Бьякуя рассеянно подумал о том, почему не сделал этого с самого начала. Неужели не было ни одной возможности? Или он сам запретил себе видеть возможности, зная о неизбежной смерти? Откуда бы ему знать о ней, ведь он не собирался проигрывать? Мелькнула некая странная догадка, смутное ощущение, но поймать ее не удалось. Потемнело в глазах, улица расплылась и качнулась. Бьякуя сделал два шага назад, уперся спиной в стену и сполз по ней вниз.

***

Неожиданное усиление реяцу капитана Кучики уловили разведчики, сопровождавшие бунтовщиков. Насторожились, но на подмогу не кинулись: едва ли нужна какая-то помощь капитану. Но когда духовное давление стало просто огромным, встревожились. Что за противника встретил Кучики, что ему приходится так напрягаться? И командир группы все же решил отправить троих парней, просто посмотреть, что там происходит.

Пока они бежали, давление пришло в норму. Разведчики успокоились, – он уже победил, – но все же поспешили. Вдруг понадобится помощь в чем-то еще, например, доставить в Сейрейтей схваченного преступника? Но когда они выскочили туда, куда привело ощущение реяцу, ставшей вдруг очень незначительной…

– Черт! – Вдруг выругался один из них, резко останавливаясь. – Это он, что ли?

Было чему ужаснуться. Истерзанное, окровавленное тело, скорчившееся возле стены, было мало похоже на капитана. Кучики сидел, подтянув ноги к животу и бессильно уронив руки, уткнувшись подбородком в грудь, лицо почти скрыли пряди слипшихся от крови волос. Изодранная в клочья форма, от хаори остались лишь фрагменты. И кровь, кругом следы крови, красные пятна на камнях мостовой и на стене, к которой он, по всей видимости, прислонился, прежде чем упасть.

Но его реяцу еще ощущалась, и это привело разведчиков в чувство. Они бросились к капитану.

– Ничего себе! – Бормотал один из них, пытаясь найти пульс на шее раненого. – Кто его так измочалил?

– Кучики-тайчо! – Второй пытался трясти капитана за плечо. – Вы меня слышите?

– Так, ребята, кто-нибудь из вас лечебным кидо владеет? – Перешел к делу третий.

– Нет…

– Совсем никак? Даже кровь остановить?

– Не умею, – первый помотал головой. – Но нужно что-то делать, иначе мы его не донесем до госпиталя. Придется пожертвовать что-нибудь из одежды.

В ход пошли все предметы гардероба, которые можно было снять, оставшись в рамках приличий. Главным образом растерзали одежду самого Кучики, все равно она ни на что больше не годится. Перевязав раненого, сколько было возможно, соорудили из подручных средств носилки и со всех ног бросились в Сейрейтей.

Появление капитана шестого отряда в таком виде произвело настоящую сенсацию. Слух распространился по городу моментально. Ямамото, услышав об этом, немедленно вызвал к себе Абарая и потребовал отчета: зачем это шлялся в Руконгай его капитан и кого намеревался там найти. С кого еще спросить, как не с лейтенанта, раз уж сам Кучики находится без сознания!? Ренджи правду знал и предпочел рассказать именно ее. Врать, как было велено, что капитан ищет беглеца, значило бы фактически обвинить Хаями еще в одном преступлении, но Абарай был уверен, что обоим Кучики это очень не понравится. Так что он объяснил командиру, что капитан намеревался проследить за руконгайцами. Отлынивает от поисков Хаями, понял Ямамото. Но по всему выходило, что он все же кого-то нашел.

Унохана поступившим пациентом заинтересовалась чрезвычайно. Обследовала лично, причем тормошила и ощупывала больше необходимого. Правда, самому пациенту это было безразлично, поскольку его, и без того пребывавшего в бессознательном состоянии, медики дополнительно напичкали всевозможными препаратами. Раны Кучики, рваные, глубокие, заставляли болезненно морщиться даже бывалых медиков, и все же они были не настолько тяжелы, чтобы с ними не справиться, чтобы потребовалось вмешательство капитана. Дежурная бригада, принявшая на себя заботу о раненом, полагала, что Унохану заинтересовал, и вполне закономерно, замеченный даже ими любопытный феномен: в ранах Кучики не осталось реяцу его врага.

И все же не это в действительности заинтересовало капитана четвертого отряда. Опыт Уноханы был несравнимо больше опыта любого из ее подчиненных, а чутье намного тоньше. Она сумела заметить кое-что другое.

Ямамото, изнывающий от нетерпения, лично явился в палату Кучики, едва дав медикам время обработать его раны. Вошел как раз в тот момент, когда все медики уже вышли, и только Унохана бережно укрывала одеялом пациента, забинтованного, как мумия, с ног до головы. Его лицо по цвету почти не отличалось от повязок, перехватывающих лоб и челюсть.

– Ну, что он? – Нетерпеливо спросил Унохану Ямамото. – Приходил в себя? Говорил что-нибудь? Вы узнали, с кем он сражался?

Унохана огорченно покачала головой.

– Нет, командир. Напротив, мы постарались, чтобы он не приходил в себя. Его раны слишком серьезны.

– Но мы же должны знать! – Воскликнул Ямамото. – Вы сможете сейчас его разбудить? Я только задам один вопрос, а потом снова усыпляйте, если нужно.

– Я постараюсь, – с сомнением проговорила Унохана. – Хотя не слишком много шансов, что он ответит.

Она склонилась над раненым, осторожно помассировала его виски, применяя кидо. Веки Кучики слегка дрогнули. Ямамото немедленно подался вперед.

– Капитан Кучики, – негромко позвала Унохана. – Вы слышите меня? Сможете говорить?

Бьякуя приоткрыл глаза. Его взгляд казался вполне осмысленным, и Ямамото поспешил задать свой вопрос:

– Кучики, кто на тебя напал? С кем ты дрался?

Бьякуя с трудом разлепил пересохшие губы, кое-как совладал с голосом.

– Куросаки Ичиго, – еле слышно выговорил он. И тут же снова закрыл глаза.

Унохана и Ямамото переглянулись в полном недоумении.

– Он бредит! – Воскликнули они хором.

– Что он несет? – Раздраженно продолжил Ямамото, уже один. – Кучики! – Он встряхнул за плечо раненого. – Что ты такое метешь? Говори толком!

Но тот больше не произнес ни звука, похоже было, что он снова отключился. Унохана немедленно бросилась спасать пациента. Ее пальцы так и не коснулись руки командира, но в этом жесте было столько решимости, что Ямамото сам отдернул руку, сообразив, что приставать к Кучики сейчас не стоит.

– Что он такое говорит? – Озабоченно спросил он уже у Уноханы.

– Скорее всего, он действительно бредит, – ответила та. – Капитан Кучики серьезно ранен, к тому же, мы применили сильнодействующие обезболивающие препараты. На то, что он сейчас говорит, вряд ли стоит обращать внимание. Но я хотела бы рассказать вам кое-что другое.

Капитан умолкла в каком-то замешательстве, и Ямамото нетерпеливо спросил:

– Ну, что там еще?

– Видите ли, – Унохана озабоченно нахмурилась, – в его ранах нет реяцу. Нет, если выражаться точнее, там осталась его собственная реяцу. Я могу ошибаться, все же это слишком сложно уловить, но мне кажется, что это так. Все выглядит так, будто эти раны он нанес себе сам.

– Сам? – Заинтересовался командир. – Вот как? Любопытно… Как, например, в приступе безумия? Или что-то вроде того?

– Но все дело в том, что он не мог сам нанести себе такие раны, – продолжила Унохана. – Я внимательно осмотрела его. Даже если предположить, что с ним произошло нечто, от чего он, утратив разум, стал резать самого себя, характер некоторых ран таков, что это невозможно сделать самому. Вот, например, колотая рана на спине, вот здесь, – она слегка коснулась пальцами правой лопатки командира. – В какой бы руке вы ни держали меч, вы никогда не сможете так ранить себя сюда. Самому себе можно нанести лишь резаную рану, но никак не колотую, да еще с такой силой, чтобы кость была пробита едва не насквозь. Такое невозможно.

– И каковы же ваши выводы? – Вконец запутался Ямамото.

– Капитан Кучики не ранил сам себя. Он сражался с кем-то еще. Но реяцу того, с кем он сражался, неотличима от его собственной.

– Черт, что же за ерунда тут опять творится? – Расстроенно пробормотал командир.