Обед плавно растянулся во времени до вечера, и настала пора ехать домой. Константин Эдуардович решил составить мне компанию. С собой он прихватил из джипа не замеченный мною прежде кейс.
Сегодня я впервые увидела Красовского изумлённым. Он остановился перед входной дверью, как перед произведением искусства.
– Однако! ЭТО следует рассматривать не более, как условный символ, нежели реальную преграду, – он немного помолчал и добавил: – Валерия Михайловна! Я сейчас осмотрю вашу квартиру на предмет поставленных «жучков».
Я тихо-тихо открыла дверь, пропустила гостя вперёд, и вслед за ним на цыпочках вошла в коридор. Мы разделись в режиме сохранения тишины, что придавало нашим действиям ореол таинственности и заставляло кровь быстрей бежать по жилам.
Уже в комнате Красовский занялся таинственными манипуляциями. Он вытащил из кейса какой-то смешной приборчик и стал им водить по сторонам. Довольно скоро я поняла, зачем эта игрушка и отправилась на кухню поставить чайник.
Вода уже вскипела, а Константин Эдуардович возился, имитируя шпионскую деятельность.
Наконец, удовлетворившись изучением моего временного жилья, он пришёл на кухню, уселся за стол и, достав блокнот, принялся в нём что-то писать. Писал не очень долго, зато без перерыва. А под конец показал мне запись.
Два листка были исписаны очень красивым, каллиграфическим почерком. Буквы ложились одна к одной, без отрыва, легко читались и имели яркие индивидуальные черты, выражавшиеся в завитках и некоторой изломанности.
На начертание букв явно оказало влияние знакомство с готическим шрифтом. Ну да, он ведь много работал за границей. Живи Константин Эдуардович лет на двести пораньше, быть бы ему с такими талантами придворным писцом.
«Валерия Михайловна! Результаты обыска дали положительный результат. В вашей куртке я обнаружил радиомаяк, но решил оставить на месте. Пусть те, кто его поставил, не подозревают, что мы их раскусили. И хотя в квартире жучков не найдено, предлагаю разговоры вести только на отвлечённые темы».
Я согласно кивнула головой и стала разливать чай, но в этот момент зазвонил телефон. От испуга я вздрогнула и чуть не выронила чайник. Хорошо, что Константин Эдуардович мгновенно среагировал и успел придержать его за донышко.
– Ничего страшного, – прокомментировал он, ставя чайник на стол. – Это просто телефон.
И мы поспешили в комнату. Оказалось, что телефон, пока я сидела на кухне, подвергся небольшой модернизации, и теперь из него торчало две трубки. Я удивлённо посмотрела на Константина Эдуардовича, но он невозмутимо протянул родную трубку мне, а сам приложил к уху вторую.
Я, затаив на секунду дыхание, постаралась его выровнять и спокойно произнесла:
– Алло!
– Ну что, раз какой-то хмырь ошивается рядом с тобой, значит деньги на месте? – раздался «знакомый» металлический голос.
– Да, – злобно бросила я в ответ.
Ничего себе наглость – Константина Эдуардовича назвать хмырём. Но он это оскорбление воспринял совершенно спокойно, словно бы и не о нем разговор.
– Замечательно. Тогда отдыхай. А завтра, ровно в десять я свяжусь с тобой. Да, кстати, дай-ка номер своего мобильного. Будешь по нему получать дальнейшие инструкции.
Я вопросительно взглянула на Красовского. Он досадливо поморщился, но все же кивнул утвердительно головой.
– Сейчас, – ответила я и продиктовала номер.
– Умница. С тобой приятно иметь дело. И обязательно прихвати хмыря, чтобы он рядом был. Поняла? Кстати, он откуда у тебя? Из Мурманска что ли?
Красовский часто-часто закивал, и я подтвердила «догадку» похитителя, а потом потребовала:
– Дайте мне поговорить с мужем. Без этого я вам денег не передам.
– Тю, скаженная! – засмеялся металлический голос и от этого: от его смеха, от того, что он сказал это по-украински, стало так неприятно, что я вся покрылась мурашками. – Фильмов насмотрелась никак? Запомни, у тебя есть только один шанс увидеть мужа живым. Это произойдёт только в том случае, если ты будешь выполнять все мои приказы быстро и беспрекословно, как в армии. Не обсуждая, не размышляя и не распуская нюни. Если же по твоей вине, или вине твоего хмыря, что-то сорвётся, то, запомни, второй попытки не будет.
И на том конце провода раздались гудки.
Я положила трубку и беспомощно посмотрела на Константина Эдуардовича. Похититель разговаривал со мной так, будто начальник подчинённому позвонил и велел в выходные явиться на работу. Я это отчётливо почувствовала даже через «металлический» тембр.
– Они и вправду могут убить Сергея?
– Могут, – нехотя признал Красовский.
И я застыла от этих слов. Нет, я не заплакала (слез почему-то не было). Я просто перестала понимать, что происходит. За окном резко повалил густой снег – фонари хорошо освещали крупные хлопья, летящие к земле. Гулко хлопнула входная дверь подъезда, и послышался тяжёлый топот, словно человек специально старался создать как можно больше шума. За стеной громко расхныкался младенец. А в это время Серёжке грозила ужасная опасность. Он мог умереть, причём не на войне, не в результате катастрофы, а по прихоти каких-то выродков.
И я затосковала, ну почему это происходит со мной? Как же я буду дальше жить без Серёжки? Хотя тут же опомнилась, что правильнее было бы жалеть не себя в этой ситуации, а мужа. Ему-то всяко хуже, чем мне. Да уж. Вот и выходит, что мало толку с того, что я психолог? Ведь вот случилась непредвиденная ситуация, и я повела в ней себя точно так же, как любой из моих клиентов, а именно, – зациклилась на собственной персоне.
Тут меня потеребил за рукав Константин Эдуардович. Он опять протянул мне блокнот с записью.
« Валерия Михайловна! Не беспокойтесь. Все будет хорошо! Мы передадим им деньги, установим, кто они. И начнём действовать только после того, как они освободят вашего мужа. Расслабьтесь».
С этими словами он включил для меня телевизор, а сам отправился в ванную комнату. Вскоре я услышала, как там зашумела вода. Почему-то я сразу догадалась, что этим шпионским способом Красовский хочет скрыть от теоретического «жучка» телефонный разговор.
Минут через пять он вернулся и преувеличенно бодрым голосом заявил:
– Ну что ж, раз от похитителей инструкции получены, то вряд ли они будут нам сюда перезванивать. Тем более что у них теперь есть номер вашего мобильного телефона. Поэтому имеет смысл распорядиться имеющимся у нас свободным временем с пользой. Вы играете в бильярд?
Сначала я чуть не воскликнула, какой бильярд, когда мой муж в беде, но мгновение спустя вынуждена была признать правильность выбранной тактики.
– Нет, но всегда хотела научиться.
– Тогда вперёд! – скомандовал Константин Эдуардович.
И мы отправились в местный центр развлечений «Большой Вудьявр».
Увы, увы, увы! Надо сказать, что я проявила редкостную невосприимчивость к правилам этой благородной игры. Мне все время казалось, что гораздо лучше кием тыкать в нужный шар, чем бить по нему издалека. Но Красовский терпеливо прививал мне навыки обращения с кием.
Тем не менее, шары у меня устремлялись туда, куда хотели, вопреки моим желаниям. А если я била сильно, то вообще норовили выпрыгнуть за пределы стола. Но в целом игра мне понравилась. Особенно то, что здесь можно было курить, и неспешно обходить вокруг стола, прицениваясь к расположению шаров. Кий я использовала в качестве трости, а в свободной руке держала бокал с мартини.
Только вот, в конце концов, я умудрилась так ударить кием, что пропорола сукно в самом центре стола. Тогда, от греха подальше, мы переключились на другую игру, с более крупными шарами. Но боулинг мне не понравился – приходилось принимать какие-то дурацкие позы. В бильярде другое дело, там можно подать себя в выигрышном свете, но я не рискнула предлагать перейти за новый стол, справедливо опасаясь, что моя неловкость опять приведёт к плачевному результату и Красовскому придётся оплачивать ремонт сразу двух столов.
Поэтому я мужественно терпела, не показывая вида, пока чуть не вывихнула себе руку. Лишь после этого мы перешли к более пассивному времяпрепровождению. Сначала Константин Эдуардович совершил со мной небольшую экскурсию по залу, где собрались любители азарта. И хотя я уже закончила написание диссертации, но решила, что лишний раз взглянуть на объект своих исследований никогда не помешает.
