– Девушка, – тихо заговорил он. – Вы, наверное, не понимаете, какое я Вам делаю предложение. Каждый день на кастинг приходят десятки студенток театральных училищ. Нам, не переставая, звонят актрисы всех возрастов в надежде получить роль. Такой шанс выпадает раз в сто лет – обычно мы не берем девочек с улицы. Кроме того, – он многозначительно посмотрел на часы, – пробы уже начались, и если Вы хотите успеть, ехать нужно прямо сейчас.

– А куда? – пристыженно спросила Каролина: речь произвела на нее большое впечатление.

– В студию. У меня машина с водителем. Вы поедете?!

Каролина неуверенно кивнула.

Машина была припаркована неподалеку. В аккуратном серебристом «Мерседесе» действительно сидел водитель. Геннадий открыл дверцу. Каролина с опаской глянула на водителя.

– Никогда не садись в чужие машины! Так говорила твоя мама? – прочитал ее мысли Геннадий.

Это развеяло последние сомнения. Каролина улыбнулась и села на заднее сидение. Режиссер устроился рядом. Всю дорогу он рассказывал про предстоящий кастинг. Его речь пестрила профессиональными терминами, что внушало доверие. Каролина заинтересованно слушала, поглядывая в окно и пытаясь сориентироваться. Но это ей не слишком удавалось: она плохо знала город. Единственное, что было понятно: они удалялись от центра.

Остаток дороги Геннадий подробно расспрашивал Каролину: кто она и откуда.

Через полчаса машина припарковалась около светлого пятиэтажного здания. Они вышли из автомобиля, и Геннадий повел девушку за собой. К немалому удивлению Каролины, они направились не к парадному входу, а к небольшой боковой двери. Над дверью не было никакой вывески.

– Служебный вход, – прокомментировал Геннадий. – Там, – он указал на парадную дверь, – у нас ремонт.

Приоткрыв дверь, он впустил Каролину в слабоосвещенное помещение. Никакого вахтера или охранника, как представляла себе Каролина, здесь не было. Студия оказалась большой комнатой с низким потолком, перегороженной ширмами.

В центре комнаты, за аппаратурой, стоял молодой парень и кого-то фотографировал. По обе стороны от фотокамеры располагались осветительные приборы квадратной формы.

– Поправь чулок и возьми галстук двумя пальцами, – не отрываясь от работы, торопливо сказал он. – Хорошо, только руку немного в сторону. Внимание!

В объективе блеснула серия вспышек. Фотограф поднялся из-за камеры. Он собирался сказать что-то еще, но Геннадий его опередил:

– Матвей, здравствуй, – деловито начал он. – Я привез к нам на пробы Каролину.

Фотограф окинул девушку изучающим взглядом.

– Ты мне нужен на пару слов, – добавил режиссер.

Матвей понимающе кивнул. Геннадий повернулся к Каролине.

– Посидите пока здесь, – предложил он, указывая на стул, расположенный возле ширмы.

Каролина кивнула и послушно села. Ширма загораживала всю комнату. Она представляла деревянный каркас, обтянутый белой пленкой.

Мужчины тем временем удалились в другую комнату. Геннадий плотно закрыл дверь.

– Видал, какая телка? – вполголоса спросил он, не скрывая удовольствия.

– Класс! Где ты ее откопал? – тоже вполголоса поинтересовался Матвей.

– Возле Баумановки, представляешь? Сразу понял, что не местная. Да к тому же первокурсница.

Матвей удовлетворенно хихикнул.

– Ну и что будем делать?

– Да все, как обычно. Сегодня пощелкай ее так. Пусть привыкнет. А завтра начнем раскручивать на натуру. Скажем, что всем актрисам приходится обнажаться. Все, мол, через это проходят. А там глядишь, на фильм для взрослых согласится.

Матвей с сомнением покачал головой:

– Эта, по-моему, не согласится: перепуганная, как заяц. Сдаст нас к чертовой матери!

– Не сдаст. Все они на вид школьницы. А как узнаешь поближе. Помнишь, ту Свету?

Мужчины засмеялись.

Каролина тем временем со смутной тревогой рассматривала полуподвальное помещение. Потрескавшийся потолок, ветхая мебель, плакаты с полуобнаженными девицами – все это мало походило на студию. В душе бурлили сомнения. Кроме того, безумно хотелось заглянуть за ширму и увидеть свою соперницу.

Каролина бесшумно встала и приблизилась к перегородке. Интересно, соперница захочет с ней познакомиться? Этично ли это? Каролина шагнула за перегородку и остановилась. Неожиданно для себя, в свете ярких ламп она увидела обнаженное женское тело. На изящной софе сидела светловолосая девица и припудривала нос. Кроме галстука и чулок, на ней ничего не было.

Каролина, как ошпаренная, отпрянула назад. Она не помнила, как выскочила на улицу. Ноги сами понесли ее вперед. Не разбирая дороги, она бежала до тех пор, пока не столкнулась с каким-то мужчиной. Он только что вышел из магазина, и Каролина чуть не сбила его с ног.

Тяжело дыша и ловя на себе удивленные взгляды прохожих, она пробормотала слова извинения и боязливо обернулась. Ее никто не преследовал: ни Геннадия, ни фотографа нигде не было видно.

Каролина с облегчением вздохнула и торопливо зашагала вперед, то и дело оборачиваясь. Сердце бешено колотилось в висках. «Какая же я дура, – ругала себя она, – и как я могла поверить в такое? Актрис на улицах не подбирают, да и режиссеры по улицам не бегают… Но все выглядело так правдоподобно. Надо же, никому нельзя верить».

Глава 4

Керчев Николай Федорович стоял в дорогом шелковом халате возле окна. В руках он держал чашку с ароматным дымящимся кофе и наблюдал из своего кабинета за двумя охранниками, курившими около парадных ворот особняка. Телохранители оживленно беседовали. Один выразительно жестикулировал, рассказывая что-то увлекательное. Другой внимательно слушал, кивая в знак согласия.

Николай Федорович сделал глоток терпкого напитка и подумал: «Надо бы раскидать эту парочку по разным сменам. Слишком уж хорошо они ладят». Он не выносил, когда между подчиненными возникали дружеские отношения. С одной стороны, это мешало работе, ведь охранник должен беспрестанно думать о безопасности хозяина, а не о друзьях. С другой стороны, хорошие отношения делали их более сплоченными, а Керчев всегда старался поддерживать между подчиненными легкую нервозную обстановку. Своими действиями он все время подталкивал их к соперничеству, а нередко – к доносу. При этом он не считал донос чем-то предосудительным, ведь он, как хозяин, всегда должен быть в курсе событий. Еще он понял: людьми легче управлять, когда они порознь.

Один из охранников как будто почувствовал на себе взгляд и поднял глаза на темные окна трехэтажного особняка. В окне он заметил отчетливый мужской силуэт. Керчев неподвижно стоял и наблюдал. Прочитав в облике хозяина скрытое недовольство, охранник опустил голову и, бросив пару слов собеседнику, отправился вдоль высокой каменной стены. Второй – занял свой пост в будке около ворот.

Николай Федорович отошел от окна и прошел в глубь кабинета. Комната была выдержана в темных тонах. Мягкая мебель изготовлена итальянскими мастерами из натуральной кожи. Книжный шкаф красного дерева украшали редкие книги. Каждая такая книга стоила целое состояние.

Керчев подошел к столу и достал из шкатулки сигару. Опустившись в глубокое кресло, он закурил. Легкий дымок наполнил окружающее пространство горьковатым запахом табака. Николай Федорович взглянул на массивные настольные часы. Позолоченная стрелка медленно ползла по циферблату, отсчитывая секунды. Казалось, время замедлило ход. Минуты растягивались в часы, часы – в бесконечность. Керчев стряхнул пепел. Он ждал звонка. Известия с украинской границы должны были прийти еще вчера, но информации все не было. «Возможно, произошли непредвиденные обстоятельства, и груз задержали», – думал он, стараясь успокоиться. Пока все шло гладко.

Докурив, он поднялся и подошел к окну. Часы за спиной продолжали настойчиво тикать. Мрачный пейзаж навевал невеселые мысли. Деревья за воротами особняка выглядели уныло, каменные клумбы вокруг дома пустовали, зияя черной сырой землей. Серое небо низко нависло над домом и готово было в любую минуту прорваться проливным дождем.