маслом шоколаду, когда его готовят на плите.

— Ощущается, словно прошла целая вечность, — я присела и подобрала лист. Но мои

руки не остановились после первого. Я подбирала и подбирала, пока у меня в руках не оказалась

небольшая охапка. Красный, желтый, оранжевый, коричневый — цвета напомнили мне о Джессе.

Легкий ветерок растрепал мои волосы, и я зажмурилась. Следующий лист, который

упадет, будет желтым. Открыв глаза, я фокусируюсь на падающей листве — темно-коричневый.

Абсолютно неправильно. Я выдавила слабую усмешку, чувствуя себя ближе к дому благодаря

имитации игры Джессы.

— Моя бабушка раньше делала цветы, складывая листья и скручивая их вместе, —

сказала девушка. — Конечно, это было еще тогда, когда она была маленькой девочкой и на

каждом углу были парки и деревья. — Это то, что ты делаешь? Делаешь розы из упавших

листьев?

Я посмотрела на девушку, мое сердце забилось. Это может быть тем, что я ищу. Не

уверена, есть ли какая-то польза от искусственных цветов для угрюмых девушек, но стоит

попробовать.

— Моя сестра так делает, — я сдвинулась к другому участку с упавшими листьями. — И

да, это именно то, что я делаю.

Она встала на колени рядом со мной и тоже стала собирать листья. Пара девушек,

бегающих туда-сюда по дворику, перепрыгнула через нас.

— Меня зовут Бэкс, кстати. Ты тут новенькая? Не думаю, что видела тебя до этого.

— Я Келли. У меня камера по соседству с Салли. — Не нужно ей знать, что я та девушка

без черного чипа.

— Повезло. Она не самая милая, но у нее в стене есть свободный камень. Любая компания

лучше, чем никакой, правильно?

Она размахивала передо мной руками. Большинство девушек сбились в группы по двое

или трое, пытаясь втиснуть недельную потребность в разговорах в пятнадцать минут. Но одна

девушка ссутулилась у стены, не глядя ни на кого. Ее кожа туго обтянула кости, и горизонтальные

метки украшали ее руки от запястий до локтей.

— Это Салли? — спросила я.

— Так она сама себя называет. Все остальные зовут ее Девушка-Календарь.

— Почему?

Бэкс положила листья и обхватила себя за предплечья.

— Она режет себя каждый раз, когда мы выходим наружу, чтобы следить за ходом

времени. Это довольно ужасно. Вместо того чтобы делать это с самими собой, остальные

используют ее в качестве нашего календаря.

Даже за то время, что я наблюдала за ней, пара девушек приблизилась к Салли и

сосчитала отметки на ее руках. Они не заговорили с ней, а она не подтвердила каким-либо

образом, что заметила их.

Внезапно я подумала о дереве, которое росло посередине нашего школьного вестибюля.

Студенты покрыли кору своими инициалами и рисунками — единственное место в школе, где

терпели граффити. Единственное место, где это вообще возможно. Все остальное из металла и

пластика.

Кажется, живые вещи проще обезобразить.

— Как она это делает? — прошептала я.― У нее есть нож?

Бэкс пошевелила пальцами.

— Ты могла бы предположить, что кто-то контрабандой протащил сюда лак для ногтей.

Но на ее ногтях не лак. Это засохшая кровь.

Мой желудок взбунтовался, словно я съела слишком много бурды.

— Когда я попала сюда, у нее на руках было только пять отметок, — сказала Бэкс. — А

стоящая вон там Гиа прибыла, когда их было двадцать. Ты должна пойти посчитать ее отметки,

чтобы она стала календарем и для тебя тоже.

— Умм… ясно, — я вернулась к листьям.

Кожа на пальцах была раздражена из-за работы с крошащейся поверхностью, а во рту

пересохло от мысли о девушке, режущей себя, чтобы следить за ходом времени.

— Бэкс, ты видела, чтобы кто-нибудь здесь использовал какие-либо иглы?

Может, мне все-таки не потребуется помощь Салли. Может, я смогу оставить

искусственные розы себе.

Она затрясла головой.

— Ты имеешь в виду в качестве оружия? Никогда не видела охранников с чем-нибудь

настолько незначительным. Почему ты спрашиваешь?

Разочарование расцвело у меня в груди, и я подняла немного травы вместе с листьями.

— Без причины.

Мы работали в тишине, пока не проревел звуковой сигнал, означающий окончание

пятнадцати минут. Когда я тщательно убрала листья в карман, Бэкс протянула мне свою охапку.

— Для меня? — потрясенно спросила я.

— Мне от них никакой пользы, — она пожала плечами. — Приятно было на пару минут

почувствовать себя ближе к моей бабушке.

Я взяла листья, и мы встали в строй позади всех остальных девушек. Прежде чем мы

вошли внутрь, я обернулась к Бэкс, достав из кармана красный лист.

Я протянула его ей.

— Как напоминание о солнце, — сказала я и понадеялась, что он передаст ей хотя бы

часть того утешения, которое дал мне лист Логана.

Я сложила лист пополам и свернула его в плотный цилиндр. Взяв другой лист, я обернула

его вокруг цилиндра. Согнуть и обернуть, снова и снова, пока складки не стали походить на

лепестки розы. Я связала основание крепким черешком и повторяла, пока у меня не оказалось

достаточно роз, чтобы сформировать букет.

Закусив губу, я осмотрела плод своих трудов. Опавшие листья хрупки по природе. Я

мягко приподняла букет, молясь, чтобы он выдержал. Это действие стало чем-то вроде спускового

крючка, и на меня один за другим посыпались вопросы. Они уже связались с моей матерью?

Скучает ли по мне Джесса? С кем в классе шутит Мариса?

Меня не должно это волновать. Я, скорее всего, никогда их больше не увижу. Теперь моя

жизнь такова. Эти стены. Поднос с бурдой. Свободный кирпич с глазом по ту сторону. Чем

быстрее я привыкну к этому, тем лучше.

— Нееееееет!

Мои пальцы сжались на розах, и я буквально в последнюю секунду удержала себя от их

уничтожения. Этот звук. Пронзительный. Причитающий. Вой души, отделяемой от ее тела.

Я услышала его снова, на этот раз громче, он шел из коридора.

— Вы не можете меня заставить!

Я резко подалась к передней части моей камеры и вжала лицо между прутьями решетки.

Это Бэкс, которую вел вдоль по коридору крепко сложенный охранник с бакенбардами.

Ее руки закованы перед ней в электрические ограничители. Он толкнул ее концом своей дубинки.

Она упала вперед, и он рывком вздернул ее на ноги. И все повторилось снова.

— Я не буду этого делать! — она свернулась в позе эмбриона на полу. — Я не буду!

Охранник поднял ее за руку, и ее тело распрямилось. Вниз и вверх по коридору я увидела

локти, высунутые из камер. Я представила девушек из внутреннего двора, у всех лицо прижато к

прутьям.

У всех руки прижаты к груди.

Охранник толкнул Бэкс дубинкой. Она полетела вперед, упав на живот напротив моей

камеры.

Она дико завертела головой, пока не сконцентрировалась на моем лице. Я не уверена, что

она узнала меня, но она потянулась через прутья и схватила меня за лодыжки.

— Ты должна остановить их, — просипела она. — Ты не можешь позволить им сделать

это. Со мной. С любой из нас. Заставь их прекратить.

Я опустилась на корточки. Я хотела коснуться ее лица, но не смогла дотянуться до него.

— Пожалуйста, — глаза Бэкс проникали мне прямо в душу и требовали. — Помоги мне.

Прежде чем я успела ответить, охранник перехватил ее тело в районе живота и поднял ее.

Он перекинул ее через плечо и пронес через оставшуюся часть коридора. Он остановился перед

таинственной дверью в конце коридора, той, которая до этого момента была закрыта.

— Извини, — хрипло сказал он. — Но у тебя нет выбора.

Он швырнул ее внутрь комнаты. Следующие несколько мгновений пронеслись размытым

пятном. Я услышала стремительные шаги. Скрип стола, словно его опрокинули на бок. Мужской