крик «Нет!».

А затем звук выстрела.

Глава 11

Я грохнулась на пол. Что произошло? Бэкс… застрелили? За что?

Мой желудок подпрыгнул. Мне захотелось забиться в дальний угол моей камеры,

свернуться калачиком, подобно тому, как сделала Бэкс, и оставаться в таком состоянии, пока у

меня в ушах не перестанет звенеть, пока образ ее обезумевших глаз не изгладится из моего

сознания.

Но я не могла. Я прижалась к прутьям, пытаясь разглядеть. Локти начали пропадать. Одна

за другой, остальные девушки отступали в свои камеры, чтобы поспать или порыдать. Чтобы

вонзать ногти в руки, пока не разорвут кожу. Чтобы делать что угодно, что они делают, чтобы

превратить это издевательство в подобие жизни.

Я так не сделала. Я стояла у двери. Потому что она просила меня помочь ей. Меня.

Бедная Бэкс. Ты выбрала не ту девушку. Что я могла сделать?

Прошли часы… а может только минуты или даже секунды. Время больше не имело

смысла. Что такое будущее и что такое прошлое? Убила я свою сестру или нет? Я все еще могу ее

спасти? Подобно тому, как я не спасла Бэкс?

Дверь помещения для допроса наконец-то открылась. Вышел охранник с бакенбардами, и

за ним следовала Бэкс. Ее руки и ноги скованы электрическими ограничителями. Но прежде, чем я

снова смогла дышать, из комнаты вышел другой охранник, несший черный похоронный мешок.

Несший труп.

Так все-таки кого-то застрелили. Просто не Бэкс.

Бакенбарды пошел к выходу и выполнил обычный порядок действий. Отпечаток ладони,

образец крови, сканирование сетчатки, цифровой код. Все сопровождающие лица вышли. И они

не вернулись.

Куда они пошли? Что они сделали с Бэкс?

Сколько бы времени я ни ждала, к тому моменту, когда черные прутья уже продавили

линии на моих щеках и лбу, я все еще не получила каких-либо ответов.

Я припомнила слова Салли. Они держат тебя здесь, пока что-нибудь не изменится.

Это, должно быть, то изменение, о котором она говорила. Изменение, которое вытащит

тебя из Лимбо и отправит в какое-то другое место.

Что может означать только одно: Салли знает. Чем бы ни было то, что произошло с Бэкс,

у Салли есть ответы.

Когда она вынула кирпич, я уже ждала ее. Мы уставились друг на друга, смаргивая

удивление и поднявшуюся из-за передвижения кирпича пыль.

— Расскажи. Мне. Все.

— Про Бэкс или про иглы?

— И то, и то, — сказала я. — Сначала про Бэкс.

Глаз Салли сузился.

— Столь требовательно, Пташка. Ты не выучила? У тебя нет здесь влияния. У меня есть.

Если бы мои пальцы могли пролезть, я бы пробралась сквозь стену и встряхнула ее.

— Это не игра, Салли. Кто-то умер.

— Ты хочешь кое-что от меня, мне нужно кое-что от тебя.

Я протолкнула букет из «роз» через отверстие в стене.

Ее глаз пропал на то время, пока она осматривала подношение. Через мгновение она

вернулась.

— Что это, пучок листьев? И что мне потом делать с несколькими мертвыми листьями?

— Это не просто листья, Салли. У моей сестры это был любимый вид поделок. А когда я

почувствовала себя в школе взаперти, парень, который мне в прошлом нравился, дал мне красный

лист.

Ее глаз округлился.

— Ты ужасно скучна для меня, Птенчик. Кого это волнует?

Я глубоко вдохнула.

— Вот строка из Эмили Бронте. Она была в старом сборнике стихотворений, который мне

подарила мама. Она написала: 'Пусть дарит благословение мне каждый листок потерянный,/Пусть

осени дуновением вниз его сгонит дерево! '

(Прим.: Строчка на английском: Every leaf speaks bliss to me/ Fluttering from the autumn

tree. Общий смысл: Каждый лист обещает мне блаженство, порхая с осеннего дерева)

Я облизала губы.

— Я надеюсь, что эти листья смогут сделать так, чтобы ты почувствовала себя так же. Мы

можем быть заперты внутри, вдали от солнца, но я надеюсь, что листья смогут напомнить тебе о

том, как себя ощущаешь, когда ты свободна. Каково иметь возможность выбрать любой путь,

какой захочешь, и достичь любого места, которое выберешь.

Я ждала, готовя себя к ее хохоту и предвидя насмешки. Глаз моргнул. Моргнул, еще раз,

еще. А затем слегка изогнулся в уголке.

— Ты молодец, Пташка.

Выдох со свистом вырвался наружу.

— Так ты мне расскажешь?

Она пропала, как если бы ей требовалось время, чтобы убрать розы в безопасное место, и

вернулась секунду спустя.

— Что ты знаешь об истории Бэкс?

— Ничего. Она упоминала бабушку, — сказала я. — Звучало так, словно они любили друг

друга.

— Ее родителей арестовали, когда Бэкс была еще маленькой. Их подозревали в том, что у

них есть паранормальные способности. Бэкс жила с бабушкой, пока не получила свое

воспоминание о будущем, — голос Салли смягчило кое-что, чего я не ожидала. Кое-что, что

прозвучало почти как печаль.

Я сглотнула комок в горле. Воспоминание не могло оказаться хорошим, не когда Бэкс

закончила здесь. Не когда голос Салли так звучит.

— Что произошло?

— В будущем в их дом вломился грабитель. Бабушка встала у него на пути, и он всадил

пулю ей в грудь. В ярости Бэкс набросилась на грабителя, вырвала оружие из его рук и убила его.

Мягкость пропала из голоса Салли.

— АВоБ арестовало Бэкс и с тех пор держит ее в Лимбо, ожидая, не покажет ли она себя

агрессивной.

Я замерла. Разговор с Председателем Дрезден повторился у меня в голове. Ты, моя

дорогая, квалифицируешься как агрессивная. Агрессивная. Агрессивная.

— В смысле? — слабо спросила я.

— АВоБ оставляет большинство из нас в покое. Но время от времени они решают, что

одна из нас слишком агрессивная. Наши волны слишком сильные, чтобы разрешить этому

развиваться бесконтрольно. Поэтому Бэкс была в такой истерике. Потому что она узнала, что ее

бабушка умерла.

— Я не понимаю, — части не сочетались друг с другом, независимо от того, с какой

силой я их соединяла. — Почему бы ее бабушке быть мертвой? АВоБ знает о грабителе. Почему

они не помешают произойти преступлению?

Салли резко засмеялась.

— Где мы, Птенчик?

— Ты сказала, что мы в Лимбо.

— Правильно. Но где именно мы проживаем? Мы в учреждении АоОБ, со всеми

остальными преступниками?

— Нет, — прошептала я. — Мы в здании АВоБ, — если бы мы по-настоящему были

преступницами, даже будущими преступницами, мы должны были быть переданы Агентству

охраны Общественной Безопасности.

— Теперь понимаешь? — слова наполнены усталостью. Не обычной усталостью, даже не

изнуренностью. Тем типом усталости, который не излечишь, даже проспав всю жизнь. — В задачи

АВоБ не входит предотвращение преступлений. Их задачи — упростить процесс получения и

исполнение воспоминания о будущем. Исполнение, Птенчик. Цель АВоБ в том, чтобы убедиться,

что наши воспоминания исполнятся.

Правда обрушилась на меня. Мы приложим усилия, чтобы сбылось как можно больше

деталей, сказала Председатель Дрезден. Я думала, она имела в виду побочные детали. Я думала,

она говорила о цвете рубашки.

Нет. Я не хочу, чтобы я оказалась права. Я не вынесу, чтобы я оказалась права.

— Так кого застрелили в помещении для допроса? Ты хочешь сказать… грабителя?

— Он не должен был жить, Птенчик, — сказала она, ее голос так же уныл, как

шлакобетонный камень. — Арестовав Бэкс, АВоБ нарушило цепь событий. Когда они решили, что

она агрессивна, им потребовалось обуздать ее волны. Единственный путь, каким они могли этого

добиться — притащить грабителя сюда и сделать так, чтобы Бэкс убила его. Как в ее

воспоминании.