Вот засранец!

Сарен усмехнулся, легко считав мои мысли.

— Я прежде всего менталист и циничный перерожденец, Сарен, а уже потом — женщина. Я, как и ты, предпочитаю использовать голову по назначению. И мой выбор не является спонтанным или простой верой в лучшее. Как и твой. — я запрокинула голову, прикрыла глаза. — Ты сделал все возможное, чтобы не оставить ни тени иллюзии относительно своей персоны. Даже воспоминаниями поделился. — я качнула головой. — Неужели ты думаешь, что у мастера-менталиста может возникнуть действительно сильное чувство без его на то позволения? Я люблю только того, кого я разрешаю себе любить. Позволив тебе завершить импринтинг, я автоматически сняла на тебя запреты.

— Не можешь не любить свое?

— Именно так. А ты — один из тех, кого я считаю своим.

Я улыбнулась, ощутив, как он вздрогнул. Вот такой я занятный зверек. Я сама решаю, какие эмоции я могу позволить себе испытывать. Менталистика дает полный контроль над собственными чувствами. Другое дело, что я планку этого контроля подняла только для одного-единственного чувства. После пары очень болезненных событий, я убрала любую возможность возникновения спонтанной влюбленности. Без моего осознанного разрешения ни одно существо не сможет занять место в моей душе.

— Чистый расчет?

— А ты думал, ты единственный, кто держит свои эмоции и чувства в кулаке?

— Видать, у меня это получается хуже.

— Что не мешает тебе принимать решения, основываясь на жестком и хладнокровном расчете. — хмыкнула я. — Как бы ни хотелось сделать иначе.

— В этот раз я сделал так, как мне того хотелось.

— Ты еще скажи, что это твое "хотелось" не совпало с результатами расчета.

Опять этот тихий хриплый вибрирующий смешок. Сарен расслабился, прекрасно поняв суть сказанного: да, я согласна с его решением, и он действительно допущен в мой внутренний круг на тех условиях, какие его устраивают.

Не романтично?

О какой романтике может идти речь в становлении отношений двух циничных и жестоких разумных, один из которых мастер-менталист, а второй — Спектр с ужасающей репутацией и тысячами трупов за спиной? Сперва — только четкое и осознанное решение, никаких сомнений в собственном выборе. А вот потом… потом — совсем другое дело.

— А" тура, что ж ты хочешь. — усмехнулся Гаррус, наматывая длинную багровую прядь на палец. — Значит, ты себе разрешила впустить нас в свою душу? — в его голосе появилось вкрадчивое мурлыканье.

— А ты в этом сомневался?

— Нисколько. — Гаррус ухмыльнулся. — Я все-таки неплохой следователь, а ты не ставила целью скрывать свое отношение к нам.

— И тебя это не смутило?

— Мне это нравится. Знать, что меня выбрали сознательно из-за моих личных качеств, а не под влиянием эмоций или как милую случайность после пьянки.

Справедливо.

Зашелестела уходящая в стену дверь: Найлус вышел из душа, довольный и несколько умиротворенный. Он прекрасно слышал весь наш разговор, "сидя" на ментальном канале и слушая его через меня и Гарруса.

— Какие милые семейные разборки. — хмыкнул он, садясь за кровать и накидывая на влажные плечи сухое полотенце.

— И не говори. Сама умиляюсь.

Мы рассмеялись. Все четверо. Легкое напряжение ушло. Все вопросы решены, нужные ответы даны, точки над всеми возможными буквами расставлены.

— Что тебе нужно для проведения Привязки. — мягко и вкрадчиво спросил Сарен.

— Ваше осознанное желание.

— У тебя оно есть.

Я выпрямилась, развернулась, пристально всматриваясь в безмятежные синие глаза. Ни тени сомнения или колебаний. Железная, непробиваемая уверенность.

— Полагаю, мне не стоит еще раз напоминать о возможных последствиях?

— Не стоит. — ответил мне Гаррус. — У нас была возможность обдумать и обсудить.

— Смею надеяться, нам хватит ума и здравого смысла не довести дело до абсурда. — добавил Найлус.

— Ты предложила нам Вечность и фактическое бессмертие в компании тех, кто стал семьей. Полагаешь, мы откажемся от такого щедрого дара из-за риска окончательно сдохнуть, если нам хватит глупости все это угробить?

— Многие не рискуют.

Сарен покачал головой и спокойно сказал:

— Имрир, я уже устал от одиночества. Страх окружающих вызывает раздражение и злость. Мне надоели краткосрочные связи, о которых я забываю на следующий же день. Мне сорок четыре года, а единственным смыслом моего существования стала работа Спектра. — жесткий смешок. — Полагаешь, я откажусь от возможности что-то изменить? — синие глаза встретили мой взгляд. — Ты сама не хочешь отказываться, хоть и даешь нам возможность выбора. Ты знаешь, о чем я говорю.

— Знаю.

О да… я знаю, о чем он говорит. Знаю, что такое безразличие к собственной жизни и ощущение пустоты и бессмысленности своего существования. Сарен, все же, расчетливая сволочь. Знает, что сказать. Куда надо ударить. И он достаточно жесток, чтобы этот удар нанести ради получения нужного результата.

— Как пожелаете.

Ритуал Привязки Душ не требует ни подготовки, ни внешней атрибутики. Он разработан так, чтобы провести его мог даже умирающий, едва способный соображать от боли разумный. Главное, чтобы у того, кто его проводит, хватило энергии на формирование привязок и силы воли дотянуть до его окончания. У меня энергии достаточно. Более чем достаточно.

Я подняла руки, складывая ладони лодочкой. Энергия концентрировалась медленно, формируя небольшую переливающуюся голубую сферу. Чистая энергия. Не жизненная. Энергия того, что зовется "светом души". Своеобразное излучение, выделяемое аурой и душой.

— Сарен. Дотронься до сферы.

Он молча поднял руку и погрузил когти в сияющую сферу. По телу пробежала щекотка: я получила доступ к его энергосистеме, с его разрешения начиная влиять на ауру. По руке а" тура пробежались едва видимые голубые всполохи, а энергетическая сфера в моих руках сменила оттенок, наливаясь насыщенным ультрамарином.

— Гаррус.

Парень дотронулся до физически ощутимой поверхности и погрузил в бурлящий энергетический сгусток пальцы по первую костяшку. Краткое мгновение на подключение, и сфера вновь посветлела до лазурного цвета, чуть отдавая зеленым.

— Найлус.

Нерос подсел ближе, обнял меня за плечи и только потом погрузил пальцы в сферу. Энергия потемнела, налилась багрянцем. Действительно кровожадная и агрессивная раса.

Теперь — финальный этап. Энергия взбурлила, потемнела до насыщенного фиолетового цвета, показывая, что я — обладатель темной души, а потом потекла по рукам тех, кто до нее дотрагивался, проникая в саму душу, изменяя ее, накладывая свой отпечаток и формируя воистину нерушимые и нерасторжимые связи.

Энергия уже давно растворилась в энергосистеме и ауре, а мы так и сидели, вслушиваясь в очень странные и необычные ощущения. Сумбурные, пока еще не установившиеся и не сформировавшиеся окончательно, но уже дающие понять: ты не один. И никогда уже не будешь один. Я совершенно ясно ощущала присутствие каждого из моих турианцев, четко различая их по едва заметным отличиям восприятия. Я знала где они находятся, чувствуя направление, я знала, в каком они состоянии. И это сейчас, когда еще даже не началась развертка ментальной связи, даруемой привязкой.

— Интересно…

Сарен опустил руку, с каким-то странным выражением разглядывая меня.

— Завтра привязка сформируется окончательно. Вот тогда будет интересно.

Намек был понят правильно. Легкая усталость начала усугубляться сильным оттоком энергии из-за проведенной привязки, и меня начало клонить в сон. Меня уложили, укутали одеялом.

— Спи. — тихо сказал Найлус, легко поглаживая меня по голове.

И я уснула, ощущая на грани сознания тихий разговор по ментальному каналу и быстро крепнущие привязки.

Утром меня разбудила яркая волна злости, тяжелой ненависти и какой-то глухой обреченности. Я резко села, удивленно глядя на напряженного Сарена, сидящего на краю кровати и смотрящего остановившимся взглядом на золотистый интерфейс инструментрона.