– А где же это существо? – спохватился вдруг Кайтен. – Которое ты убил?

– Вот оно, – Ан-Таар небрежно пнул ногой какой-то невнятный предмет. Кайтен вгляделся… и обомлел. Это была лапа. Та самая когтистая лапа, которую он видел не так давно у нападавшего на него зверя, теперь валялась оторванная. Она была одного цвета изнутри и снаружи, все того же бурого, никаких признаков костей, мяса, сухожилий.

– Что это за черт? – выговорил Кайтен, чувствуя, как на голове шевелятся волосы.

– Идеальное существо, – пояснил страж. – Я хочу сказать, это чистая идея.

– Тогда это очень плохая идея, – пробормотал Кайтен.

– Совершенно верно.

Ан-Таар снова присел на корточки возле охотника, бесцеремонно потянул его за лодыжку и принялся поливать раны водой из фляги. Ощущения были скорее приятными, и Кайтен не стал возражать. Вода, смешиваясь с кровью, стекала на траву, и он следил за ней, как завороженный. Закончив поливать, страж порылся в свертке, который оказался полотняным мешочком, извлек что-то вроде гигантской таблетки и протянул Кайтену.

– За щеку, – коротко распорядился он. – Не вздумай жевать или глотать. Все, что останется, выплюнь, иначе заработаешь расстройство желудка.

– А что это? – опасливо спросил Кайтен, принимая таблетку двумя пальцами. За щекой она, конечно, могла бы поместиться, вот только выглядеть это будет, как флюс.

– Обезболивающее. Несколько видов трав. Полезен только сок, а сами стебли ядовиты.

– Что, сильно ядовиты? – испугался Кайтен.

– Тошнить будет, – невозмутимо отозвался Ан-Таар.

Кайтен немного поразмыслил и сунул таблетку за щеку. Этот лесной житель не походил на лгуна. При всем своем простодушии охотник умел чувствовать обман. Ложь всегда заставляла его бессознательно насторожиться. Но страж, кажется, был столь же прямолинеен, как и он сам.

– А перевязать рану ты не собираешься? – напомнил он, поскольку дикарь больше ничего из своего мешочка не извлекал.

– Позже, – сказал тот. – Видишь ли, грубо говоря, твари ядовиты.

– Серьезно? – Кайтен вдруг почувствовал себя еще хуже, чем до сих пор.

– Это условно, – пояснил Ан-Таар. – Очень скверно, когда тебя кусает такая плохая идея. То, что осталось у нее на клыках, мы сейчас можем удалить, просто промыв рану и позволив стечь крови.

– Но это же опасно, когда столько крови вытекает, – обеспокоенно перебил его Кайтен.

– Справиться с кровопотерей легче, чем с ядом.

– Да?

– Да. Но это не главное. Суть в том, что во всяком таком укусе есть что-то еще. Что-то, на что я не могу воздействовать обычными методами. Лечить такие раны умеют только наши ведьмы. Поэтому тебе придется поехать со мной.

Кайтен ошеломленно уставился на него.

– А если я откажусь?

– Останешься без ноги, – невозмутимо ответил страж. – Это как минимум. Но скорее всего умрешь. У вас не умеют лечить подобные раны.

– А у вас умеют?

– Я же сказал.

Все это было для Кайтена немного чересчур. Стать калекой в его положении означало превратиться в побирушку, а попрошаек охотник никогда не жаловал. Прежде ему казалось, что это сплошные обманщики, наглые тунеядцы, давящие на жалость. И вот представить среди них себя самого, никому не нужного по причине увечья, неспособного ни на какую работу, поскольку знаний ноль…

– Черт, кажется, у меня нет выбора, – пробормотал он.

– Выбор всегда есть, – философски заметил Ан-Таар. – Но в твоем случае он и в самом деле невелик, – добавил он.

– Подожди, давай с самого начала, – Кайтен поднял руки. – Если я поеду с тобой, что будет?

– Тебя вылечат. Тебе нужно только дотерпеть до нашего селения.

– А потом?

– Как скажешь. Могу отвезти тебя на это же место, могу в любое другое.

– Вот так, да?

Кайтен разглядывал стража с недоумением. Ну вот не похоже, что он врет, не похоже, и все тут! Но откуда тогда могли взяться легенды, в которых дикари представали кровожадными и свирепыми? Да тут еще таблетка за щекой размокла, и Кайтен, постоянно сглатывая пропитанную травяным соком слюну, заметил, что мысли его путаются.

– Думаю, обсуждение пора сворачивать, – заявил Ан-Таар. – Сейчас самое главное – спасти твою жизнь. Обо всем остальном мы сможем подумать и позже.

Он извлек из своего мешка тряпицу и в несколько быстрых движений перевязал ногу Кайтена. Потом оглянулся на своего зверя, и ящер, повинуясь одному только взгляду, подошел ближе. Теперь Кайтен смог разглядеть его получше. Здесь, вблизи, сходство с ящерицей заканчивалось на голой коже. Морда зверя была почти треугольной, кончик носа загибался вниз, производя впечатление клюва. Глазки маленькие, круглые и умные; небольшие кожистые складки образовывали что-то вроде ушных раковин, а сразу за ними росли полукругом длинные перья. Эти перья ящер то укладывал вдоль шеи, то топорщил широким веером. Из сбруи на нем были только несколько ремней, удерживающих поклажу; ни седла, ни поводьев.

– Вставай, – страж потянул Кайтена за локоть. – Сядешь позади меня и станешь держаться. Больше от тебя ничего не потребуется.

Он лихо заскочил на спину своего ящера, и Кайтен, покачивающийся на одной ноге, подумал, что на такую верхотуру ему нипочем не забраться. Но тут зверь лег на брюхо.

– Залезай. – Ан-Таар нетерпеливо мотнул головой. – Сумеешь?

– Ага, – буркнул Кайтен, с трудом вскарабкиваясь на круп ящера.

Он полагал, что зверь теперь начнет подниматься вперед на задние ноги, потом на передние, и приготовился к тому, что сейчас его швырнет вперед, а может и назад, если эта тварь все сделает наоборот. Но ящер поднял себя одним движением, так что седоки ни на мгновение не потеряли равновесия. Зато потом побежал, раскачиваясь и подпрыгивая так сильно, что Кайтен невольно обхватил за пояс своего спутника.

Несмотря на тряску, охотника скоро начало клонить ко сну. У себя в деревне он привык ездить верхом на лошадях и считался неплохим наездником, но сейчас никак не мог удержаться. Он непрерывно сползал, потом спохватывался, принимал более устойчивое положение, но после снова забывался и терял равновесие. К тому же глаза слипались и путались мысли, и неожиданно Кайтен обнаружил, что за щекой его все еще находятся остатки травяной таблетки, и что половину ее он, похоже, проглотил. Он поспешно сплюнул.

– Что со мной? – спросил он стража.

– Все в порядке, – невозмутимо отозвался тот. – Не волнуйся. Так действует снадобье, которое я тебе дал. Постарайся все же не заснуть, а то свалишься.

– Зачем ты мне дал эту гадость? Я же сидеть не могу!

– Если бы я не дал тебе ее, ты бы тоже не смог усидеть, но только от боли. Эти раны очень болезненные. Просто ты не успел этого заметить.

Потом как-то сразу наступил вечер. Обнаружив это, Кайтен понял, что все-таки заснул, ухитрившись каким-то чудом не свалиться на землю. Страж остановил ящера у широкого ручья и теперь осторожно стаскивал вниз своего пассажира. Должно быть, действие лекарства заканчивалось, поскольку нога отозвалась резкой болью.

– Давай, снимай ботинок и вымой ногу, – деловито распоряжался Ан-Таар. – Здесь мы остановимся. Ящеры не любят бегать по ночам, да и тебе нужен отдых.

– Ладно, ладно, сейчас проснусь, – Кайтен принялся отчаянно тереть глаза.

Пока он приходил в себя, страж уже наполнил водой фляги, набрал хворост и принялся разводить огонь. Наконец, взяв себя в руки, Кайтен разулся и полез в ручей. Ботинок он тоже тщательно прополоскал, надеясь подсушить его на костре. Ан-Таар тем временем водрузил на огонь котелок и принялся распаковывать поклажу. И только глядя на него, Кайтен вдруг сообразил: вот это, которое смутно мешает ему всю дорогу, это же его собственный рюкзак, по-прежнему висящий на плечах! Ничего не скажешь, действенная у них тут в лесу анестезия. Кайтен стянул рюкзак и бросил его к сумкам стража. Может, утром прицепит на ящера вместе со своими.

– А это ничего, что мы так долго едем? – беспокойно спросил охотник, падая на траву рядом с костром. – Отрава, все-таки.