В остальном все обошлось без приключений. Ящеры крепко спали под своим еловым покровом; мясо оказалось съедено. Стражи принялись тормошить животных, тереть им клювы, те неохотно открывали глаза.

– Бедняги, совсем замерзли, – сочувственно сказала Ретофа.

– Не успели, – небрежно бросил Таар. – Нас меньше суток не было. Гаонок, тварь ты этакая, ты хоть мясом поделился?

По глазам Кидиан было видно, что нет. Ящеров растолкали, накормили, навьючили и заставили греться бегом. Ретофу Таар посадил впереди себя, и Кайтен отчаянно ему завидовал. Он понимал, что Гаонок – более крепкий и молодой ящер, и если уж везти двойной груз, то именно ему, но чувства зависти это не умаляло нисколько.

К ближайшему шалашу выбрались глубокой ночью. Таар объявил привал. Все валились с ног, и в первую очередь сам Таар, не спавший дольше всех. Ужинать не стали, но костер все же запалили. Ящерам тоже не мешало погреться. Страж скептически оглядел легкомысленный наряд разведчицы. Она уже подняла ворот пальто, впрочем, вряд ли оно стало от этого теплее.

– Не смотри на меня так, – возмутилась она. – Я привыкла к холоду, не волнуйся.

– Возьми одеяло, – решил Таар. – И идите в шалаш вместе с Кайтеном. Я буду снаружи.

Шалашик был такого размера, что два человека в нем помещались с трудом. Третий не влез бы ни при каких условиях. Но за своего учителя Кайтен не переживал: его меховая куртка, вывернутая мехом внутрь, позволила бы пережить и не такую ночевку. А вот мысль о том, что они сейчас вдвоем с Ретофой окажутся в шалаше, приятно согревала.

Таар устроился с удобством: свернулся калачиком под боком Гаонока, положил голову ему на лапу и почти мгновенно заснул. Ретофа и Кайтен в это время еще возились, устраиваясь. Ретофа завернулась в одеяло и прижалась спиной к своему спутнику.

– Если ты меня не обнимешь, я замерзну, – проворчала она.

Кайтен, не веря в такую удачу, осторожно, но крепко обхватил рукой девушку и прижал к себе. Засыпал он в самом радужном настроении.

Утром продолжили путь. Ехали прямо, не петляя, заставляя ящеров бежать как можно быстрее, но все равно пришлось сделать еще одну остановку в шалашике, который нашли только чудом в полной темноте. А ближе к вечеру следующего дня они уже въезжали в селение семьи Ан.

Встречать путешественников высыпала вся семья. Люди, надо полагать, уже забеспокоились: никогда прежде стражи не отсутствовали так долго. Обнаружив прибавление в составе группы, загалдели, засуетились. Едва всадники спешились, на них набросилась бабушка Мару.

– Таар, вы где пропадали? Что случилось?

– У нас большие проблемы, – лаконично сообщил страж. – Нужно собирать круг.

– Ну так и знала! – Мару всплеснула руками. – Я вот сразу сказала, что это неспроста. А ты почему такой бледный? – Она подозрительно прищурилась.

– Мелочь, – небрежно отмахнулся Таар. – Получил по затылку. Мне сейчас нужны…

Он не договорил, потому что ведьма ухватила его за ворот, заставила слегка наклониться и принялась ощупывать его затылок.

– Все в порядке, – попытался возразить страж. Не тут-то было.

– Я тебе дам, в порядке! Ну-ка, пошли! Ишь, придумал: с такой шишкой ездить.

– Но я должен хотя бы продиктовать письмо!

– Вот мне и продиктуешь. Давай, давай.

Маленькая старушка ухватила главу семьи за запястье и потянула за собой, словно мальчишку. Тот более не сопротивлялся, но на своих спутников предпочел не оглядываться.

– Суровая бабулька, – прокомментировала Ретофа.

– Она ведьма, – с улыбкой пояснил Кайтен. Непреклонность Мару во всем, что касалось здоровья, он неоднократно наблюдал и раньше.

Таар так и не показался из лечебного домика. Мару вскоре вышла, что-то ворча насчет сумки с лекарствами, которую несносный мальчишка куда-то задевал. Кайтену тем временем пришлось играть роль гостеприимного хозяина. Он с удовольствием показал Ретофе поселок, отвел в общий дом, где их накормили, а девушке предложили переодеться во что-нибудь более подходящее. В обычной одежде семьи: меховой куртке и штанах, которые носили здесь все поголовно, – разведчица превратилась из светской дамы в обычную дикарку, но Кайтен уверял, что это идет ей еще больше. Он понимал, что выпендривается и распускает хвост, но ничего не мог с собой поделать. Ретофа нравилась ему необычайно. Он пробовал охладить свой пыл. Во-первых, она из какой-то немыслимой дали, из-за каких-то гор. Вот уедет к себе, и поминай, как звали. Во-вторых, она намного его круче. Везде была, все видела, да она и не посмотрит на необразованного деревенского олуха, который ничего на свете не умеет. Опять же, напоминал он себе, как у них тут в смысле возраста. Может, она его намного старше! Тут некоторые, дожив до ста лет, выглядят на сорок. Травная диета помогает очень хорошо сохраниться. Вот она выглядит его ровесницей, а ей, может, уже пятьдесят! Но и эти доводы не помогали.

Кайтен предложил Ретофе остановиться в его домике и расстроился, когда она предпочла общий дом. Она, впрочем, казалась довольной.

Вечером принялись отправлять письма. Кайтен с удивлением узнал, что ящеры – не единственные мыслечувствительные животные, созданные лесом. В развалинах башни селились крупные летучие мыши, которых Кайтен наблюдал и прежде, но не обращал внимания. Летом они охотились на насекомых, а зимой, вместо того, чтобы впадать в спячку, становились падальщиками и разорителями помоек. При таком образе жизни им было трудновато в дикой природе, и мыши давным-давно стали спутниками людских поселений. Люди не одомашнивали их, но скармливали отходы, а еще угощали засахаренными ягодами. За этим лакомством мыши охотно летели в руки, позволяли себя гладить. Время от времени их использовали для передачи срочных сообщений. И теперь Кайтен с любопытством наблюдал, как это происходит, слушая пояснения Ретофы. За горами существовала точно такая же почта.

То, что записала Мару со слов Таара, переписали в нескольких экземплярах, свернули в трубочки и привязали к лапкам мышей. Зубастые твари сидели смирно; им уже внушили, что снять неудобный груз могут только другие люди, и у зверьков не возникнет соблазна уклониться от выполнения поручения. Потом каждый из людей, отправляющих почту, внушил своей мыши адрес: подробно представил место, куда ей следует лететь. Отправить такого посланца можно, разумеется, только туда, где ты бывал, так что письма получат сейчас только ближайшие соседи. Но они тут же передадут сообщение дальше, послав своих собственных мышей. Летуны они быстрые, так что в самые ближайшие дни будут оповещены все, кого имеет смысл оповещать. Представители семей, живущих поблизости, те, кому не придется совершать целое кругосветное путешествие для участия в круге, соберутся в условленном месте на совет.

В путь отправились в том же составе. Таар считал, что каждому найдется, что сказать. Сведения Ретофы поистине бесценны, а Кайтен наверняка сможет что-то добавить, он-то родился в этой стране. Ретофа ехала на собственном ящере: она без труда приручила огромного самца, и Кайтен снова завидовал. Зверь, не привыкший зимой подолгу находиться на улице, заметно нервничал и ежился. Путники проехали через поселение семьи Тэ, где к ним присоединился суровый страж, а после добрались и до места сбора.

Это место словно самой природой было создано для проведения больших собраний. Оно могло оказаться кратером, местом давнего падения огромного небесного тела, но могло быть и вполне земным скальным образованием. Почти идеальный круг иззубренных камней и пологая выемка в середине. Деревья здесь не росли. На дне каменной чаши могло разместиться множество народу, края защищали от ветра, а звук был слышен лучше, чем на открытом месте.

Когда Таар и его спутники подъехали к месту проведения круга, там уже собралось довольно много участников. Кто-то предусмотрительно привез с собой большие шатры: самым первым из прибывших приходилось дожидаться дальних соседей по нескольку дней. Путники отвели своих ящеров в особый шатер, а сами двинулись к каменной чаше. Ретофа, оглядевшись, заявила, что хочет познакомиться с людьми, и немедленно куда-то испарилась. У Кайтена не было желания ни с кем знакомиться, и он держался рядом с Ан-Тааром.