– Кучики-тайчо! – заорал кто-то.

Его окружили со всех сторон, слышался встревоженный гомон.

– Что с вами? – спрашивал кто-то.

Не ответить. Бьякуя отмечал, как постепенно меркнет сознание. Где же Ренджи? Кроме него сейчас никто не спасет. Эти остолопы не решатся прикоснуться к капитану. Они слишком его боятся. А если решатся, то будет уже слишком поздно. Ему нужна помощь, и немедленно. Ренджи, где ты? Помоги!

– Эй, вы чего тут столпились?

Наконец-то! Он как чувствует, когда он нужен, и является вовремя. Может, это и есть признак хорошего лейтенанта, подумал Бьякуя. Но как же он долго в этот раз!

– Тут капитан… – робко сказал кто-то из синигами.

– Чего?

Кто-то схватил Кучики за плечи. Это Ренджи, точно он. Не однажды его хватали эти сильные, грубые лапищи, и всякий раз неизменно выручали. Давай, лейтенант, не медли.

– Тайчо, вы чего это?

Бьякуя обмяк, более не сопротивляясь, рухнул на руки Абараю. Он еще почувствовал, как Ренджи сгреб его в охапку, услышал, как рявкнул на кого-то: «Прочь с дороги!», а дальше не слышал ничего.

Им как-то удалось его растормошить. Бьякуя чувствовал, что вот-вот загнется, все тело сотрясали болезненные спазмы. Унохана крепко держала его запястье, из-за ее плеча выглядывала перепуганная физиономия Ренджи.

– Капитан Кучики, – строго, настойчиво спрашивала Унохана, заглядывая ему в глаза, – что вы делали прямо перед тем, как это случилось?

– Пил чай, – сумел выговорить он.

– Где?

– В своем кабинете.

– Лейтенант Абарай, – Унохана обернулась к Ренджи. – Как можно быстрее мне образец этого чая. Если нет чая – кружку. И проследите, чтобы больше никто туда не заходил.

– Да, Унохана-тайчо! – рявкнул Абарай и моментально исчез из поля зрения.

Бьякуя почувствовал, что снова теряет сознание, но сил сопротивляться у него не было.

Когда Бьякуя в очередной раз открыл глаза, он уже чувствовал себя намного лучше. Боли не было. Слабость была, но не такая, как раньше, когда кажется, что нет сил жить. Немного тошнило, но все же не выворачивало наизнанку. Да и потолок вскоре перестал вращаться.

– Очнулся, наконец, – послышался над ухом неприятный голос.

Бьякуя перевел взгляд. Возле его постели находились капитан Унохана и капитан Куроцучи. Маюри разглядывал лежащего с каким-то нездоровым любопытством.

– Как вы себя чувствуете, капитан Кучики? – Унохана наклонилась над ним.

– Уже лучше, – ответил Бьякуя. Он проверял свое тело, напрягая мышцу за мышцей, с удовлетворением отмечая, что все они слушаются.

– Ну-ка, Кучики, рассказывай подробно, – встрял Маюри. – Это в твоих интересах. Кто тебе готовил этот чай?

– Я сам, – отозвался Бьякуя. Он решил пока честно отвечать на вопросы, поскольку чувствовал, что собственный разум еще не вполне ему подчиняется. Может быть, другие капитаны сейчас лучше знают, что нужно делать.

– Как интересно, – протянул Куроцучи. – А вот эта чашка? Насколько случайно ты ее взял?

– Это моя чашка. Я всегда пью чай из нее. Когда-то их было две, их выбирала еще Хисана. Но потом одна разбилась. Эту я держу в штабе.

– Вот, значит, как. А кто об этом знал?

– Кто угодно мог знать, – Бьякуя слегка пожал плечами. – Я не скрывал этого. Правда, и специально не рассказывал, но все-таки…

– Кто угодно? Это хуже, – огорчился Куроцучи. – В общем, кто-то всерьез решил тебя угробить. Сыпанул изрядную порцию хорошей отравы, причем именно в чашку. Ни в чайнике, ни в заварке нет следов яда. Поскольку чай ты готовил сам, приходится полагать, что яд был подсыпан в чашку заранее. Например, порошок на стенках ты вполне мог не заметить. Ты ведь немного выпил, да?

– Всего один глоток. Меня отвлекли.

– Можешь вынести письменную благодарность тому, кто это сделал, – Маюри захихикал. – Если бы ты выпил всю чашку, даже я не смог бы тебя спасти. Просто не успел бы. Яд великолепный.

Надо же, думал про себя Бьякуя, выходит, меня спасли остолопы из одиннадцатого отряда. Чего только не бывает!

– Ладно, – Куроцучи решительно шагнул к двери. – Вижу, что противоядие подействовало. На умирающего он не похож. Так что я пойду. А тебе, Кучики, рекомендую мыть посуду перед использованием. Кто-то очень на тебя зол.

Некоторое время Бьякуя молча разглядывал потолок. Унохана по привычке пощупала его пульс, заглянула в глаза, проверила реяцу.

– Не понимаю, – сказал Кучики наконец.

– Капитан Сайто тоже знал об этой чашке? – почему-то спросила Унохана.

– Да, я ему говорил. Он заходил ко мне. При чем тут Сайто?

– Да так, – Унохана отвела глаза. – Ничего особенного. Отдыхайте.

Она направилась было к двери, но Бьякуя приподнялся на локте и окликнул ее:

– Капитан Унохана, могу я с вами поговорить?

Бьякуя постарался, чтобы происшествие не получило огласки. Он говорил о случайном отравлении, о намеренном же не знал даже лейтенант.

Когда прозвучал сигнал тревоги, капитан пулей вылетел из-за стола.

– Что-то они зачастили, – проворчал Ренджи с недоумением, удивляясь такой поспешности.

Вдвоем они помчались навстречу врагу. Пустой, вспрыгнувший на одну из крыш прямо по курсу, не казался слишком опасным, но Ренджи помнил свою предыдущую битву. Если прав капитан, и они все стали слабее, им следует быть осторожными.

Капитан, казалось, о всякой осторожности забыл. Он мчался так быстро, что Ренджи начал отставать. Пришлось бы использовать сюнпо, чтобы догнать Кучики, но он не хотел зря тратить силы перед боем. Куда же он так несется? Опять размяться захотелось?

Они прибыли первыми, еще никто из отряда не успел подтянуться. Кучики без прицела, с разбегу предпринял грубейшую лобовую атаку. Да что это с ним, поразился Ренджи. Он никогда прежде не действовал так прямолинейно, даже когда речь шла о столь обычных врагах. Он и лейтенанта не раз отчитывал за такое. А тут…

Ренджи отчетливо видел, как острейший шип вспорол живот капитана. Он даже не пытался защититься от удара. Он как будто вовсе этого не заметил. Его меч развалил надвое маску Пустого, а сам Кучики, завершив прыжок, приземлился на одно колено. И вдруг выронил меч, согнулся, прижал руки к животу и начал заваливаться набок.

Абарай метнулся к нему изо всех сил, успел подхватить. Тело капитана сотрясали конвульсии, глаза закатились, он судорожно хватал ртом воздух, но казалось, что не может сделать ни одного вдоха. Он все еще зажимал ладонями рану на животе.

– Кучики-тайчо! – перепугался Ренджи. Он перевернул капитана на спину, стиснув плечи, вглядываясь в лицо, почти ожидая, что тот сейчас совладает с дыханием, взглянет холодно и скажет, что он в порядке, и незачем паниковать. Но Кучики выгнулся дугой и захрипел, его челюсти судорожно сжались, а губы слегка приоткрылись, обнажая зубы в каком-то кровожадном и одновременно беспомощном оскале. Веки сомкнулись, мышцы обмякли.

– Эй, ты чего? – в панике бормотал Абарай. – Ты что придумал? Совсем спятил? – Он встряхнул капитана за плечи. – Не вздумай умирать, идиот! – заорал он.

Кучики не реагировал на грубость, он вообще больше ни на что не реагировал. Ренджи понял, что больше не слышит его дыхания.

– Черт! – взвыл он, подхватывая капитана на руки и со всех ног бросаясь в госпиталь.

Унохана, как почувствовала, встретила Абарая на пороге больницы. Увидев окровавленное, обмякшее тело у него на руках, его безумные глаза, она без лишних слов указала, куда нужно идти. Велела положить капитана на кровать и тут же выставила лейтенанта из комнаты.

Ренджи прислонился к стене. Его трясло. Как же так? Был рядом, а уберечь не сумел! Но Кучики хорош! И он еще смеет обвинять своего лейтенанта в безрассудстве! Да ему самому не помешала бы хорошая трепка за такое! А что? Вот только придет в себя, Ренджи его обязательно отругает. Пока капитан лежит в постели, он не сможет возразить. Разве можно подставляться так глупо?!

Наконец, открылась дверь. Унохана, появившаяся в проеме, огорченно покачала головой.