Остальные трое до сих пор заметно дрожали от страха. Куда сильнее, чем положено бойцам Готэй, пусть даже чудом избежавшим смерти.

– Но дело в том, капитан Кучики, – озабоченно продолжила Котэцу, – что я уже немного осмотрела раненых. Никакой реяцу пустого нет.

– Вот как, – задумчиво проговорил Бьякуя. – Значит, вы говорите, пустой? – Обернулся он снова к патрульным.

Те дружно закивали головами.

– Я своими глазами видел пустого, – уверенно подтвердил офицер. – Здоровенного.

– А реяцу? – Бьякуе неожиданно пришла в голову любопытная мысль. Это стоило проверить.

– Реяцу была мощная, – дрожащим голосом сообщил один из раненых.

Двое его товарищей по несчастью немедленно подтвердили это. И только офицер вдруг задумался, уставился на капитана озадаченно.

– Кучики-тайчо, – неуверенно проговорил он, – а я что-то никакой реяцу не помню…

– Вот оно как, – удовлетворенно кивнул Бьякуя… и тут же прикусил язык. Развивать эту тему сейчас никак не следовало. Поговорить об этом он мог бы только с Хаями.

– Котэцу, – обратился он к лейтенанту, – позаботься о том, чтобы этот рассказ услышали Унохана и Куроцучи.

Как-то неуютно становилось в этом мире. Бьякуя обнаружил, что тревожится за Рукию и Ренджи. Что там у них? Нашли ли они врага? И если нашли… то смогут ли справиться? От них никаких вестей, и это естественно, сам же велел им выбросить телефон. Он вдруг подумал, что следовало поступить иначе: велеть им сперва доложить о визите к Куросаки, а уж потом обрывать связь. Сиди теперь тут, как дурак, без всяких известий. И сколько времени они могут там оставаться? Как определить, что они просто ждут, потому что ничего особенного не происходит, а не влипли уже в неприятности и потому не могут вернуться?

Бьякуе оставалось только верить в этих двоих и надеяться, что рядом со старым другом они хотя бы неплохо проводят время.

========== Глава седьмая ==========

Храбрость — это когда только вы знаете, как вы боитесь

(Франклин Джонс)

С утра пораньше Бьякуя сорвался к озеру: ужасно хотелось обсудить некоторые соображения. Хаями был на месте. Даже удивительно, что никто так до сих пор и не наткнулся на него здесь. Пока беглый капитан разворачивал свертки с провизией, Бьякуя рассказывал о ночном происшествии.

– Хуже всего, что я не могу рассказать, что это не первый раз замечено, – сказал в конце Бьякуя. – Ведь это фактически означает признаться, что я поддерживаю с тобой связь. Там это первый случай!

– Значит, тот, кто приходит позже, не ощущает реяцу нападавшего, – подытожил Хаями, вгрызаясь в рыбину. – Но он видит противника и способен его убить. Что-то здесь не сходится.

– Что именно? – Насторожился Бьякуя.

– Если предположить, что это всего лишь галлюцинация, наваждение…

– Галлюцинация, которую видят другие? – Перебил Кучики. – Галлюцинация, способная ранить?

– Но это твоя собственная реяцу! – Напомнил Хаями. – Ты ранишь сам себя.

Бьякуе ужасно захотелось схватиться за голову и взвыть дурным голосом, настолько он ничего не понимал. Но он ограничился тем, что побарабанил пальцами по колену.

– Значит, ты утверждаешь, что я сражался сам с собой?

– Видимо, да, – Хаями виновато пожал плечами.

– Вот и Унохана толковала что-то про зеркало, – припомнил Кучики. – Но это не объясняет возникновения коллективных галлюцинаций. Почему Ренджи и Рукия видели одно и то же? И почему ты видел то же самое, если на тебя эта галлюцинация не была наведена?

– Значит, ты все же согласен, что это наваждение? – Немедленно уцепился Хаями.

– Не знаю. Допустим. Но это все равно не объясняет…

– Это объясняет многое, – перебил Хаями. – Человек, способный навести галлюцинацию, вполне может покопаться в твоей памяти и выяснить, что тебя пугает, с каким врагом тебе не хотелось бы сталкиваться…

Бьякуя поморщился.

– Ты начитался книг из Мира живых?

– Нет! Ну, ладно, согласен, я не знаю, как это происходит. Но вариант такой возможен?

– Понятия не имею.

– Ладно тебе! – Хаями рассмеялся. – Мы тут уже до призраков додумались, галлюцинации, по-моему, куда как проще.

– Но почему ты видел то же самое? – Снова напомнил Бьякуя.

– Давай лучше зайдем с другой стороны, – предложил Наото. – На самом деле, у меня есть еще два вопроса. Первый: кто наводит эти галлюцинации?

– Рыжая, – уверенно ответил Кучики. – Я ее видел. То есть, потом я решил, что мне померещилось. Но теперь я почти уверен.

– И второй вопрос, – удовлетворенно кивнув, продолжал Хаями. – Почему я здесь сижу?

– Как это? – Бьякуя воззрился на друга с недоумением, но через секунду сообразил, что вопрос имеет несколько иную подоплеку.

– Ты об этом не думал? Понимаю. У тебя было полно других забот, а у меня только эта.

– Им нужно было открыть ворота, – буркнул Бьякуя. Ему было немного неловко: он действительно совсем не думал о том, что произошло в ту ночь, когда толпа руконгайцев ворвалась в Сейрейтей.

– Им нужно было попасть внутрь, – подхватил Хаями. – Вопрос только в том, кому именно. Ведь кто-то из них уже был здесь.

– Ты думаешь?

– Но ведь и ты, и я – мы оба ходили во сне!

Хаями торжествующе воззрился на Кучики, а тот имел вид довольно растерянный и оттого недовольный.

– Сейчас действует рыжая. Значит, это ее не было здесь, – продолжил рассуждение Бьякуя. – И это не ее способность – заставлять людей лунатить. Ее способность – вызывать наваждения, пока назовем это так для простоты. И это ей нужно было попасть сюда. Руконгайцев они привлекли лишь для того, чтобы мы не поняли, что происходит. Атака должна была сбить нас с толку, не более. А рыжая вошла, чтобы уничтожать нас здесь. Но ведь, – вдруг спохватился он, – на меня она напала в Руконгае!

– Она могла выйти вместе с толпой, – предположил Хаями, тоже несколько обескураженный.

– Но как она потом вошла обратно?

Тут оба капитана обреченно уставились друг на друга, понимая, что они опять окончательно запутались.

– Мне надо срочно придумывать, как доказать твою невиновность, – сказал Бьякуя. – Если мы вернем тебя в Готэй, можно будет без боязни озвучить некоторые факты, и пусть бы над ними бились другие. Я никогда не был мастером разрешать столь сложные загадки.

– Эх! – Воскликнул Хаями со вздохом. – Хотелось бы мне вернуться в Готэй! Совсем не весело торчать в лесу, особенно когда у вас там такое творится. Но ты не вздумай рисковать понапрасну.

– Я и не собираюсь рисковать. Но… – Бьякуя запнулся, но почти сразу понял, что он все-таки это сейчас скажет. А что ж, такое надо иногда говорить вслух. – Мне там сейчас одному тоже совсем не весело.

***

Хорошее было утро. Солнечные зайчики на улицах и облачка, мелкие, курчавые, как барашки, одно к одному, бегущие стайкой куда-то вдаль. В такое яркое утро совершенно не хочется думать о смерти. И даже кажется, что встретиться с собственной смертью в такое утро куда обиднее, чем в любое другое.

Хисаги Шухей никогда не думал, что это произойдет вот так запросто. Что-то вдруг екнуло внутри, словно от недоброго предчувствия, и тут же послышался за спиной голос:

– Шухей. Ты-то мне и нужен.

Хисаги молниеносно развернулся на пятках, взмокнув от ужаса еще до того, как увидел говорившего. Голоса и реяцу было достаточно для этого. И глаза подтвердили факт: это был Тоусен. Точно такой, какой пришел некогда из Хуэко Мундо вместе с Айзеном. В том же длинном белом плаще, открывающем руки, в тех же странных дугообразных очках. Он неторопливым шагом приближался к лейтенанту.

– К-капитан Т-тоусен! – Воскликнул Хисаги, начиная заикаться от страха. – Но как это… как это может быть?

– Мы еще с тобой не рассчитались, – сообщил капитан, вытаскивая меч из ножен. – Я не забыл, что ты убил меня.

– Черт! – Хисаги опомнился. – Это же оно, то самое!

К этому моменту он уже твердо знал, что обречен. Неведомый враг добрался и до него. Он принял облик капитана Тоусена, против которого у Хисаги нет шансов. Тоусен пришел сюда, чтобы убить его, и ничем другим их встреча не может закончиться. Сейчас Хисаги боялся куда больше, чем в тот, прошлый раз. Теперь он действительно был смертельно напуган.