— Я?

— Да.

— Я понимаю, дорогая. Для меня это тоже много. Я… Я никогда не сталкивался с такими чувствами. Честно говоря, не думал, что способен на такое и это немного неловко, по правде говоря.

— Почему? – его слова прозвучали немного странно и более важно, по крайней мере, для нее. — Почему неловко? Нет, почему ты думал, что не способен на это?

***

Мгновение Зеб хотел забить на все, просто выйти за дверь, запрыгнуть в свой крузер и уехать. Он никогда никому не говорил о некоторых вещах в своей жизни и не был уверен, что мог говорить об этом сейчас.

— Зеб? Поговори со мной. Пожалуйста.

Необходимость бежать была преодолена ее взглядом. Черт, это и была любовь? Неспособность отказать?

— Ты знаешь, как умер мой отец?

Уила слышала историю, но хотела узнать от него.

– Просто сплетни, которые я слышала.

Зеб выдохнул, наклонился и уперся локтями в колени, сжав кулаки. Он смотрел на свои руки, когда говорил.

– Он бил ее с тех пор, как я помнил. Мою мать. Одно из моих первых воспоминаний было о том, как он сел за стол, начал есть свой бисквит, а потом выплюнул его ей в лицо и закричал, что тот холодный. Схватил ее за волосы и запихнул весь этот бисквит матери в рот, затем толкнул на пол и ударил в живот. Я все еще вижу это по сей день. Его, с красным лицом, и мать, лежащую там с бисквитом, вываливающимся из рта, когда он пинал ее. И это еще было безобидно. Иногда он так сильно избивал ее, что она не могла встать с кровати неделю и нам приходилось обходиться тем, что мы могли съесть сырым или мясом, которое он мог сжечь на сковородке.

Зеб замолчал и повернул голову, чтобы посмотреть на Уилу.

– Он был подлым ублюдком, Уила. До мозга костей. Когда мне было тринадцать, я пришел домой и нашел ее избитой в гостиной. Она лежала на полу, из ее носа и рта текла кровь и на голове была рана. Платье было пропитано кровью и разорвано, а он просто продолжал пинать ее снова и снова. Я думал, что он собирался ее убить. Я пытался остановить его, оттолкнуть, и он ударил меня. И я отлетел в другой конец комнаты. Я видел звезды. Прям как в мультфильмах. И понял кое-что другое. Что если я не остановлю его, он убьет мать, а потом, возможно, и меня. Поэтому я встал и побежал на кухню, где, в углу, он держал дробовик. Тот был заряжен. Он всегда был заряжен. Я побежал обратно в гостиную и сказал ему, что убью, если отец снова коснется ее.

Он повернулся, посмотрел на меня и сказал, что заберет пушку и изобьет меня до крови. Потом я нажал на курок. Дважды.

Зеб посмотрел на свои сложенные руки.

— Моя мать, раненая, вопила благим матом, затем подползла к нему, пытаясь расшевелить и кричала мне, чтобы я вызвал скорую помощь. Но было слишком поздно. Он был мертв. Мать сказала шерифу, что я убил его, поэтому они посадили меня в полицейскую машину и отвезли в офис шерифа. Они допрашивали меня шесть часов и каждый раз я говорил им одно и тоже. Наконец, они сказали мне, что отпустят меня с твоим отцом. Моя мать была в больнице и должна была оставаться там некоторое время. У нее было сотрясение мозга, перелом руки, три сломанных ребра и внутреннее кровотечение. Мы не могли организовать похороны, пока она не вышла из больницы. Я оставался с твоей семьей до похорон и меня забрал твой отец. Мы приехали туда, и как только мать увидела меня, она закричала на меня. Называла убийцей и сказала, что больше никогда не хочет меня видеть. Она сказала, что я убил единственного человека, которого она любила и она никогда не простит меня. Мать прокляла меня, Уила. Прокляла. Сказала, что я никогда не найду настоящую любовь в этой жизни в качестве платы за то, что я с ней сделал. Что моя любовь уничтожит всех, кто будет настолько глуп, чтобы заботиться обо мне. А потом она плюнула в меня. Твой отец привез меня сюда и сказал, что я могу оставаться столько, сколько захочу.

Зеб снова посмотрел на женщину и увидел слезы на ее глазах.

– Это зацепило меня. То, что она сказала. Думаю, я подумал тогда, что она была права. И, возможно, я не заслуживал любви. Я убил своего собственного отца, Уила. Каким это делает меня человеком?

— Ты был ребенком, — нежно сказала она, дотронувшись до его плеча. – Зеб, то, что ты сделал – это не из-за злобы или ненависти. Ты думал, что он собирался убить твою мать. Вы оба подвергались насилию всю свою жизнь. И если бы вы не… ну, я помню, как моя мама однажды сказала, что если бы ты не сделал то, что сделал, то ты, вероятно, не дожил бы и до пятнадцати лет.

— Твоя мать была хорошей женщиной, — сказал он, слегка улыбнувшись.

— Она любила тебя, Зеб. Вся моя семья.

— И я любил их. Мне нравилось находиться здесь. Но моя мать поняла, что я нужен ей. Она не могла оставаться одна, поэтому позволила мне вернуться домой. Ну, вроде как. Я спал в сарае, но она кормила меня. Через пару лет мать снова вышла замуж за пьяницу, которого звали Клайд Уиллис. Он ненавидел меня, поэтому она сказала мне уйти. Я как всегда пришел сюда. Через месяц, однажды ночью, Клайд напился и застрелил ее. Но дело не в этом. Дело в том, что проклятье существует, оно реальное. Именно поэтому, возможно, я никогда не находил любви. И, может быть, для тебя будет большой ошибкой быть со мной, Уила.

Он снова опустил глаза на свои сложенные руки, костяшки на которых побелили от той силы, с которой он их сжимал.

***

Уила чувствовала себя подавленной. Она и понятия не имела, как страдал Зеб. Все эти годы женщина винила его за то, то он не любил ее, и все это время он боялся любить. Ей было стыдно и она любила Зеба еще больше за то, что ему пришлось вынести.

Женщина придвинулась ближе к нему и заставила Зеба разжать руки, чтобы она могла сплести с ним пальцы.

– Проклятье меня не пугает. Зеб, посмотри на меня.

Они улыбнулись друг другу.

– Зебедия Чилдресс, я любила тебя так долго, сколько могу вспомнить. Помнишь, что я сказала тебе в тот день, когда качалась на качелях, а ты толкал меня так высоко, что я чувствовала, будто летаю?

Зеб слегка нахмурил брови.

– Честно говоря, нет. Вряд ли можно вспомнить время, когда ты не приставала ко мне, чтобы я покачал тебя на качелях.

— Ты прав, — с улыбкой согласилась она и напомнила ему о том особенном дне. – Я сказала тебе, что ты мой навсегда и имела в виду это всем сердцем.

— Тебе было десять, сладкая. – На его лице, наконец, появилась улыбка.

— Девять, — поправила она его. – И я любила тебя всем сердцем. Ты всегда со мной, Зеб. Я любила тебя всю свою жизнь и не знаю, как не любить. Вот что меня пугает. Мне было тринадцать, когда ты ушел и разбил мое сердце.

— Ты была только ребенком, Уила и я был мальчиком, которому нужно было повзрослеть.

— Да, но не сейчас. И мое сердце не может снова пережить разлуку с тобой.

Он сжал ее руку, встретился с ней взглядом и удерживал его.

– Я не оставлю тебя, Уила. Никогда.

— Ты ненавидишь это место, Зеб.

— Да, но…

— Нет. Нужно время, Зеб.

— Моих чувств это не изменит, Уила.

— Тем не менее…

— Хорошо, — сдался он. – Я понимаю. Слова ничего не стоят. Все в порядке, дорогая. Я докажу.

Она кивнула и сжала его руку.

– Но, — сказал Зеб, — есть то, что мы не можем откладывать и это — неразбериха с Эллисом. Нам нужно доставить тебя в безопасное место. У рейнджеров есть команда на ранчо Ньюэлл и если они найдут доказательства, связывающие клан Эллисов с преступлением, они будут арестованы. Но до тех пор я буду беспокоиться о том, что они тебя видели и знают, что ты была тем, кто вызвал полицию. Поэтому я не думаю, что находиться здесь безопасно для тебя.

— Это мой дом, Зеб. Я не позволю им выгнать меня с моей собственной земли. Кроме того, у меня есть мои животные и заряженный дробовик, которым я умею пользоваться.

— Не достаточно хорошо, Уила. Не смотри на меня так. Я более чем готов сделать все возможное, чтобы доказать тебе, что забочусь о тебе, но ты должна кое-что сделать. Я не могу заботиться о тебе днем и ночью. Тебе нужно остаться в городе или попросить Ронни и Полли, хотя бы на время переехать сюда.