– То есть вы тоже сидели в том купе? – уточнил коронер.

– Да.

– Вы сидели там и разговаривали с ней?

– Не помню, сидела я или стояла, но я заходила в купе.

Солнечный свет, вдруг прорвавшийся через ряд высоких окошек, высветил облако сигарного дыма, плывущее над головами присутствующих. Инспектор Хэй из Скотланд-Ярда погасил окурок сигары незадолго до начала дознания. Взглянув на дым, Гай невольно кашлянул. Пытаясь подавить кашель, он добился лишь того, что у него заслезились глаза.

– Когда поезд тронулся, в том купе находились только мисс Шор и мужчина? – продолжал задавать вопросы коронер.

– Да.

– Ваша подруга чувствовала себя, как обычно?

– Выглядела она вполне хорошо.

Затем Гленистер попросил мисс Роджерс описать ее действия после получения телеграммы о несчастье с ее подругой. Свидетельница рассказала, что была в театре, поэтому получила ее поздно и успела только на поезд в одиннадцать двадцать до Танбриджа, а оттуда добиралась уже на машине. Под конец Мейбл Роджерс опустила глаза и судорожно вздохнула.

– Вы видели покойную по прибытии? – продолжил коронер.

– Да.

– Полагаю, в больничной палате?

– Да.

– Вы оставались в больнице до самой ее смерти?

– Да. – С каждым ответом голос Мейбл звучал все тише.

– За это время она приходила в сознание?

– Нет.

– Когда она умерла?

– В пятницу вечером, без пяти минут восемь.

– Вы знали севшего в купе мужчину?

– Нет.

– А покойная?

– Тоже не знала.

– То есть, насколько вам известно, вы никогда прежде не видели его.

– Да.

Взглянув на мисс Роджерс с сочувственной улыбкой, мистер Гленистер заключил, что на данный момент у него больше нет вопросов. Старшина присяжных добавил, что у жюри их тоже нет. Один из газетных репортеров выглядел так, словно ему хотелось спросить о чем-то еще, но, очевидно, передумав, он принялся строчить очередные заметки. Следующее слушанье назначили на три часа дня четвертого февраля в ратуше Гастингса. В заключение коронер назвал это покушение «трусливым и подлым преступлением», после чего объявил заседание закрытым.

Последними зал суда покинули полицейские. Выйдя в коридор, Гай и Гарри обменялись взволнованными взглядами – они впервые участвовали в расследовании убийства и по-детски радовались новому делу. Полицейские разных чинов и ведомств стояли в сторонке, пропуская к выходу Мейбл Роджерс, на этот раз крепко поддерживаемую под руку тощим мужчиной.

Хэй взял на себя командование.

– Вайн, сейчас мы все вернемся в ваш участок. Нам необходимо согласовать план дальнейшего расследования.

Пригладив усы, инспектор Вайн лишь чуть-чуть помедлил с ответом – Хэй не был его начальником, и он прекрасно знал, что это дело ведет местная полиция, но все-таки он был выше Вайна по званию, и тому не полагалось обсуждать тот факт, что его шеф призвал на подмогу Скотланд-Ярд.

– Да, безусловно. Мы можем устроиться в моем кабинете, – согласился Вайн.

Прибыв в полицейский участок Бексхилла, мужчины расселись на разнообразных деревянных стульях, притащенных в пустую каморку, которая служила Вайну рабочим кабинетом. Хэй, отстояв свои более высокие права, как инспектор Скотланд-Ярда продолжал руководить ситуацией.

– Это убийство, парни, чревато большими неприятностями. У нас нет ни орудия убийства, ни реальных свидетелей, ни улик. Сегодня утром я разговаривал по телефону с начальником Брайтонской железнодорожной линии. Им необходимо, чтобы мы быстро разобрались в этом деле, – сообщил он, покручивая между пальцами очередную сигару. – Сегодняшняя статья в «Мейл» по поводу знаменитых убийств в поездах только усложнит дело, поскольку затрагивает, видимо, благополучие пассажиров.

Решив все-таки закурить свою «гавану», Хэй поискал взглядом спички на столе Вайна. Но не нашел.

Гай так и не осмелился ничего сказать – он лишь нервно снял свои очки и принялся протирать их полой куртки. Гарри кашлянул, пытаясь перехватить взгляд друга. Напарники обсуждали это дело в выходные дни, когда встретились в субботу вечером, якобы выпить пару коктейлей в баре излюбленного ночного клуба Конлона, но на самом деле они зашли туда потому, что их потрясло известие о смерти мисс Шор. То, что начиналось как расследование жестокого покушения, само по себе отвратительного, явно выходило за пределы их обычных дел и обернулось настоящим убийством. Оба молодых человека пребывали в понятном только им самим замешательстве: к потрясению примешивалось трепетное стремление проявить мужественность. Да, такое преступление может помочь им, наконец, доказать, что они нормальные мужчины, такие же, как их друзья и братья, прошедшие войну.

Напарники обсудили место преступления и отсутствие оружия, которое, несмотря на то, что отряды полицейских прочесали более семидесяти миль железнодорожных путей между вокзалом Виктория и Бексхиллом, так и не было обнаружено. Единственной наделавшей шума находкой оказался испачканный кровью носовой платок цвета хаки, однако такие платки могли быть у тысяч бывших солдат. Остальные обнаруженные улики ничего толком не проясняли: пятна крови на стенах, сломанные очки, пустой кошелек, украденные драгоценности… Гай постоянно ломал голову над этим делом, раздумывая, не упустили ли они какую-то важную улику. В конце концов, поезд мисс Шор мог останавливаться и в Льюисе. Напавший на нее преступник наверняка вышел на первой же остановке. Мог ли он сам заметить вышедшего из того поезда человека со следами какой-то драки?

Разумеется, в то время его внимание сосредоточилось на мисс Кэннон…

Потягивая «Бренди Александр» [8], Салливан признался, что ему хотелось бы заняться более интересной работой, может, даже перейти в Скотланд-Ярд, и он понял, что это дело дает ему шанс. Гарри, более заинтересованный разработкой движения пальцев для его последней джазовой композиции, тем не менее хотел, чтобы его друг преуспел на желанном поприще. Но молчанием этому не поможешь.

Он вновь кашлянул, и на этот раз Гай взглянул на него. «Скажи что-нибудь», – беззвучно шевеля губами, предложил Конлон. Его напарник удивленно поднял брови, хотя и знал, что Гарри прав.

– Сэр? – заговорил Салливан. – Может, нам стоит поспрашивать в ломбардах и комиссионных магазинах, не пытался ли кто-то продать там коричневый костюм, который, по словам мисс Роджерс, был на том мужчине? Или, возможно, кто-то пытался продать украденные у мисс Шор драгоценности?

– Что? Неужели вы предлагаете обойти все ломбарды Кента? – Хэй пожевал кончик своей незажженной сигары. – Однако, возможно, вы правы, это неплохая идея. Если найдется подходящий под описание костюм, то мы сможем проверить его на наличие пятен крови. Пока не обнаружено орудие преступления, это все, что мы можем предпринять.

Гай кивнул, слегка порозовев. Подтолкнув очки повыше к переносице, он опять подал голос:

– Я также подумал, сэр, может, нам стоит опросить возможных свидетелей. Я имею в виду, к примеру, мистера Дака, кондуктора поезда… Он должен был что-то видеть. И мисс Роджерс. Может, она вспомнит еще что-то о том мужчине, который сел в их купе? Не лучше ли поговорить с ней до следующего слушания? Ведь к тому времени она может забыть какие-то детали.

– Отлично, Салливан, достаточно предложений, – вмешался суперинтендант Джарвис. – По-моему, вы забываетесь. Все расследование у нас под контролем, не так ли, Хэй?

Двое старших офицеров кивнули друг другу, явно достигнув взаимопонимания в этом вопросе, отчего остальные почувствовали себя лишними рядом с этой начальственной парой.

– Безусловно, сэр, – запинаясь, произнес Гай. – Простите, сэр.

– Вы с сержантом Конлоном начинайте поиски с ломбардов в Льюисе. Маннинг может отвезти вас туда прямо сейчас. Доложите по возвращении, а мы здесь будем действовать по ситуации. Вам повезло, парни, оказаться вовремя на месте преступления. Так постарайтесь проявить себя наилучшим образом, – заключил Джарвис.