И тут внезапно не стало ничего.
Комментарий к Просека
Идея о мезотермных динозаврах почерпнута тут: http://www.nkj.ru/news/24559/
========== Гость из прошлого ==========
Что дело пошло не так, было ясно сразу. Ан-Таар поднял руку, но Суномохи не появился. И все как-то неловко замерли, затихли и больше не шевелились. Кайтен шагнул ближе, сделав ящерам знак стоять на месте, но они все равно побрели за ним.
Движение на просеке возобновилось. Один из лесорубов аккуратно обходил стража по краю вырубки, в руках он держал здоровенное полено. Кайтен уже почти крикнул, удержался в последний момент. Если Таар в норме, он и сам заметил этот маневр, если же нет, предупреждение ничего не изменит. Кайтен только обнаружит себя, и его схватят, и это будет совсем уж глупо.
Лесоруб подкрался к стражу сзади и с силой опустил свое полено – целое бревно! – тому на затылок. Таар рухнул, как подкошенный. Кайтен охнул; к счастью, в этот же момент на просеке тоже загалдели, и его неосторожного возгласа никто не услышал.
Он вдруг осознал, что подобрался слишком близко к врагу, что его скрывает лишь тоненькая сеточка голого кустарника, и если кто-то из лесорубов обернется, его непременно заметят. Но никто не оборачивался, внимание людей было приковано к пленнику. Они о чем-то негромко совещались, но слов Кайтен никак не мог разобрать. Потом стража ухватили за руки и за ноги и куда-то поволокли.
Нужно уходить отсюда, подумал Кайтен, чувствуя, как пальцы начинают дрожать. Он ведь сам так сказал: уходи и предупреди семью. Это самое важное сейчас – предупредить людей, потому что безобразие необходимо остановить, пока не поздно, и это важнее жизни одного стража. Но Кайтен колебался, провожая глазами группу людей в ватниках, за спинами которых уже не было видно его учителя. «А ведь он мне жизнь спас», – пришла в голову неожиданная мысль. И Кайтен сам себе удивился, как это он мог прежде не расценивать поступок Ан-Таара подобным образом. Очень уж в его исполнении это вышло обыденно и непринужденно. Всего-то лишь: вмешался вовремя, подобрал в лесу раненого, привез домой, выходил, приютил, дал работу…
Нельзя без него уходить. Ведь Кайтен сам решил, что станет надежным напарником, на которого можно положиться. Обещание, данное самому себе, связывало его куда надежнее, чем если бы он поклялся в этом самому Таару и всей его семье. Других еще можно обмануть, но с собой нужно быть честным, иначе совсем ерунда выходит. И Кайтен продолжил наблюдение.
Ан-Таара затащили в одну из бытовок, крайнюю в длинном ряду. Это было кстати. Некоторые идеи уже зашевелились в голове ученика стража, но конкретный план, конечно, нужно было составлять, исходя из конкретных обстоятельств. А те пока не до конца прояснились. Таар наверняка жив, не убьешь такого крепкого мужика каким-то поленом, да и не стали бы возиться с трупом. Но насколько серьезна травма, продержится ли он до вечера, сможет ли ехать? А если его не оставят здесь, а переместят куда-то еще? Выставят ли охрану? Сплошные вопросы.
Рабочие вышли из домика, и Кайтен понял, что оставаться на месте опасно. Сейчас они вернутся к работе и непременно заметят его, торчащего совсем рядом с вырубкой. Он положил ладони на морды ящеров, пытаясь мысленно приказать им отходить назад, но не удержался, заворчал на них вслух. Ящеры заворчали в ответ, но попятились. Он увел их подальше в заросли, велел лечь на землю и не шуметь, а сам подкрался поближе к просеке, чтобы иметь возможность наблюдать за бытовкой.
Он подобрался к просеке сбоку, вновь застучавшие топоры слышались теперь намного правее. А отсюда хорошо были видны дощатые вагончики на полозьях, видимо, рабочие тянули их за собой по мере того, как увеличивалась вырубка. Вместе с людьми работали несколько крепких мохнатых лошадок. Они-то, надо полагать, и таскали вагончики, а сейчас с тем же покорным равнодушием тянули волокуши, нагруженные бревнами. Бревна складировались позади бытовок. Вероятно, вывозом их отсюда ведала какая-то другая бригада.
Чем больше Кайтен вглядывался в происходящее, тем меньше оно ему нравилось. Просека даже отсюда выглядела идеально прямой. На ней суетился нервный человечек с диковинными приборами, время от времени он подбегал к рабочим и махал руками. Командовал, какое дерево рубить. Нет, это не просто крестьяне, которым вдруг понадобились бревна. Здесь что-то другое. Но кому и для чего могла понадобиться идеально ровная просека в лесу? Словно дорогу строят. Но куда, зачем?
Появился еще один странный тип. Все в ватниках, а этот, вишь, в шубе. Он вышел из домика, держа в руках какой-то небольшой предмет, но какой именно, Кайтен так и не разглядел. Протопал вдоль ряда вагончиков и вошел в тот самый, куда уволокли пленника. Вышел оттуда нескоро, и того предмета в его руках больше не было. Кайтен окончательно уверился, что Ан-Таар жив. И его нужно выручать. Бедняга, наверное, это самое страшное из того, что с ним случалось. Он ведь даже не подозревал до сих пор, что можно попасть в плен.
Но сейчас ничего не сделаешь. Нужно ждать темноты, что бы она с собой ни принесла. Кайтен поплотнее затянул завязки на куртке, поглубже зарылся в сугроб и стал ждать.
***
Мир понемногу обретал очертания. Поначалу он состоял из стука сердца; почему-то каждый удар отдавался болью. Потом появились затекшие мышцы, мучительное неудобство позы, грубая и холодная поверхность под щекой. Затем последовала первая, не до конца оформленная в слова мысль: странно это все. И только после этого сознание окончательно вернулось.
Таар велел себе не шевелиться, пока не удастся разобраться в происходящем. Что мы имеем? Пульсирующий болью затылок (да, вот отчего болезненны удары сердца), почти онемевшие пальцы, в остальном же… Таар поочередно напряг мышцы, совсем чуть-чуть, со стороны не заметно. Руки связаны за спиной. Ноги, кажется, тоже. Но тело слушается. Пока еще.
Теперь вокруг. Он прислушался. Тишина, звуки доносятся только снаружи, откуда-то издалека. Поблизости ничего. Даже легкого дыхания, которое могло бы выдать охранника. Только теперь Таар решился приоткрыть один глаз. Только крохотную щелочку, посмотреть сквозь ресницы, но если кто-то наблюдает за ним, он это наверняка заметит. Впрочем, он не ощущал рядом присутствия человека и потому решил рискнуть.
Он в самом деле был один. Он лежал на полу в каком-то темном помещении, свет едва сочился сквозь щели дверного проема. Помещение было изрядно захламлено: какие-то ящики, обрывки ткани и мешковины, доски с гвоздями, драный ватник, небрежно брошенный на пол. Все это было распихано по углам, оставляя в середине помещения небольшое свободное пространство. Таар лежал на боку, лицом к двери, а за спиной явственно ощущалась некая преграда, не то стена, не то часть этой свалки. Но это было сейчас не так важно. Гораздо интереснее был другой вопрос: удастся ли освободить руки.
Развязать веревку силой воли возможно, вот только надо ее видеть или хотя бы представлять, что куда тянуть. Пробуя веревку руками, Таар наугад тянул то в одном месте, то в другом. Нет, ничего не выходит. Кажется, только туже затянулось. Вечная история с этими веревками. Лучше попробовать другой способ. Вот это что там лежит? Уж не нож ли? Таар заставил предмет сдвинуться. Точно, нож! Ну-ка, давай сюда. Нож прополз по полу, исчез за головой стража, но это было уже неважно: он продолжал контролировать движение. Еще немного, и рукоять осторожно ткнулась в ладонь.
Но тут снаружи послышались приближающиеся шаги, и Таар замер. Если сюда, то ему не успеть перерезать веревку. На всякий случай он зажмурился: может, решат, что он еще без сознания, и уйдут.
Дверь отворилась, кто-то остановился на пороге.
– Хватит притворяться, – послышался насмешливый голос.
Таар перестал притворяться и открыл глаза. Над ним стоял его давешний противник, мужчина лет тридцати пяти, с короткой стрижкой, с тонкими чертами лица, с привычным выражением собственного превосходства. Что-то в этом лице мерещилось знакомое, но вспомнить не удавалось. Человек этот тоже разглядывал Таара с большим интересом. Потом поставил на ближайший ящик то, что принес с собой, – слегка дымящуюся кружку, и протянул руку ладонью вверх.
