Зорина даже растерялась. Чего подходил? Что хотел? Фокусник, хренов! Все они тут клоуны и актёришки!

В столовую вошел Лоренс. Все разом обернулись. Он вёл под руку красивую темноволосую девушку очень похожую на азиатку. Она была румяна, словно спелое яблоко с алым бочком. Стоило парочке войти в зал, как незнакомка тут же спрятала ото всех взор и потупилась в пол.

Раздали облепиховое вино в высоких бокалах. Инна хотела выплеснуть его на пол, но даже Элси сделала кроткий глоток. Зорина засомневалась: пить или не пить? Напиток слишком притягательно переливался внутри сосуда, растекаясь жидким золотом по выпуклым стенкам. И она решилась: осторожно пригубила.

Нежный вкус косточки и яркой кислинки ворвался в горло приятным теплом, в миг опустился по гортани, согревая живот. Свежий запах с ноткой терпкости притягивал, хотелось вдыхать и вдыхать этот букет. Инна втянула ноздрями приятный аромат и прищурила от удовольствия глаза. Затем стрельнула взглядом в Лоренса, чтобы подарить ему снова свою ненависть и презрение, но он даже не заметил – слишком увлечён новенькой. Это даже слегка разозлило Зорину.

– За вас, девушки! И пусть победит Истинная! – прокричал блондинчик и цокнул своим бокалом стенки бокала «азиатки». Та скромно улыбнулась и сделала глоток вслед за Лоренсом.

– Пейте, девушки, и мы сразу перейдем ко всем вашим вопросам, – выступил вперед Айфинон и залпом выпил вино, будто показывая, что бояться нечего и им можно доверять.

Инна снова пригубила солнечно-оранжевую жидкость. Терпкий вкус задрожал на языке, и приятное тепло заструилось в горло. Мурашки побежали по ладоням, спускаясь к кончикам пальцев. Не пристало принимать подачки от похитителей с их бесцеремонностью и гонором, но эта оказалась слишком соблазнительна.

– Собачка, – неожиданно выдала Пейтон, глядя на Вельвелу с хитрым прищуром. Впрочем, девушку давно никто не воспринимал всерьез. – Волчий цветок…

Инна сделала ещё глоток: жадный и болезненный. Легкий облепиховый дурман вскружил голову, и Инна на миг очутилась в родном городе, на залитом закатным солнцем дворике. Кусты сирени шептались, раскидывая кружево теней. В вышине парили птицы. И Сеня сидел на лавочке, бок-о-бок…

Сеня! Как он там, без мамы?! Сердце ухнуло и подпрыгнуло, как мячик. Инна запила тревогу очередным глотком жидкого солнца и едва не залилась слезами. Хотелось бежать. Раздирать кожу, вытаскивая боль наружу. Заменить себя кем-то, кому не больно. Увы.

– Знаете, в чём соль ваших испытаний на Игре? – расколотил оцепенение голос Лоренса, и Инна возненавидела его ещё сильнее. – Вам придётся действовать по одиночке, но сообща. Пусть каждая будет за себя, но не смеет забывать о своих подругах.

Белобрысый приобнял свою раскосую спутницу, и сердце Инны обожгла горячая волна: то ли алкогольный дурман, то ли едкая ненависть. Спутница робко отстранилась и почти умоляюще взглянула на Лоренса. От сердца отлегло, но лишь на миг. Взгляды, которые Лоренс даровал неизвестной, могли говорить лишь о том, что он уже выбрал себе фаворитку.

Глупости! Кому нужны предпочтения этого белобрысого зануды? Пусть хоть всю ночь напролет с нею кувыркается – Инне не было до этого дела. Ну, почти…

Какая чушь! Под хмель и не такие мысли в голову полезут. Инна отмахнулась от раздумий, как от мухи, и обвела взглядом весь зал. В воздухе плавало золотистое марево, пылинки мерцали и вздымались вверх. Зорина снова засмотрелась на Лоренса с его спутницей. Они, будто нарочно, маячили перед глазами.

– Деревья вырывают с корнем, – пролетел над плечом знакомый зомбирующий голос, отвлекая от неприглядных телячьих нежностей. Пейтон, уже посеявшая где-то свой бокал, неловко пихнула Инну в бок.

– Пейтон, да отстань уже со своими глупостями! – возмутилась Инна.

– Слушай лучше, – поддержала Инну Элси.

– Это главное, что вам нужно усвоить, – оторвавшись от своей ненаглядной спутницы, Лоренс прошелся вдоль стола. Поймав его оценивающий взор, Инна демонстративно отвернулась. – Сила – не в том, чтобы сломить. Настоящая сила – это любовь к ближнему.

– Поговори тут мне о гуманизме, – буркнула Инна, и в лоб тут же выстрелил разгневанный взгляд Салли.

– Но всегда помните о том, что в спину может прилететь нож, – Лоренс ухмыльнулся. Захотелось налететь на него и обрушить на самодовольную морду шквал пощечин. Так, чтобы щеки раскраснелись и потрескались!

– Ближе к делу, – невозмутимо оборвала Ташира.

– На вашем пути будут испытания, – пояснил Лоренс. – Для всех – одинаковые. Они направлены не только на проявление вашей магической силы, но и на раскрытие лучших черт характера.

– Желание убивать – это хорошая черта, или плохая? – тихо спросила Эльза, теребя кончики стриженых волос.

– Главное, чтоб не себя, – ответила остроухая каланча, похожая на эльфийку.

Лысая, имени которой Инна до сих пор не знала, с усмешкой покосилась на девушек. В её бесстрастном взгляде читалась непоколебимая уверенность. Пожалуй, стоит быть осторожной с ней.

– После первого испытания составляется рейтинг, – продолжал Лоренс тираду. – Лучшая получает девять кубиков в свою пирамиду, та, что похуже – восемь, и далее до нуля. Во втором испытании максимальное количество кубиков – восемь. И так далее.

– Пирамиду?! – с удивлением проговорила кучерявая барышня.

Словно ответив на её призыв, Салли продемонстрировала устройство в виде высокого стержня на котором, как на детской игрушке, были нанизаны черные кубики.

– Участница, имеющая меньше всего кубиков на конец этапа, выбывает из Игр, – подытожил Лоренс. – Но есть одно но. Иммунитет.

Он подошёл к Салли. Достал из кармана пиджака белый кубик и надел на стержень поверх черного.

– Я решаю, кому давать его, – продолжал он. – Участница, имеющая иммунитет, выбыть после испытания не может, несмотря на результат. Но теряет его в следующем этапе и выступает на общих правах, как и раньше.

– Какая чушь! – фыркнула Инна. – Вы хотите, чтобы мы в кубики играли, как младенцы?! Бред какой!

– Инна, – отозвался Айфинон. В его голосе дрожала холодная угроза. – Тебе все мало?!

– Прошу тебя, – Элси крепко сжала руку. – Всё будет хорошо.

Слова не успокоили, а лишь сделали больнее. Вспомнилась солнечная улыбка Сеньки. Захотелось завопить, что хорошо уже никогда не будет, но Инна с трудом сдержалась. Как бы она ни пыталась отрицать, в изолятор ей не хотелось. А испытывать на себе новые методы наказаний – и подавно.

– Я думаю, все видели, чем наказывается непослушание, – подхватил ее мысли Лоренс. – И это – лишь первый этап. Полагаю, что до второго уровня провинности доберутся немногие, и от всего сердца желаю вам не узнать, что вас там ждёт. Вопросы есть?

Да. Вопросы были! Так много, что они застряли в горле недвижимым комом. Инна попыталась прокашляться, но лишь тихонько засипела. Звуки не шли наружу. Горло словно сделалось деревянным.

– Что будет с теми, кто выйдет из игры? – робко проговорила Эльза.

– Узнаете, – Айфинон повел бровью, – когда проиграете.

– Почему бы не сказать сейчас, – девушка не унималась. – Может, у нас мотивация появилась бы.

– Потому что сейчас мы начинаем, – перехватил Лоренс речь.

– Сейчас?! – выкрикнула Инна.

Пальцы онемели, угрожая выронить бокал. Слова Лоренса зазвенели в голове, как похоронный колокол. Заполнили мысли, вытеснили память, взорвали череп пульсирующей болью. Лица перед глазами поплыли, смазываясь пестрым круговоротом глаз и губ. Бокал накренился, расплёскивая пронзительно-яркую жидкость, выпал из ладони и со звоном расколотился о пол. Кристаллики осколков заискрились, ослепляя. До боли, до тягучей тоски…

Не осталось памяти. Не осталось настоящего. Краем глаза Инна поймала пошатывающуюся фигурку Элси, что в последнем порыве ухватилась за спинку стула. В голове мелькнуло, что всё это – дурной сон, и сейчас её вытащит в реальность: знакомую и долгожданную.

А потом Инну всосала вязкая пустота. Чёрная, как уголь. Такая же чёрная, как и на земле…