Остановимся на них подробнее.

К теориям двуступенчатой интерпретации значения могут быть отнесены прагматические концепции, предложенные в работах П. Грайса [Grice 1975] и Дж. Серля [Searle 1979], а также теории, в которых ирония рассматривается как скрытое отрицание. В рамках стандартной прагматической модели коммуникации считается, что в нормальных условиях общения (т. е. при соблюдении принципа кооперации) понимание ограничивается прямым, буквальным значением, но, если это значение вступает в конфликт с контекстом, то адресат отказывается от него и ищет в сказанном скрытый, переносный смысл – импликатуру [Грайс 1985]. Важно, что понимание прямого и непрямого значения представляется как последовательные стадии процесса обработки значения высказывания.

С. Аттардо, вслед за Дж. Серлем, рассматривает иронию как скрытое отрицание. В его концепции значение иронического высказывания двупланово: оно одновременно несет в себе и прямое, буквальное значение, и значение непрямое, и именно соотношение этих двух планов значения порождает скрытое отрицание [Attardo 2007]. Исследователь утверждает, что для понимания иронии адресат должен сначала понять прямое значение высказывания, затем соотнести его с контекстом, и, обнаружив несоответствия на прагматическом уровне, перейти к следующему шагу: поиску скрытого смысла. Однако затем, по мнению С. Аттардо, значение сказанного не отвергается полностью: оно дополняется переносным значением.

Р. Джиора придерживается несколько иного подхода, предполагая, что адресат понимает значение любого высказывания, в том числе и содержащего иронию, в зависимости от его важности (Graded Salience Hypothesis) [Giora 2003]. Важным может быть как прямое, так и непрямое значение. Ироническое значение не является ожидаемым, поэтому его понимание требует больше усилий и времени. Она также подчеркивает, что буквальное значение высказывания не может быть отброшено: адресат делает вывод о наличии иронического значения, основываясь на несовпадении буквального значения высказывания с реальной ситуацией.

Сторонники теорий одноступенчатой интерпретации иронического высказывания не считают обязательной последовательную обработку прямого и непрямого значений. По их мнению, человек способен сразу воспринимать высказывание как косвенное, искать скрытый смысл и не тратить время на буквальное значение сказанного.

К теориям одноступенчатой интерпретации иронии относится популярная точка зрения на иронию как эхо-упоминание, авторы которой, Д. Уилсон и Д. Шпербер [Wilson, Sperber 2007], считают, что говорящий упоминает то, что было сказано кем-то ранее, и одновременно выражает своё ироническое отношение к сказанному, с тем, чтобы высмеять данную точку зрения, показать её несостоятельность. В данной теории не делается принципиального различия между прямым и непрямым значением иронического высказывания; любое высказывание может быть понято либо в своем буквальном значении, либо как эхо-упоминание того, что было сказано ранее. Следовательно, понимание иронии не должно принципиально отличаться от понимания высказывания, иронию не содержащего.

Создание и понимание иронии обеспечивается как говорящим, так и слушающим, точнее их взаимодействием.

Существует мнение, что характер иронии находится в прямой зависимости от личности автора, уровня его образованности, социального статуса, политических убеждений, эстетических взглядов [Петрова 2010: 3]. Добавим: при производстве и восприятии иронического высказывания не менее важно учитывать и характер, уровень развития, настроение рецепиента, тип отношений между собеседниками, степень их близости.

Адресатом иронии может быть не отдельный слушающий, а целая аудитория. В таком случае специфика создания средств комического эффекта обусловлена авторской установкой, учитывающей особенности восприятия комического целевой аудиторией [Цикушева 2010. http://www.dissercat.com/content/]. Целевая аудитория, как адресат иронии, должна быть подготовлена к принятию и обработке иронического высказывания. Для того чтобы ироническое общение состоялось, должны быть выбраны адекватные языковые средства и иронические механизмы.

В.Я. Пропп утверждает, что связь между комическим объектом и смеющимся человеком не обязательна и не закономерна. Там, где один смеется, другой смеяться не будет [Пропп, 1997. http://librus4. ilive.ro/vladimir_propp_problemi_komizma_i_ smeha_23909. html]. То же можно сказать и об иронии: то, что кажется ироничным одному рецепиенту, совсем не обязательно будет воспринято таким же образом другим.

Причина этого может крыться в условиях исторического, социального, национального и личного характера. Каждая эпоха, каждый народ и каждый человек обладает особым, специфическим для них чувством юмора и способностью воспринимать и интерпретировать иронию.

Таким образом, ирония – это сложное явление, которое опирается на всю когнитивную базу человека, владеющего определённой языковой картиной мира. Восприятие иронии зависит и от культурно-исторических, и от индивидуально-психологических условий, включая черты личности, её опыт и ценностные ориентации, а также от структурно-коммуникативных особенностей конкретного иронического высказывания и ситуации его употребления.

Исследователи отмечают, что прагматический потенциал вербальной иронии может анализироваться с позиции говорящего (и тогда в центре внимания оказывается вопрос, какую коммуникативную выгоду может получить иронизирующий), либо с позиции адресата (здесь исследователи объясняют, какую роль играет адресат в создании иронических отношений между участниками дискурса) [Шилихина 2008]. Заметим, однако, что анализ прагматических свойств иронии с позиции говорящего встречается гораздо чаще, что, с нашей точки зрения, сужает взгляд на это явление.

Для теорий «с позиции говорящего» характерен инструментальный подход к иронии: её использование в дискурсе диктуется стремлением к достижению определённых целей. Данные теории не объясняют тех случаев, когда адресат не справляется с интерпретацией иронии и говорящий не достигает желаемого эффекта. Остается открытым вопрос о том, можно ли считать высказывание ироническим, если тот, кому оно адресовано, не разгадал настоящего коммуникативного намерения партнера по коммуникации. Кроме того, оказываются вне зоны внимания случаи так называемой ненамеренной иронии, когда иронический эффект возникает помимо воли говорящего. Очевидно, что в последнем случае интерпретация высказывания как иронического зависит в большей степени от адресата. Поэтому наряду с теориями «с позиции говорящего» существуют и теории, трактующие иронию «с позиции адресата», которые основываются на том, что ирония характеризуется высокой степенью языкового творчества не только со стороны говорящего, но и со стороны того, для кого было создано ироническое высказывание [Hutcheon 2005]. Ирония не может полноценно функционировать, цели говорящего не будут достигнуты, если по каким-то причинам собеседник не сумеет распознать и правильно интерпретировать адресованное ему высказывание.

Мы разделяем мнение К.М. Шилихиной, которая считает, что ирония не является готовым продуктом и не может быть использована повторно [Шилихина 2008]. Она создается в дискурсе усилиями двух сторон: говорящего и адресата. Таким образом, адресату отводится самая активная роль в создании иронии.

Существуют инструментальный и дискурсивный подходы к изучению иронии. Суть инструментального подхода в том, что исследователь в большей степени ориентирован на форму иронического высказывания, в результате чего ирония воспринимается как готовый инструмент, которым говорящий/пишущий пользуется для достижения определённых коммуникативных целей. Инструментальное понимание иронии берет своё начало в риторическом подходе к иронии как тропу. Как правило, в этом случае рассматриваются стандартные способы использования речевых формул, за которыми в дискурсе закреплена роль сигналов иронического отношения [Походня 1989].