Временами она задумывалась о своих чувствах и сознавала, что, кажется, не на шутку влюбляется в агента де Линта. Наверное, это было плохо... Наверное, уже то, что Эрик столько времени проводит с ней здесь, вряд ли понравится его начальству... Но она не решалась заговорить об этом. Отчасти потому, что боялась выдать себя, отчасти – потому, что он всё-таки взрослый мужчина, способный отвечать за свои поступки, и если посылает почти каждое утро букеты, превратив её палату в оранжерею, и часами беседует с ней, то, наверное, понимает и последствия...

Конечно, Марико раздумывала и над тем, отчего Эрик так внимателен. Но ничего определённого заключить не решалась. Слишком они были разные, чтобы позволить себе поверить хотя бы в возможность серьёзного продолжения дружбы. Может быть, де Линту просто жаль девочку, попавшую в страшную историю...

Стук в дверь прервал её размышления.

–Мисс Дэвис, вам снова цветы! – провозгласила медсестра, внося в палату букет гладиолусов необычного оранжевого цвета. – Вот карточка.

Странно. Второй раз за день?! С чего бы? Палата и без того уже, как цветочный магазин... Марико достала из конверта картонный прямоугольник, ожидая прочесть привычные инициалы «Э. де Л.», но вместо них с удивлением, переходящим в ужас, увидела корявые, нацарапанные красным маркером буквы, не сразу сложившиеся в слова: «Я уже близко!»

Марико вздрогнула от звука захлопнувшейся за медсестрой двери, зажмурилась, пытаясь справиться с паникой, отбросила карточку и потянулась к телефону.

–Эрик де Линт. Слушаю!

Голос прозвучал резко и раздражённо, так что Марико чуть было не бросила трубку, но пересилила себя и проговорила:

–Извините, я... не хотела мешать вам...

–Марико? – голос мгновенно изменился, потеплев. – Простите! У нас тут чёрт знает что творится, какая-то идиотская проверка из Вашингтона... Что случилось?

–Мне прислали цветы, – выговорила она. – Там на карточке написано: «Я уже близко»... Тем же почерком, что и тогда, на стекле...

–Давно? – мобильная связь донесла звук хлопнувшей двери и топот бегущих по лестнице ног.

–Только что...

–Я сейчас приеду – выйди из палаты и НЕ ТРОГАЙ НИЧЕГО!

Трубка взорвалась гудками, и Марико, забывшая от удивления об испуге, подумала: «С чего он так переполошился? Не бомбу же мне прислали...»

Спустя буквально несколько минут дверь распахнулась, впуская де Линта, задохнувшегося после экстремального проезда нескольких кварталов от офиса ФБР до больницы и пробежки по этажам. Подойдя к столу, на который Марико бросила цветы с карточкой, Эрик осторожно отогнул шуршащую обёртку, заглянул внутрь букета и с облегчением выдохнул. Убедившись, что с Марико всё в порядке и опасности нет, он позвал сестру и охранника, выругал за то, что не проверяют, от кого что передаётся, потом велел унести рыжий букет и плюхнулся на стул, всё ещё восстанавливая дыхание и досадуя вслух:

–Ещё этот чертов лифт сломался не вовремя...

Эрик посмотрел на Марико и вдруг заметил, что она тихо смеётся, глядя на его распахнутый пиджак и съехавший на бок галстук. Де Линт тоже рассмеялся, пытаясь привести себя в порядок:

–Кажется, у меня разыгралась паранойя. Почему-то показалось, что этот псих мог прислать что-нибудь ещё в придачу к букету...

Марико покачала головой:

–Вряд ли. Он лишь старается запугать. Играет, как кошка с мышью...

Чтобы не дать себе снова запаниковать от происходящего, она поднялась с кровати и почти бездумно взяла с тумбочки расчёску. Подойдя к де Линту, Марико несколькими уверенными, привычными движениями пригладила его растрёпанные волосы, осторожно поправила завернувшийся воротник рубашки и только после этого опомнилась.

–Спасибо. Очень мило, – сверкнул Эрик своими лисьими, плутовскими глазами.

Марико смутилась, пряча за спину руки с ещё заклеенными пластырем запястьями, и тихо, как обычно, ответила:

–Простите... Я привыкла следить за папиным внешним видом. Ему это нравилось... И мне тоже.

Их глаза встретились, и Марико невольно задержала дыхание, удивлённая странным взглядом де Линта, потемневшим и неожиданно серьёзным. Он так резко поднялся со стула, что Марико отшатнулась и опустилась на кровать. Снова взъерошил волосы, потёр верхнюю губу, нервно откашлялся и спросил с заминкой:

–Где эта карточка из букета?

Марико кивнула на стол, и Эрик, спрятав картонку в пакетик для экспертизы, сунул её в карман.

–Что врачи говорят?

–Доктор Браун сказал, что завтра может меня выписать.

–Отлично. – Де Линт снова привычным жестом поднёс руку к лицу. – Тогда позвоните мне, как только оформят выписку, я отвезу вас домой. Договорились?

Марико кивнула, молча недоумевая по поводу его неожиданно отстраненного делового тона.

–Отлично, – повторил Эрик. – Тогда до завтра.

Де Линт практически сбежал из палаты, осознавая, что ведёт себя странно и глупо, но он был слишком растерян, чтобы придумать менее обидное расставание. Собственная столь внезапная паника, заставившая вести автомобиль по улицам на опасной скорости, подтолкнула задуматься, отчего он настолько беспокоится о свидетельнице по своему делу. И какого чёрта все эти две недели её лечения он столько времени проводил не в офисе, за работой, а в больничной палате за пустяковыми разговорами... То есть, почему с умной, начитанной девушкой оказалось так приятно болтать, подспудно сверяя картины мировосприятия – вполне ясно. Но злоупотребление рабочим временем тянет на диагноз...

Да ещё эта странная выходка с причёсыванием... Хотя, она была напугана и, видимо, не вполне отдавала себе отчёт в том, что делает. Но сам-то хорош! Сердце ухнуло, как с русской горки... Когда успел так увлечься?! Ещё этого не хватало...

Нет, де Линт не боялся женщин, – напротив, за спиной у него остался не один роман. Не то, чтобы Эрик был ловеласом, просто как-то так получалось, что женщины появлялись в его жизни не слишком надолго. Большая часть их не выдерживала режима работы агента ФБР, начинала жаловаться на то, что для него служба важнее отношений, и всё заканчивалось расставанием... Де Линт огорчался, досадовал, но продолжал надеяться на что-то более крепкое и серьёзное, потому, когда представлялся случай познакомиться с кем-то снова – не упускал его. Только полтора года назад, после той самой истории, создавшей ему дурную репутацию в офисе, Эрик решил какое-то время побыть один. Слишком много нервов и уважения к женскому роду съела Мэридит.

Она тоже проходила свидетельницей по его делу и ухитрилась влюбиться, а получив вежливый и тактичный отказ – взбесилась и принялась чудить. Сначала сама обрывала ему телефон, потом в офисе стали появляться какие-то незнакомые девицы, стремившиеся попасть в кабинет де Линта. Сумасшествие длилось недели две, пока он наконец не смог встретиться с Мэридит и не пригрозил принять серьёзные меры против её хулиганства, мешавшего работать не только ему, но и чуть не всему офису, прибегавшему под дверь кабинета де Линта, чтобы послушать, как очередная красотка пытается охмурять их коллегу.

Теперь Эрик несколько запоздало испугался снова разворошить этот гадкий улей. Не хотелось делать Марико предметом пошлых сплетен в курилке – слишком уж невинна она была, почти как ребёнок.

Вот эта её невинность и завораживала...

Но если коллеги пронюхают и раззвонят по всем отделам, кроме репутации девушки пострадает ещё и его собственная карьера. За неуставные отношения со свидетелями никого по головке не гладят. И если в случае с Мэридит де Линт сумел убедить начальство, что весь бедлам творится не по его вине, то во второй раз его и слушать никто не станет... А если ещё учесть, насколько вообще странный свидетель эта девушка...

В тот вечер Эрик не пришёл навестить её.

На следующее утро Марико встретила де Линта такой радостной улыбкой, что дружеское приветствие застряло у него в горле. Вместо того Эрик только сухо произнёс:

–Доброе утро. Вы готовы?