лет, и забыл, где они построили Канал. Попасть на Цитадель — для Спектра не проблема. Видимо, им нужен Канал именно на Илосе.

— Где этот Илос находится?

— Система Пространство Пангеи. ОЧЕНЬ далеко отсюда. Попасть можно через особый мю-ретранслятор, болтающийся где-то в туманности в Системах Терминуса. Но где точно — не знаю. Там была какая-то мутная история, из-за чего этот ретранслятор сорвало с орбиты и куда-то сдвинуло.