— Я не верила, что его можно спасти. — тихо прошептала азари, дотрагиваясь до жестких хитиновых пластин на лице. — Я видела: его уже затронула индокринация. Знала, насколько глубоко в его разум проник Властелин. Вы сделали невозможное, Имрир.

— Это было… сложно.

— Я не буду спрашивать, как вам это удалось.

Я благодарно кивнула.

— Вы к нему хорошо относитесь.

Леди улыбнулась.

— Я знала Сарена еще ребенком, как и его брата, Десоласа. — короткая пауза, тонкие пальчики Леди легко погладили спящего по лбу: нежный, полный заботы жест… начисто лишенный и намека на сексуальный интерес. Так может погладить мать. — В какой-то момент мне стала небезразлична их судьба.

— А потом Десолас погиб.

Бенезия кивнула.

— Вы знаете причину его гибели? Истинную, а не официальную.

— Монолиты Арка. Знаю.

Матриарх вздрогнула, пристально всматриваясь в мое лицо.

— Ваше отношение к Сарену меня… удивило. Без ненависти. Без предубеждения. Без страха.

— За что мне его ненавидеть?

— За ненависть к людям. — видя выражение моей физиономии, Бенезия поправилась: — За его попытку убить Найлуса.

— После которой он трижды сбрасывал контроль, находясь на борту этой твари? — скептически спросила я.

— Не знала.

— Властелин быстро подавлял бунт. — я встретила пристальный взгляд. — Из-за постоянного сопротивления разум Сарена изувечен куда сильнее, чем ваш.

— Целитель Душ. — прошептала азари, пристально всматриваясь в мои глаза. — Кроган не ошибся. — Леди едва заметно улыбнулась. — Благодарю.

И… ушла.

И что это было? Пришла, задала пару ничего особо не значащих вопросов, посмотрела на Сарена и свалила. Или… или ее вопросы были лишь заглавием, опорной точкой, по которой она отследила мою реакцию, мое отношение и планы. Занятная Леди. Опасная. ОЧЕНЬ опасная!

Двери распахнулись и в лазарет буквально влетел Найлус, стремительно пересек короткое помещение и замер, пристально всматриваясь в спящего Сарена.

— Я закончила. — тихо сказала я, легко дотрагиваясь до его плеча. — Он полностью здоров. Еще день-другой на восстановление и укрепление организма и все.

Найлус резко развернулся, опускаясь на колено, сгреб меня в охапку, уткнувшись лбом в ключицу.

— Рир…

— Т-ссс… Ничего не говори! — я опустила руки ему на плечи. — Я тебе обещала, что сделаю все для его спасения.

Подхватив его за руку, я вывела Найлуса из лазарета. Нечего ему сейчас там делать и медитировать над спящим.

По дороге в каюту нам встретилась Лиара. Азари только ободряюще улыбнулась сумрачному турианцу и легонько сжала его плечо.

— Он поправится.

Найлус благодарно кивнул девушке.

Отношение к Сарену за эти дни кардинально изменилось. Леди Бенезия и не думала молчать, с предельной честностью описывая Властелина и его методы воздействия, свои чувства во время контроля и всю мощь ментальных атак. А еще она рассказывала о Сарене и его срывах. В таких выражениях и так подбирая слова, что Рекс до сих пор задумчивый ходит, переваривая новости.

В каюте обнаружился Гаррус: парень вольготно развалился на кровати и что-то читал с датапада. Заметив нас, он подвинулся, давая мне возможность усадить Найлуса и устроиться рядом с ними.

Некоторое время мы молчали. Я просто сидела рядом и гладила Найлуса по голове, а Гаррус пристально всматривался в отстраненное лицо и задумчивые зеленые глаза.

Тихий голос прозвучал внезапно:

— Сарен… мне дорог. Не смотря на то, что он пытался меня убить… — в зеленых глазах промелькнула боль, — подчиняясь приказам Жнеца.

— Я знаю. — я гладила длинный гребень, перебегая пальцами на надбровные щитки, легонько, на грани чувствительности. Найлус прикрыл глаза, чуть слышно выдохнул. — Сейчас он должен набираться сил.

— Тебе удалось невозможное.

— Нет ничего невозможного. — я пересела на край кровати, легко толкнула Найлуса в грудь, вынуждая лечь. Он не стал сопротивляться и послушно завалился на спину. — Твой старший братец физически полностью здоров.

Гаррус удивленно заморгал, переводя непонимающий взгляд с меня на сородича.

— Сарен не мой брат. — тихо возразил Найлус, приподнимаясь на локте.

— Кому ты это пытаешься доказать? — я поцеловала его в нос. — А то я не чувствую твое к нему отношение? То, что он не твой кровный родственник, не мешает тебе считать его братом.

Найлус вздохнул, чуть прикрыл глаза, молча со мной соглашаясь.

— Сколько тебе было, когда он забрал тебя в ученики?

— Девятнадцать. — прошептал он. — Через год я стал Спектром. Мы работали вместе шесть лет одной командой, пока нам не начали давать разные миссии. Последние года я работал один, изредка встречаясь с Сареном на Цитадели. — краткое сожаление. — Если бы я не ушел… возможно, этого бы не случилось.

— Ты же знаешь, ЭТО случилось бы в любом случае.

Зеленые глаза резко сузились.

— Я уже и забыл…

— А зря. — я поймала его взгляд и перешла на ментальную связь. — "Возможно, тебя порадует, что теперь Сарен, как и ты, выпал из интересов реальности. Он — свободен."

— "А Гаррус?"

— "Еще не скоро. За ним надо будет присматривать. Шанс его вытащить появится только после Омеги. Боюсь, он туда попадет, независимо от того, попаду я к "Церберу" или нет… До ключевой точки еще достаточно времени, чтобы подготовиться." — я вздохнула, устало потерла переносицу и сказал уже вслух: — Сейчас меня больше волнует твой названный братец и состояние его разума.

— Насколько все плохо? — тихо спросил Гаррус.

— Как сказать… После Иден Прайм он трижды сбрасывал привязки. И дважды едва не пустил себе пулю в голову от осознания безнадежности положения, благо, Властелин успевал подавить его бунт. Пожалуй, я даже благодарна Назаре за то, что он не дал Сарену вышибить себе мозги. — я встретила пристальный и тяжелый взгляд зеленых глаз. — Вы же не думаете, что тогда, на Вермайре, это была его первая попытка?

Яркие зеленые глаза дали понять — именно так он и думал. Гаррус же только покачал головой, словно получил подтверждение своим выводам.

— Решение было принято осознанно и с хладнокровной расчетливостью, но причины, которые его приводили на грань самоубийства, были разные. После Иден Прайм — осознание сделанного. Сарен уверен, что ты, Найлус, — погиб.

— Что?! — Найлус вздрогнул.

— Меня еще реакция Бенезии удивила. Потом уже я узнала, что Сарен искренне считает, что он убил тебя на Иден Прайм. Слухи о твоем выживании он слышал, но — не верил. Память у него хорошая, а Сарен прекрасно видел, что рана — смертельная.

— Я думал, он знает, что я жив. — растеряно пробормотал Найлус.

— Он — не знает. Воспоминания о твоей смерти вызывали достаточно мощную бурю в его эмоциональной сфере, чтобы он мог сопротивляться контролю. Назара раз за разом подавлял сопротивление и подменял цепочку воспоминаний, но грубая подмена быстро распадалась, что вело к очередному срыву.

Найлус медленно закрыл глаза, подавляя яркую злость и ярость. Сильные пальцы судорожно сжались.

— Это — не прошло без последствий?

— Нет, конечно. Срывы такой мощи всегда оставляют следы. Разум расшатывается. Сарен прекрасно осознавал, что он делал, для кого, и по какой причине. Он знал о контроле, но ничего не мог с ним поделать. Он знал об индокринации, но еще тешил себя ложной надеждой, что еще не попал под нее. Когда же я ткнула его носом в зеркало… он сломался.

Найлус вздрогнул.

— Сломался?

— Да. Сломался, буквально с мясом выдирая из своего разума ментальный канал контроля и щуп-бур, пробивающийся к личности. Чисто технически работы над его разумом — не так много, как может показаться. Я свела ВСЕ оставшиеся закладки за пару часов, но… восстанавливать его личность и разум придется по старинке, разговорами и убеждением.

— Ты хочешь сказать, сейчас его разум чист? — Найлус резко сел, но, получив толчок в грудь, снова лег, приподнявшись на одном локте.