- Что?! Что такое?! - кинулся к Ивану Мечеслав, пока руки его супруги удивлённо опускались и "остывали", принимая нормальный цвет.
- Что "стойте"?! Что "не надо"?! - взвыла Серафима. - Ваньша, ты гибели моей хочешь?!
- Нет, что ты!! - испугался Иванушка, что о нём вообще могут такое подумать, и поспешил объясниться: - Но это будет несправедливо!
Всем сразу стало понятнее...
- Ваня, ты о чём?! - удивился Мечеслав.
- Царевич, окстись! Это ж Костеево зло, куда же справедливее! - вспухли праведным возмущением министры.
- Неправда, оно не злое! - вдруг нашлась поддержка Иванушке, единая в двух лицах, точнее личиках. Двойняшки шустро просочились меж ногами взрослых и уцепились царевичу за полы кафтана. - Ему тоже страшно!
- Да кому?!!
- Стойте-стойте! - опять замахала руками Находка, только теперь совсем не магически. - Подождите! Я тоже что-то чувствую... - и в наступившей тишине она задумалась, словно прислушиваясь к внутреннему голосу.
Народ ждал, благоговейно глядя на свою царицу и по совместительству - лучшую убыр за пределами Октябричьской ненормалии. Серафима скрипела зубами и тихо ругалась. Наконец, Находка отмерла, взгляд её стал осмысленный и... растерянный.
- Я не знаю что делать...
- Находочка, милая, давай по порядку? - попросил Мечеслав, обнимая супругу за плечи. Та благодарно на него глянула, глубоко вздохнула и принялась сбивчиво объяснять:
- Помнишь, когда ты был умруном... Ой, нет, не помнишь, прости!.. В общем, Костей ведь любил такое - вынуть душу и заставить себе служить... Так вот, он и душу мог заставить служить... Башня теперь живая, в ней - душа живого человека. Я не могу её освободить, не убив, но... я не могу её убить...
- Но если она живая, то можно договориться, чтоб нас пустила! - попытался рассуждать царь Мечеслав.
- Не может пустить, - покачала головой царица. - Душа связана заклятием. Заклятие связано с башней. Башня связана с душой. Что-нибудь развяжем - убьём.
- Погодите... - замахал рукой теперь Иванушка. - А как связана?
- В смысле?
- Ну вот, нанимаю я, скажем, охранника...
- Ай!!! О-О-ОЙ! Всё Ваньша, родится твоя доченька прямо здесь! Готовьте карету... скорой помощи-и-и!
Иванушка побледнел и собрался упасть в обморок, но двойняшки в четыре руки его одёрнули (за кафтан), усадили (на ступеньку) и вернули в чувство (повиснув на шее и доверительно глядя в глаза):
- Дядя Ваня, держись! Ты самый умный, ты всех спасёшь!
Безграничная вера в его возможности подействовала, Иванушка собрался с духом и продолжил:
- Если я нанимаю охранника и говорю ему никого не пускать, то должен я как-то оговорить условия? А то охранник так меня самого скоро не пустит. Да и всякое может случиться. Проходила же Сеня туда по приглашению...
- А что в том приглашении было-то? - потёр лоб Мечеслав, хоть и присутствовавший там лично, но ещё умруном.
- Дождаться Костея... Где будет удобно... - вспомнил Иванушка.
- А она дождалась?
- Нет.
- А ей сейчас удобно?
- Нет, конечно! - возмутились Мыська с Вороньей, заботливо нависшие над царевной.
- Здесь неудобно... А там? - задал вопрос Иванушка и единственный ответ пришёл на ум всем одновременно.
- Чего же мы стоим!
Серафима тяжко вздохнула и принялась сползать с коляски. Взявши в помощники Находку, потому что куда же без неё, и тётку Цапелю, потому как с нею надёжнее, и конечно Мыську с Вороньей, подпиравших сзади штурмовой отряд, она подошла вплотную к двери. Та помалкивала... Не в том смысле, что от неё можно было ожидать каких-то речей, однако безмолвие её показалось царевне весьма многозначительным. Больше того! За настороженностью и недоверием, которые волнами исходили от башни, проявилось нечто совсем иное - тоска, ожидание и даже... надежда? Сеньке вдруг представилось одинокое всеми брошенное и никому не нужное существо, намертво впаянное в проклятые стены Проклятой башни. Ему нужно помочь, себе нужно помочь, но получится ли?
- Значит так! - решительно начала Сенька. - Ты меня помнишь?
Оно помнило. Волна удивления и страха была тому подтверждением.
- Я ведь тогда не дождалась царя, да? Так вот, мне нужно снова попасть в башню, чтобы дождаться. Ты должно меня пустить.
Неуверенность, размышление, постепенно приходящее согласие и даже... немножко радость...
- Ну, вот и хорошо, - с облегчением вздохнула Сенька. - Но обстоятельства изменились - я теперь буду не одна.
Недоверие, страх, сомнение...
- В записке было сказано: "...подождать, где будет удобно". Понимаешь, У-ДОБ-НО. Так вот, я теперь беременная и мне никак не будет удобно без тётки Цапели...
"Нельзя, нет..."
- ...сестрицы Находки...
"Нет! Нет!"...
- ...и племяшек моих - Мыськи и Вороньи!
"Нет! Нет!! Нет!!!"
- Послушай, не торопись. В тот раз ты мне поверило, и ничего ведь плохого не случилось. И сейчас ничего... - принялась было увещевать царевна, но тут кое-кому окончательно надоели их разговоры и, не дождавшись от мамы внимания, этот "кое-кто" потребовал своё. - О-О-О! Аййй... ох... - скрутило Серафиму и она поняла, что ждать дальше некуда. - Открывай, дура безмозглая, не видишь женщине плохо!!! - взвыла она от накатившей боли, собрала все оставшиеся силы и страшным голосом припечатала, как заклинание: - БЕР-Р-РЕМЕННЫМ БЕЗ ОЧЕР-Р-РЕДИ!
Стальную дверь снесло как ураганом. Видимо после этого эпического случая появилось поверье, что беременным отказывать нельзя - себе дороже.
Недолго думая, группа поддержки поднатужилась и буквально внесла Серафиму внутрь. Иванушка сунулся было следом, но неожиданно натолкнулся на невидимую преграду, приснопамятную ещё с давнишней попытки проникновения.
- Эй, мне же тоже надо! - обескуражено потёр он шишку на лбу. - Я же муж!
Ответом ему было недоумение, а затем непреклонная уверенность, что нечего ему там делать. Иванушка обиделся. Но пока он обижался, двойняшки проскользнули вперёд него, остановились перед обманчиво открытым проходом и, взявшись за руки, дружно пискнули:
- ДЕТЯМ ДО СЕМИ ЛЕТ - БЕЗПЛАТНО!
И шустро исчезли в темноте башни. Дверь за ними захлопнулась.
Пока Иванушка недоверчиво щупал стальную поверхность, а народ не знал, сочувствовать ему или радоваться за царевну, дверь опять раскрылась и оттуда высунулась деловитая мордулька:
- Воду, вёдра, тряпки! Быстро-быстро! - скомандовала она и снова пропала внутри, а из глубины башни до присутствующих долетело: "Ух!! Ох!! Ойой!! Растудыть твою коромыслом!.."
Гвардейцы оттеснили ставшего временно бесполезным Ивана-царевича и быстренько организовали передачу всего необходимого. Когда последние вещи были отданы, дверь с ворчливо-заботливым скрежетом опять прикрылась. Осталось только ждать.
Народ потихоньку кучковался и шушукался. Друзья-гвардейцы отпаивали бледного Ивана настойкой, пожертвованной для такого случая министром охраны хорошего самочувствия. Кысь и виконт неожиданно обнаружили друг друга практически бок о бок и чуть отодвинулись - на безопасное для реномэ расстояние. "Реномэ" в виде главного воеводы Спиридона и главного министра Бугемода смерило друг друга хмурым и высокомерным взглядами, но решило сегодня не усугублять. Минуты тянулись нервно и томительно. Время от времени из-за двери высовывалась та же или другая очень похожая мордулька и важно сообщала: "Рожает. Ждём". Услыхав это, едва отпоенный Иванушка опять бледнел и терял опору. Так прошло больше получаса и когда ждать стало совсем уж невмоготу, дверь неожиданно отворилась и на пороге показалась тётка Цапеля с каким-то свёртком на руках.
- Всё! Принимай, царевич, наследницу.
- УРА-А-А!!!
Иванушка подошёл на подгибающихся ногах и осторожно взял свёрток на руки. Там обнаружилось сморщенное личико, которое сейчас же зачмокало губками, а не дочмокавшись - обиженно захныкало. Царевич заулыбался и сразу вокруг него стало тесно от любопытствующих.
